Книга Приручи меня - Келли Хантер

— И все они умерли. — Взяв у него карточку, Юн посмотрела на нее и фыркнула. — Хотите я вам прочитаю, что здесь написано? — необычайно мягко спросила она.

— Не уверен, что хочу знать, но рад, что снадобье уже начало действовать.

Улыбнувшись пожилой женщине, он отправился искать Маделин. К мести Юн он подготовится позже. В том, что она будет жестокой, он не сомневается.

Комната отдыха оказалась не менее элегантной, чем гостиная. Изысканная мебель, огромный телевизор, домашний кинотеатр и суперсовременная стереосистема — одним словом, все прелести, которые может себе позволить состоятельный человек.

Ни для кого не секрет, что Маделин предпочитает роскошь и комфорт. Этим легко наслаждаться, но это нелегко предоставить. Ему нет необходимости предоставлять это Маделин, потому что у нее уже все есть. В этом-то и состоит главная проблема. Если он хочет быть с этой женщиной, ему нужно заглушать свое мужское самолюбие. Если он хочет более серьезных отношений с Маделин Делакарт, ему придется стать частью ее мира, потому что свой мир он не может ей предложить.

Ему было бы нетрудно перебраться из Дарвина в Сингапур. Здесь есть аэропорт, откуда он может попасть в любой уголок земного шара. Кроме того, в этом городе живет его старший брат.

С другой стороны, ему понадобился бы собственный дом, где были бы вещи, купленные на его деньги. Пусть не такие роскошные, какие окружают его в данный момент, зато его собственные. Возможно, он с его домом и Маделин с ее богатством смогли бы каким-то образом прийти к согласию.

Услышав его шаги, Маделин обернулась. Удивительно, но в джинсах и серой футболке, с собранными в небрежный хвост волосами она показалась ему привлекательнее, чем в платье от-кутюр и бриллиантах. Он едва удержался от того, чтобы не заключить ее в объятия.

— Здравствуй, храбрый воин, — произнесла она со слабой улыбкой. — Рада видеть тебя. Живым.

— Ты тоже хорошо выглядишь, — ответил Люк.

— Спасибо.

Ему показалось, что он увидел румянец на ее щеках, перед тем как она отвернулась, чтобы переключить телевизор на другой канал. Ему безумно хотелось расстегнуть ее заколку, запустить пальцы в волосы, а затем накрыть ее губы своими. Он сделал это в тот день, когда они занимались любовью в отеле, но не может вести себя так, будто это было только вчера.

— Твой брат звонил, — сообщила она.

— Что ему было нужно?

— Сказал, чтобы я либо отправила тебя домой пораньше, либо оставила ночевать у себя. Джейк считает, что ты немного не в форме. — Повернувшись к нему лицом, она окинула его критическим взглядом с головы до ног: — Похоже, он прав.

— Не надо, Мэдди, — пробормотал он. — Мне хватает Джейка и По. Они носятся со мной как две заботливые мамаши.

— Ничего, скоро ты опять от них смотаешься. Возможно, на этот раз тебе повезет и тебя не подстрелят.

В комнату вошла Юн с серебряным подносом, на котором стоял хрустальный стакан с жидкостью янтарного цвета. Люк очень надеялся, что это скотч.

— Выпейте, — сказала ему Юн.

— Что это? — В скотче не может быть столько веточек. Может, это отвар из птичьего гнезда? Расплата за его выходку с порошком для Юн наступила слишком быстро.

— Этот напиток пойдет вам на пользу, — ответила Юн. — Пейте.

Люк взял стакан с подноса в надежде, что экономка уйдет, но она не сдвинулась с места. Он с мольбой посмотрел на Маделин.

— Пей, — сказала она.

— Сначала ты. — Он протянул ей стакан.

— Что? Думаешь, я хочу тебя отравить? — Взяв стакан, Маделин сделала глоток.

Он ничего такого не думал, просто хотел поддразнить обеих женщин. Забрав у нее стакан, он тут же осушил его до дна.

Юн удалилась. Маделин самодовольно заулыбалась. Люк решил, что раз уж сегодня вечер глупостей, ничего не случится, если он сделает еще одну.

— Могу я задать тебе деликатный вопрос?

— Если тебе очень нужно, задавай, — ответила Мэдди.

Люк обвел взглядом все полки, находившиеся в комнате:

— Где Уильям?

— На кладбище в фамильном склепе. Где еще он может быть?

— Ну я не знаю… — пробормотал Люк. — Может, здесь?

— У тебя богатое воображение? Как тебе только удается его контролировать.

— У меня большая практика.

Юн принесла ужин и накрыла на стол. Еды, которую она приготовила, хватило бы на дюжину человек. Вряд ли у Маделин такой зверский аппетит.

— Ты ждешь еще кого-то? — спросил он.

Она поймала направление его взгляда, и ее губы изогнулись в улыбке.

— Нет.

— Ты, случайно, не беременна?

— Надеюсь, что нет, — пробормотала она. — В ближайшее время это не входит в мои планы. В твои тоже вряд ли.

— А как насчет отдаленного будущего? — спросил он. — Рождение детей входит в твои планы?

— Я об этом еще не думала.

— Вы с Уильямом хотели иметь детей?

— Нет, — ответила она после небольшой паузы. — Это было не из-за возраста Уильяма и не потому, что я недостаточно его любила. Уильям был бесплоден. Он смирился с тем, что у него никогда не будет детей. Что же касается меня, я решила, что, если во мне когда-нибудь проснется материнский инстинкт, я буду помогать беспризорным детям.

— Значит, он проснулся, — сказал Люк.

Маделин улыбнулась:

— Не беспокойся, воин. Я не планирую делать тебя отцом. Ты для этого не подходишь.

Люк знал, что с такой опасной работой он не лучший кандидат на роль отца, но слова Маделин задели его. Прогнав неприятное чувство, он сосредоточился на еде. Она права. Его жизнь устроена таким образом, что любые серьезные обязательства для него сейчас обременительны.

Главный вопрос состоит в том, готов ли он изменить образ жизни, чтобы взять на себя обязательства. Нет, не отцовские. Менее серьезные.

— Я думал о том, что ты сказала мне по телефону. О том, что тебе нужно от отношений, и о том, что я могу тебе дать. У меня есть несколько идей.

Маделин насторожилась.

— Я решил ответить на вопросы о моей работе, которые могли у тебя возникнуть, — сказал он. — Подумал, чем больше ты будешь знать, тем меньше будешь обо мне беспокоиться.

Маделин перевела взгляд на его плечо:

— Почему у меня такое ощущение, что это уступка, на которую ты идешь нечасто?

— Потому что ты умная.

Дело в том, что он никогда раньше не шел на подобные уступки. Никогда ни с кем не говорил о своей работе, даже со своими братьями.

Он потер шею, чтобы скрыть внезапно охватившее его волнение.