Книга Убийца эльфов - Ростислав Марченко

Так как за все надо если не платить, то помогающего тебе человека отблагодарить, я подогнал Снорри один из мечей, добытых в последнем походе. Дедуле, который ярл, пришлось подарить комплект доспехов одного из легионеров, погибших в подземелье. Правда, жаба сказала свое веское слово, поэтому им достались далеко не лучшие предметы вооружения из моей добычи. Хотя и не худшие. Лучше ничего не дарить, нежели явный хлам в комплекте с явным неуважением.

Дед принял меня замечательно, хотя на это раз квартировать в крепости я отказался, остановившись у Снорри вместе с родственниками и нашим имуществом. Ярл подарок оценил достаточно высоко, в результате мы договорились, что запрошенную им цену я частично или полностью выплачу оружием и доспехами. На что я и рассчитывал.

В результате я стал владельцем огороженного стеной участка земли соток на шестнадцать с усадьбой, гостевым бараком, тремя здоровенными сараями-складами, небольшой кузней, приличных размеров погребом и пристанью в комплекте с восемью рабами, оставленными победителями для охраны. Отдал я за это весь скопившийся малоценный хлам вроде кольчуг, что похуже, ну и, естественно, оружия поплоше. Кожаные доспехи комендант крепости брать отказался, тут дед меня обломал — увы, у дедушки в крепости были собственные мастерские, шьющие кожаный доспех. Честно сказать, я был весьма удивлен, что мобзапасы имеют столь древнюю историю. В данном случае кожа шла на вооружение слуг из людей-лойсингов и обнищавших орочьих семейств, одеваемых хозяевами, либо потерявших железо дружинников за счет денежного содержания. Реже находились дружинники, что на море предпочитали кожу.

Орков, закабалившихся в услужение, в стране хватало. Причем как закабалившихся, или, политкорректно выражаясь, заключивших договор об оказании услуг, так и попавших в кабалу, например за долги. Закупов ничтоже сумняшеся нередко именовали лойсингами — положение у них было примерно одинаковое. Хотя лойсинг-человек не имел слова на тинге вообще, а вот орк только имел ограничения в отношении своего временного хозяина. Также довольно частым случаем зависимости зеленой части населения страны было эрзац-усыновление обнищавшей семьи каким-нибудь сильным родом — принятие в дом. Семья вносила в старший род некую сумму или ликвидное имущество — и получала его защиту и ворох прав и обязанностей, сохраняя за ее членами все права свободных тингманов. Близкое родство было совершенно необязательным. Собственно, предки моей жены с этого и начинали, когда уцелевшие семьи рода А’Тулл разобрали малые роды рода А’Корт. Там даже имущества, как понимаю, внесли очень немного. Позже мужчины, носившие фамилию А’Тулл, на общих основаниях выделились из принявших их семей, либо ветви угасли за гибелью мужчин или рождением одних девочек. Также принятие в дом часто практиковалось относительно детей побратимов или друзей, не имевших близких родственников, без юридического усыновления. В общем, в дом вступала семья не задолжавших всем и вся нищебродов, а имеющих некие средства и имущество, но недостаточные для выживания самостоятельно. Практически вариантом «принятия в дом» выглядело объединение изгнанников в общину в Мертвых землях. Там также обычно все начиналось с одного огороженного дома в удобном для защиты месте, потом строился второй, потом третий и так далее, с перераспределением зависимых общинников между хозяевами этих домов.

Неудача с кожанками меня не опечалила — кожа вообще, в том числе морской доспех, достаточно хорошо шла на рынке. Так что доплаченные за усадьбу наличные обещали, по крайней мере, частично вернуться. Их я запланировал на восстановление моей недвижимости: в ходе штурма и последующего грабежа здания несколько пострадали.

* * *

Старшего раба звали Брайн. Он был кем-то вроде завхоза у покойного Хакона, отвечая за текучку относительно недвижимого имущества: там подремонтировать, там подкрасить и прочее, чтобы не отвлекать хозяина и хозяйку на мелочи.

В ходе ознакомительной беседы он сказал, что угодившего на кол залетного гостя мастера Хайна подозревал давным-давно, что с тем не все чисто. И только поэтому он сам и остальные семеро рабов остались в живых, вовремя спрятавшись, когда воины купца начали резать свидетелей внутри забора уже окруженной усадьбы. Чем им помешали рабы, было совершенно не ясно, но вместе с семьей хозяина, его приказчиками и их семьями они тоже попали под раздачу. Хозяин, два его старших сына-новика, двое приказчиков и их семьи попытались сопротивляться, точнее, кто-то из них пытался, были слышны крики и мат, но их всех перебили. Кого в доме, кого при попытке бежать. Еще одного раба из группы Брайна по запарке заколол дружинник, когда обнаружил их схрон. Уже после того как зачистили усадьбу.

Почему сами воины из охраны купца сразу не пошли на прорыв, Брайн не знал. Как я прикинул, Хакон и его домочадцы действительно могли что-то ответить на некоторые мучившие власть вопросы, тем более что прорыв через Мертвые земли требует достаточно серьезной подготовки, которую начальник охраны, вероятно, решил совместить с зачисткой свидетелей. Я решил при удобном случае поинтересоваться у деда, кто это такой резкий, в смысле, чьи это были шпионы. Жесткость реакции и дисциплина воинов натолкнула на мысль о короткоухих.

Восьми рабов, включая четверых мужиков, было пока достаточно для решения текущих вопросов. Тем более что пока Брайн ждал покупателя, его подчиненные заметную часть пострадавшего имущества восстановили. Несомненно, прогибаясь как под нового хозяина, так и под дедушкиного «министра государственного имущества», лично прибывшего в усадьбу проинспектировать недвижимость. Что, кстати, меня удивило, как и то, что тот лично повелел рабам заняться восстановлением и запретил подчиненным выгребать оставшуюся жратву из погреба и остатки малоценного имущества из складов. Простимулировав обещанием посадить на кол, если хоть один окорок или бочонок пива или чего другого рабами будет продан. Зачем следили раз в пару-тройку дней появлявшиеся его подчиненные. Уточнив дату, я преисполнился к деду благодарности, жаба, давившая относительно доспехов, окончательно сдохла, даже стало несколько стыдно за свою жадность.

Оглядев имущество хозяйским взором, я лично принялся за его подготовку к приему молодой жены, сестры и моего имущества. Даже не считая Сигурда. Которого без всяких проблем пригласил жить у меня, когда будет желание, мотивировав именно проблемами с управлением имуществом, которые неминуемо возникнут у жены, если муж будет днями и ночами пропадать черт-те где. Про потенциальные рога пока намекать не стал. Старый козел только с виду пенек, а на самом деле мужчина хоть куда.

Естественно, старик вскоре появился, решив, наконец, свои дела у местных колдунов и в замке ярла. И обгадил мне всю малину.

* * *

Начал он издалека:

— Завтра тебе у ярла надо быть.

— Зачем? — удивился я. У деда я был трижды, даже поучаствовал в пире, посвященном какому-то важному событию. Встретил он меня приветливо, его жена тоже не побрезговала общением, а на отношение их детей мне было наплевать. Что бы под ним ни подразумевалось, причины их отношения тем более. Ильве, кстати, мое ее игнорирование явно не понравилось, особенно когда я в ее присутствии зацепился языком за язычки симпатичных материных воспитанниц. А вот Улль воспринял все внешне достаточно спокойно. Но он уже должен был привыкнуть — ранее я вел себя так же.