Книга Невинная в гареме шейха - Маргерит Кэй

Рамиз рассмеялся — этот тихий хрипловатый смех вызвал у нее мурашки. Силия зачарованно смотрела, как он быстро расстегивает остальные пуговицы. Потом он просто взялся за ткань, разорвал халат надвое и бросил на пол. И впервые предстал перед ней в своей наготе.

Слово «великолепное» не воздавало должное его телу. Силия взирала на него с благоговением — золотистая кожа туго обтягивала мускулистые плечи и грудь и спускается по лесенке живота словно пески подвластной ему пустыни. Блестящие капельки воды, цвета глазури, очерчивают все выпуклости и впадины. Там, где ее тело округло, его имеет четкие линии. Там, где ее плоть нежная и мягкая, его собственная…

Она неуверенно протянула руку. Рамиз взял ее за кисть, приглашая продолжить. Если кожа самой Силии напоминала мягкий кашемир, то кожа Рамиза больше походила на упругий шелк. Прикасаясь к ней, она чувствовала внутри крепкие мускулы. Рамиз притянул ее руку к себе и опустил ладонь на свою грудь. Ниже. Плоский живот. Ниже. Ее взгляд спускался вслед за рукой. Еще ниже. К длинной мощной мужественности, такой твердой и пугающе большой. Силия даже представить себе не могла, как… куда… это же наверняка очень больно?

— Рамиз, я…

— Коснись меня. Тебе нечего бояться.

— Я не боюсь.

Но она все равно почему-то трепетала, голос выдавал ее опасение. Она боялась собственного невежества. Боялась выдать себя. Боялась, что Рамизу она покажется холодной.

Он подхватил ее на руки, прижал к груди и нетерпеливыми шагами понес прочь из ванной. В покоях он пинками собрал на полу пару подушек и опустился на них вместе с Силией. Атлас, шелк и бархат — она чувствовала их спиной, ягодицами, бедрами. Точь-в-точь как губы Рамиза, когда он снова принялся за поцелуи.

— Прикосновение есть обучение, — прошептал Рамиз, поглаживая ее бедро.

Он склонился над ней, вслед за рукой прокладывая дорожку легких, как шепот, поцелуев. Силия чувствовала, как натягивается ее кожа, будто плоть распухает под его ласками. Рамиз поцеловал впадину ее бедра и подтянул Силию спиной к себе так, что они словно легли друг в друга, как два молодых месяца.

Рамиз опустил руку ей между ног и легонько погладил влажные складочки.

— Коснись меня, Силия. Коснись, как я касаюсь тебя. Дай мне испытать, что испытываешь сама. Вот так. — Он накрыл ее ладонью свое копье. Согнул ее пальцы, заставляя обхватить его, и мягко повел вдоль. Атлас, шелк и бархат.

Ее прикосновение было таким неопытным и таким восхитительным. Рамиз мимоходом подумал о ее так называемом муже — о мужчине, явно и не задумывавшемся над тем, чтобы доставить жене удовольствие, — но тут же прогнал эти мысли. Он не желал думать о Силии как о чьей-то жене. Как о женщине, которая принадлежала кому-то другому. Да он вообще не хотел ни о чем думать — это означало бы остановиться, а он не мог останавливаться. Не сейчас.

Он проник пальцами в горячую припухшую плоть и с удовольствием ощутил, как сомкнулись вокруг ее мышцы. Силия тихо ахнула от наслаждения.

— Вот что ты заставляешь меня испытывать, — произнес он. — Когда ты ко мне прикасаешься, я чувствую то же самое. — Он медленно вытянул пальцы из ее влажного лона и снова стал осторожно проникать внутрь.

Это прелюдия. Силия наконец это осознала. Ее собственная рука сжимала ту часть его тела, что была предназначена соединить их воедино. Силия чувствовала ее под пальцами, изумляясь небольшому изгибу, атласной коже и удивительной твердости, и провела рукой до самого ее кончика — более мягкого, округлого, бархатистого. Наблюдая за ее действиями, Рамиз снова погрузил пальцы в ее лоно. Силия ахнула и зажмурилась, испытывая жгучее удовольствие, еще более резкое и сильное, чем прошлой ночью. Рамиз сделал так еще раз, и она ритмично начала гладить его копье. И увидела отразившееся на его лице наслаждение. Его глаза потемнели, и он прикусил губу, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от страсти.

То же самое! Он действительно испытывал то же самое. Все эти ощущения — усиливающееся напряжение, накатывающее удовольствие, желание, чтобы все кончилось и одновременно никогда не кончалось, желание воспарить в небо и в то же время изо всех сил цепляться за землю, — он все это чувствовал, когда она ласкала его плоть. Он снова погладил ее и скользнул выше, коснувшись ее там, где касался ее вчера. Силии показалось, что она скользит куда-то в небытие, но заставила себя удержаться на поверхности. Она коснулась большим пальцем кончика его копья, и Рамиз ахнул. И внутри ее сотворил свою магию. Казалось, они двигаются в какую-то темную и глубокую бездну. Она снова погладила его копье и обвела пальцем. Она видела, что он чувствует то же самое. Он лежал с закрытыми глазами, нижняя губа закушена, щеки заливает темный румянец. Он дышал неровно и часто. Как она сама. Сердце у нее сумасшедше билось, а во всем теле поселился ледяной холод — кроме тех частей, к которым прикасался Рамиз и которыми она сама к нему прикасалась. Силия ощутила, как копье увеличивается под ее рукой, и поняла, что внутри под его пальцами происходит то же самое. Она услышала свое имя — оно прозвучало словно мольба, — но не успела удивиться, что он впервые ее о чем-то просит, как Рамиз превратил ее увеличивающееся напряжение в могучий взрыв, словно прорвав дамбу, и Силия закричала от наслаждения. Рамиз вскрикнул почти одновременно, изливая ей на руку свое удовольствие, пока она таяла в его руке от собственного удовлетворения.

Он был прав. Давать означало получать. И даже больше, чем прошлой ночью. Больше, чем она могла вообразить. Достаточно, чтобы задуматься, каково было бы испытать большее. Достаточно, чтобы она осознала: необходимо прислушаться к предупреждению Ясмины. В действительности это лишь фантазия, созданная в стенах гарема, в безопасности от людского осуждения. Никакого «большего» не будет. Ничего — никогда — не должно случиться.

Силия немного приподнялась и села, прикрывшись подушкой с кисточками.

Рамиз раскрыл глаза, нехотя спускаясь на грешную землю с небесной выси, куда его отправили ее ласки. Он этого не хотел. Этого не должно было случиться! О чем он только думал? Рамиз быстро поднялся на ноги, натягивая на себя разорванное одеяние.

— Это была ошибка.

— Ошибка? — глупо повторила Силия.

Это было неправильно, — коротко добавил Рамиз и попытался себя успокоить, что они хотя бы не рискуют нежелательными последствиями! Какие-то остатки чести у него еще сохранились.

Побывавший в ванне халат оказался насквозь мокрым, но он словно не замечал, что шелк облепляет его тело, делая похожим на слегка прикрытую из скромности античную статую. Испытывая откровенную неловкость, Силия еще крепче обняла подушку. К Рамизу вместе с халатом вернулась и его незримая маска. Силия едва узнавала мужчину, который какие-то минуты назад стонал при ее прикосновениях от удовольствия.

— Что вы подразумеваете под ошибкой?

— Вы здесь под моей защитой. Вы моя гостья. Я не должен был позволять себе… этого не должно было случиться. Сколько бы кто ни соблазнял, — добавил он.