Книга Зачем нам враги - Юлия Остапенко

— Не смей!

Но Эллен уже перевернула его, и шелковый поток измельченной травы сыпался в грязь, утопая в крови насильника.

— Нет, нет! — закричала Рослин. Эллен рывком притянула ее к себе, вжала ее лицо в свою голую грудь — в третий раз за этот день, и держала с неведомо откуда взявшейся силой, встряхивая мешочек снова и снова, пока Рослин билась и кричала в ее руках.

Когда все закончилось, Эллен отпустила девочку. Та тут же бросилась на колени, стала водить руками по земле. Водила долго, слепо, меся грязь маленькими худыми руками, дрожа и не издавая ни звука. Эллен смотрела на ее спутавшиеся, свалявшиеся волосы и думала, что их пора хорошенько расчесать.

— Мы должны вернуться, маленькая госпожа.

Тогда калардинская княжна подняла голову, стоя на четвереньках в крови и грязи, посмотрела на Эллен так, как не смотрела никогда, и сказала:

— Теперь у тебя есть враг.

— Пойдемте отсюда, — сказала Эллен небеса знают в который раз. — Пойдемте, пойдемте, пожалуйста, миледи.

— Мне нужна мандрагора, — сухо отозвалась Рослин. — Ну-ка помоги. Подержи это.

Несколько дней назад здесь была березовая роща; наступило лучшее время для сбора березового сока, и местные крестьяне промышляли вовсю: отдерут кусок коры, вскроют свежую древесную мякоть, пристроят узенький деревянный желоб, край его опустят в кадку и уйдут. Вернутся через неделю — а кадка уже полна. В детстве, когда все еще было хорошо, Эллен жила в замке своего отца, мелкопоместного дворянина, в глухой провинции, и тоже бегала по весне собирать березовый сок. Она была счастлива там.

Сейчас роща была выжжена, от нее остались только обуглившиеся трупы деревьев и черная сухая земля.

Эллен стояла, держа в опущенных руках узелок Рослин, и смотрела на покойника, неподвижно висевшего в петле на нижней ветке уцелевшего дерева. Видимо, его повесили уже другие тальварды — не те, что выжгли деревню, а те, что пришли следом за ними. На ветке сидела ворона; она каркала и нетерпеливо хлопала крыльями, возмущенная тем, что ее согнали с законной добычи. Лицо у покойника уже опухло и разложилось, его пол можно было угадать только по фигуре и остаткам одежды. Чуть поодаль висели две женщины, но женщины их не интересовали. Рослин твердо знала, что мандрагора растет только под висельником-мужчиной. Эллен не спорила, она даже знала, почему так — жизнь магическому корню дает семя, которое непроизвольно исторгает висельник в момент смерти. Рослин она об этом не сказала. Просто держала ее узелок, пока калардинская княжна, стоя на коленях под разлагающимся трупом, рыла землю ножом убийцы.

— Пойдемте отсюда, миледи, — снова сказала Эллен. У нее страшно болела голова, и внутри все тоже ныло — ведь и суток еще не прошло после ужасного случая на дороге. Они только остановились на ночь в брошенном доме, чтобы привести себя в порядок и подкрепиться, а потом Рослин заявила, что они немедленно должны найти висельника, потому что дура Эллен лишила их всех снадобий, а мандрагора — это самое главное. Эллен не стала спорить, тем более что висельники нашлись совсем близко, но ей было страшно, и тоскливо, и тягостно смотреть на ворону, сердито трясшую головой над мертвецом.

Было очень тихо, не считая редкого вороньего карканья. В воздухе пахло близкой грозой. Лето выдалось на редкость дождливое.

Рослин издала короткий гортанный звук, которым в последнее время обозначала удовлетворение, и села на пятки. В ее руках было что-то бесформенное, облепленное мокрой землей, похожее на громадного мертвого паука.

— Есть! — радостно сказала она и стала сковыривать ногтями грязь с корня.

Эллен смотрела на нее, свою маленькую княжну, нечесаную, немытую, избитую, роющуюся в грязи, и думала: «Так тебе. Так тебе и надо, тварь. Ты заслужила это. Ты сама этого хотела».

«Как и ты, Эллен», — проговорило что-то внутри нее, и она ответила: «Да. Как и я».

— Теперь мы наконец можем отсюда уйти? — умоляюще спросила она. — Пока здесь никто не появился...

— Тогда вы уже опоздали, — сказал мужской голос позади нее.

Эллен вскинулась, на ходу бросаясь к стоящей на коленях Рослин. Краем глаза она заметила фигуру в нескольких шагах от них и, не глядя, вырвала нож из руки княжны.

Она знала одно: это не произойдет еще раз. В крайнем случае этот нож можно всадить себе в горло. То есть сначала маленькой госпоже, а потом, если успеет, — себе.

Рослин шевельнулась у ее ног — тихонько, как мышка, и снова замерла.

Мужчина смотрел на них и улыбался. Совсем не так, как тот, вчерашний.

— Вот ведь дуры, — сказал он. — Что мне стоило подкрасться к вам сзади? Вы бы хоть по сторонам оглядывались. И как вы только сюда добрались?

Он был довольно молод — одного возраста с Эллен, а может, еще моложе, высокий, широкоплечий. Лицо у него было скуластое, с твердо очерченным подбородком, кожа очень светлая, почти белая, и волосы белокурые, как у эльфа, хотя принять за эльфа его никак нельзя. Он был пеший, из-за плеча у него выглядывала рукоять меча, а на боку висела большая котомка, которая скорее подошла бы странствующему монаху.

Ни Эллен, ни Рослин не ответили на вопрос незнакомца, но улыбка с его лица не сошла. Улыбка была лучистой и дружелюбной, но глаза — холодные, как прикосновение стали.

— Ну ладно, ладно, — сказал мужчина. — Я не причиню вам зла. Вижу, вы тут тем же промышляете, что и я. Все взяли, что надо, или еще портки с бедняги потянете?

— Ч-что вы хотите? — выдавила Эллен. Мужчина взглянул на нож в ее руке, и его улыбка стала издевательской, будто ему очень любопытно было бы взглянуть, как она пустит его в ход.

— Веревку этого повешенного, — сказал он. — Не возражаете?

Не получив ответа, он шагнул вперед. Рослин подскочила и вдруг тихо, угрожающе зарычала, будто дикий звереныш. Эллен посмотрела на нее с изумлением, а мужчина рассмеялся.

— Какая храбрая девочка! Если только это девочка, в чем я не уверен... — Его взгляд переместился на корень в руках Рослин. — Это что, кукла у тебя? Какое страшилище...

— Позвольте нам идти дальше, — сказала Эллен и взяла Рослин за локоть. Мужчина пожал плечами.

— Идите, кто вам мешает? Меня этот мертвец интересует, а не вы. Не поймите превратно, — добавил он и снова рассмеялся, будто считая шутку крайне удачной, но смех прозвучал как-то сухо, словно на самом деле смеяться ему вовсе не хотелось.

Эллен подтолкнула Рослин вперед. Они пошли прочь от повешенных, в сторону разоренной деревни. Мужчина стоял, сунув руку за отворот пояса, и смотрел на них. Эллен уже надеялась, что обошлось на этот раз, когда он окликнул их:

— Постойте!

Надо было броситься вон что было духу, но они остановились, небеса знают почему. Эллен подняла мечущийся взгляд, встретилась с мужчиной глазами. Глаза у него были глубоко посаженные, почти не видные за густыми черными ресницами, и было в них что-то...