Книга Бог одержимых - Владимир Яценко

— Я со всеми спала, — насмешливо фыркнула Сашка. — Кобель!

Её силуэт согнулся и слился со стеной.

"Села на землю, — понял Имран. — Кажется, теперь только я на ногах". Он ещё раз ощупал знаки. Кресты ему не нравились. Что-то с ними было не так. Если бы там, дальше по коридору, был труп, то третий крест стоял бы в стороне. Два креста — тупик, третий — могила.

Но кресты расположились в ряд на одинаковом расстоянии друг от друга. Выбрать из них пару было невозможно.

— Схожу, — решился Имран. — Всё равно поросль успокоится минут через сорок, не раньше. Гляну что там, и сразу вернусь.

— Одиночные переходы запрещены, — напомнила Сашка.

— Чепуха!

— Уверен? — спросил Брига. — Старик частенько ругал тебя за самоуверенность.

— Справлюсь.

— Мужчина ты, — сказал Ваха. — Правильно. К чёрту Старика. Уважаю.

Имран подошёл к выходу. Стараясь не высовываться из пещеры, нарубил сушняк и связал ветки травой. Затем старательно измочалил один из концов вязанки ударами о камень и несколько минут елозил метлой по светящемуся ворсу гриба, привалившегося к стене в шаге от выхода. Гриб был молодым — густой ворс напоминал шерсть, полную флуоресцирующей перхоти. Поэтому вязанка быстро наполнилась и "разгорелась". Освещение, конечно, "не очень": метку рассмотреть можно, найти — нет. Но лучше так, чем на ощупь.

— С тобой пойду, — Сашка была уже на ногах. — Вдруг там и в самом деле вода.

Они двинулись в темноту. Шорох шагов и сдержанное дыхание долгое время были единственными звуками, нарушавшими покой мёртвой пещеры. Фиолетовые искры "факела" позволяли идти ровно, не пачкая руки о камень, но если впереди притаился зверь, увидеть его можно будет не раньше, чем он вцепится в горло. Поэтому Имран вытянул факел перед собой, приподняв над головой мачете.

— Водопад, — прошептала из-за спины Сашка.

Имран прислушался: ровный гул с характерными всплесками.

— Вода! Вода! — чуть ли не запела Сашка. — Вода!

Она больно толкнула Имрана в поясницу.

— Сдурела, что ли? — возмутился Имран. — Забыла, как Ладке ногу откусило?

Сашка виновато пискнула и отстала. Теперь шорох её шагов не мешал Имрану прислушиваться к тому, что делалось спереди.

Вышли к озеру. Имран с минуту крутил головой, но так и не разобрал, с какой стороны "гремело". Казалось, вода падала с обеих сторон. Другой берег не просматривался, быстрое течение угадывалось по бегу пены и пузырей. Тянуло сыростью и холодом. Имран приоткрыл рот и нежно выдохнул, — в призрачном свете факела мелькнуло облачко пара.

— Замечательно! — Сашка прошла вперёд, на ходу снимая рубашку и стряхивая лапти.

— Может, без фанатизма? — сказал Имран. — Холодно. И вообще…

— Что "вообще"? Что "вообще", Раня? — смеясь, передразнила Сашка. — Да я о такой ванной месяц мечтаю!

Нагая, она была уже по пояс в воде. Всё ещё посмеиваясь, она отплыла в темноту и с плеском нырнула.

Имран огляделся. За спиной влажно поблёскивал камень, водяная пыль забивалась в ноздри, оседала на одежде, от неё саднило в горле. Место казалось безопасным: растения без света грибов гибнут, а насекомые сторонятся воды.

— Сашка! — позвал Имран.

Эха не было. Звук терялся в воздухе, как человек в темноте — целиком, без остатка.

Имран почувствовал беспокойство.

"Неужели разыграть меня вздумала"?

Сердито взмахнул веткой и позвал ещё раз. Потом ещё и ещё.

Через минуту Имран решил собрать Сашкину одежду. Тревога усилилась: рубашка, пояс, лапти… всё лежало на месте. Аккуратно сложив вещи в рубашку, скатал всё в один плотный узел.

— Сашка! — закричал Имран, не веря, что ответа уже никогда не будет.

Но она так и не ответила.

* * *

— Пороги и каскад водопадов. А на глубине течение особенно свирепое: русло имеет донные стоки, как слив у бассейна.

— Почему ты только сейчас об этом говоришь? — задыхаясь от гнева, спросил Ваха.

— Потому что ты только сейчас об этом спрашиваешь, — спокойно ответил Старик. — Я вам дал направление. Зачем было идти к реке? От большого ума?

— Сплавляться легче, чем рубиться сквозь заросли, — рассудительно сказал Брига. — Для этого большого ума не нужно. Мы думаем связать плот.

— Сплавляться? — с сомнением уточнил Старик. — В темноте? Через водопад? Как бы вы не увязали сушняк, река в минуту размолотит плот в груду ветоши. Погибла Сашка. Вы потеряли половину группы. Если вы научились "думать", то первым делом решите: будете экспериментировать или идти к свету?

— Иначе не выбраться, — хмуро сказал Брига. — Я счёт дням потерял, сколько мы уже идём.

— Шестьдесят первые сутки, — сказал Старик. — После месяца подготовки. Вы же знаете, я не ложусь спать, пока не отмечу полночь по хронометру. Движемся с приличной скоростью. Взгляните…

Они подошли к большому плоскому камню, на котором растянулась карта исследованной части лабиринта. "Бумагу" Старик сделал из бамбука: несколько суток вываривал, а потом разрезал трубку по длине, и неделю сушил, скрутив рулоном.

Слева в углу ленты значились шесть перечёркнутых решёток и одна, одинокая чёрточка.

— Мы стартовали с базового лагеря, и за это время сменили пять стоянок, — все внимательно следили за движениями указки. — Сместились к юго-западу примерно на двести километров. Если представления о ширине горного хребта верные, то мы прошли больше половины пути. Чем вы недовольны? Двигаетесь в тепле, приём пищи по расписанию, треть суток спите…

— А где речка? — спросил Ваха.

— Речка? — не понял Старик.

— Почему на карте нет реки?

Наверное, это был важный вопрос, потому что Старик изменился в лице.

— Потому что наше направление не пересекает реку.

— Возможно, — вмешался Брига. — А на карте твоей группы река обозначена?

С точки зрения Имрана, это был простой вопрос. Но Старик сделал заметную паузу перед ответом:

— Да. На нашей карте река есть.

— И где эта карта?

— В базовом лагере, — сказал Старик, облизнув губы. Было видно, что он растерян. — Вы же помните, что до первой стоянки я вас провёл начисто. Вы не теряли время на поиски прохода.

— И вот теперь, мы видим реку, до которой добралась твоя группа, — сказал Ваха. — Это не ты нас сюда привёл. Мы сами сюда дошли. Но если ты знаешь о реке, почему просто не привёл сюда? Зачем было тратить на переход два месяца?

Старик отодвинулся от стола и огляделся.

В том, что он врёт, теперь никто не сомневался.