Книга Искусство умирать - Сергей Герасимов

Человек-кузнечик провалился в подвал. Подвал был глубоким и кузнечик больно ударился усиками. В подвалах часто хранят что-нибудь вкусненькое. Хорошо, что я провалился первым. На верх выходить пока не стоит. Пусть стемнеет. Все нужно делать по порядку. Но как вкусно треснет его голова… Он продвигался, ощупывая предметы усиками. Что в этой банке? Фу, надо же, машинное масло. А здесь? Вот, здесь что-то пахучее. А вот целая бочка с салом.

Он прислушался. Еще несколько минут и остальные тоже будут здесь. Нужно есть сало, пока никого нет. Он перевернул бочку и вытащил несколько больших кусков. Зачем они его так солят? Еще один влез. Еще минута и будет полный подвал. Впрочем, я уже наелся, – подумал человек-кузнечик, – пускай теперь другие повоюют.

За окнами стало совсем темно и даже было бы мирно (как всегда становится мирно в душе ясными приморскими вечерами), если бы не сухой хрус и передвижение уже невидимых грузных тел: одни кузнечики поедали, заедали или доедали других, убитых или изувеченных. И поедавшие и поедаемые действовали молча. Патронов уже не осталось, но никто и не рвался в окна – слишком много дармовой еды валялось в пыли, под контурной чернотой ненастоящих сосен. Несколько кузнечиков пытались прогрызть потолок, но безуспешно.

Бат сполз с тяжелого кресла и передвигался по комнате на руках, как парализованный. Ноги полностью потеряли чувствительность. Кажется одна сильно порезана куском стекла, но в темноте этого не видно. Надо бы дотянуться и посмотреть, слишком сильный запах крови. Вообще-то все запахи стали сильнее. А света здесь нет, ведь город мертв, а значит, мертвы все его системы, обеспечивавшие еще недавно снабжение дачных домиков. До утра, пожалуй, не продержаться. Нужно вызывать помощь. Как сильно пахнут эти тела, и каждый пахнет по-своему…

Он снова включил связь.

– Я требую помощи. Если вы не вытащите меня отсюда через десять минут……… (он снова выругался), то я использую меч. Я разнесу всю эту планету!

Он выругался снова и продолжал ругаться в микрофон.

Если они поймаются на этот блеф, значит, они и в самом деле верят, что меч у меня. Но тогда где же он на самом деле?

На Хлопушке согласились. Они пришлют второй Зонтик. Поскорее бы. Что же это с ногами? Темнота становится прозрачнее. Прозрачнее и ярче. Вот это кресло, оно было уже совсем невидимо, сейчас оно кажется синим. А оно было серым. Что со мной происходит? Как трудно связываются мысли… Тушками набитых ушей настроны в ровно пополам – я говорю вслух? что за чушь я несу? То же самое было с Коре. Что случилось с ним после этого? Нужно вызвать Хлопушку…

– Это опять я.

– Зонтик уже вышел. Подождешь несколько минут.

– Я не могу ждать. Слушайте. Я заболел. Небесной шторой завешен парта-парагенез исторической морали суждений. Вначали от-отнялись ноги. Потом – несворот кашалотовый перьев нсколько зубудлыжнопроклятой дейстительности ввертье мне. Потом я стал видеть в в в в в темноте. Я сейчас выключусь. Это то же самое, что с Ко-коре. Слышите, то же самое! Приезжайте и изучайте!

Радуйтесь на здоровье! Но Коре не умер, он вернется! я тоже вернусь!

Слышите, я вернусь! и я каждому… Такие красивые цвета. Мне трудно говорить. Язык вырос.

Он встал на ноги. Теперь не разгибалась спина.

– Алло, мы слушаем…

Голос стал тихнуть и погружаться в спокойное безразличие. Я хочу есть, – подумал Бат. Есть в этом доме что-нибудь поесть?

Человек-кузнечик перегрыз балку и пол в комнате просел. Он приподнял лбом несколько половиц и попробовал просунуть плечи. К этому времени кто-то уже прогрыз потолок и в дырку одно за другим сваливались темные тяжелые тела.

Челоыек-кузнечик напрягся и вылез в комнату первого этажа. Здесь уже немало своих. Ага, пятеро. Вот и шестой. Здоровый какой, надо держаться подальше. Не надо меня трогать, пожалуйста, мне ничего не нужно. Я же маленький и слабый.

Чужой человек-кузнечик неловко прыгнул и вцепился в плечо. Кусок плеча был вырван с хрустом. А куда же делся человек? – подумал кузнечик в последний момент. Потом ему откусили голову. Ночной пир только разгорался.

Второй Зонтик подошел к поляне совсем близко и остановился. Приборы не фиксировали присутствия человека. Бата здесь не было. Зато были полчища кузнечиков, пожирающих друг друга. Зонтик, не включая освещения, работал всеми своими анализаторами, собирая информацию. Средний вес: шестьсот тридцать килограмм. Двуполы. Половые признаки не выражены. Всеядны. Высота прыжка – шесть метров. Длина прыжка – четырнадцать метров. Зубы располагаются рядами, как у акул.

Зонтик сформировал объемное изображение и повесил его внутри себя, предварительно ярко раскрасив.

– Господи, какой ужас! – сказала Евгения. – У них ведь человеческие руки, с пальцами. Пять совершенно человеческих пальцев с ногтями. С такими пальцами можно быть хирургом или маньяком-душителем. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день оно возьмет в руки оружие! Останови картинку!

Зонтик остановил картинку. Обьемное изображение чудовища в натуральную величину застыло в воздухе. Теперь можно было его подробно и неторопясь рассмотреть. Бат все равно ушел или спрятался, или погиб. Или мы этого никогда не узнаем. Впрочем, имея реликтовый меч, можно отбиться не только от кузнечиков.

– Как ты думаешь? – спросила Евгения.

– Думаю, он успел уйти, – ответил Фил. – Я бы смог уйти, будь я на его месте.

– Даже безоружным?

– У него была винтовка.

– Ага.

Евгения рассматривала изображение. Кузнечик был покрыт волосками, на вид упругими. Под волосками были чешуйки. Особенно волосаты были задние лапы. Лапы оканчивались вполне человеческими ступнями, вывернутыми назад.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

МЕРТВЫЙ ГОРОД

21

Зонтик шел обратно по прямой, мрачно ломая деревья. Он остановился невдалеке от корабля. Хлопушка была ярко освещена. Мигали голубые, тревожные огни. Им подмигивали желтые, зовущие. В Зонтике сейчас было четверо, Фил Кристи, Евгения и Гессе.

– И долго мы будем стоять? – спросила Кристи.

– Ты куда-то спешишь?

– Да, спешу. Как ты догадалась, умница? – с легким издевательством в голосе.

– К своему милому?

– Да, к милому. Не вижу в этом ничего странного.

– Ослепла, если не видишь.

Кристи уже почти открыла рот, чтобы ответить на этот выпад, но вовремя остановилась. Евгению лучше не трогать.

– Зато я знаю что-то странное, – сказал Фил.

– Что именно? – откликнулся Гессе, – единственная странная вещь, которую мы не обсуждали – это сегодняшние облака, похожие на женские лица. Если сопоставить с тем расположением облаков, которое я видел перед посадкой, то я бы сказал, что мы сидим на планете, которая занимается изящными искусствами – просто так, от скуки или для развлечения гостей. Так что странное ты имел ввиду?