Книга Трясина - Арнальд Индридасон

— Но Хольберг был далеко не ангел, — сказала Элинборг. — Может, это убийство из мести. Может, кто-то думал, что Хольберг это заслужил.

— Мы пока знаем только одного человека, который ненавидел Хольберга, — это сестра Кольбрун из Кевлавика, — сказал Эрленд. — Не похожа она на убийцу.

— Может, она кого-то подговорила? — предположил Сигурд Оли.

— А кого? — спросил Эрленд.

— А черт его знает. Короче, я склоняюсь к тому, что просто кто-то бродил по кварталу, ища, какую бы квартиру ограбить, но попал на Хольберга, тот стал сопротивляться, и грабитель огрел его по башке пепельницей. Наркоман какой-нибудь, который ничего не соображал по ломке. Ни с прошлым никаких связей, ни с настоящим. Вот такая у нас нынче жизнь в Рейкьявике.

— Нет, не думаю. Кто-то решил, что убить Хольберга — это хорошая идея, — возразила Элинборг. — Записку нам следует воспринимать серьезно. Никакой это не ложный след.

Сигурд Оли поглядел на Эрленда.

— Ты, кстати, говорил, что хочешь в точности узнать, от чего умерла девочка. Я правильно понимаю, что у тебя на уме? — спросил он.

— Очень боюсь тебя огорчить, но, кажется, да, — сказал Эрленд.

17

Рунар открыл дверь сам и долго пялился на Эрленда. Не узнает, видимо. Эрленд стоял в подъезде, мокрый до нитки, — несмотря на то, что от машины до дома он бежал бегом, промок насквозь. Справа лестница, ведет на верхний этаж, на ступеньках лежит ковер, совершенно истертый. В воздухе пахнет какой-то дрянью, не иначе, тут живут любители верховой езды. Эрленд спросил Рунара, узнает ли тот его. Тот сразу и узнал — судя по тому, что попытался захлопнуть дверь, но с Эрлендом такие номера не проходят. Он ворвался в квартиру, Рунар и рта не успел раскрыть.

— Тепло у тебя тут, — сказал Эрленд, окидывая взглядом темное помещение.

— Убирайся вон! Оставь меня в покое!

Рунар пытался орать, но голос уже не тот, хватает только на писк.

— Рунар, я бы на твоем месте не кипятился — давление, знаешь, штука такая, с ним шутки плохи. Не хотел бы я делать тебе искусственное дыхание, боюсь сблевать — так что ты уж будь добр, не отдавай тут при мне концы. Мне нужно задать пару вопросов, и больше ты меня не увидишь, подыхай себе тогда в свое удовольствие. Думаю, это не займет у тебя много времени, ибо на победителя конкурса «Самый крепкий старый пердун года» ты не похож.

— Уебывай отсюда к этакой матери!!! — выплюнул Рунар, вложив в слова все остатки своих старческих сил, и плюхнулся на диван в гостиной. Эрленд прошел туда же и сел перед ним на стул.

Рунар смотрел в пол.

— Когда ты допрашивал Кольбрун, она не упоминала про другое изнасилование?

Рунар молчал.

— Чем быстрее ты ответишь, тем быстрее от меня избавишься.

Рунар поднял глаза:

— Ни про какое другое изнасилование она не говорила. Убирайся вон.

— У нас есть основания полагать, что Хольберг до встречи с Кольбрун изнасиловал еще одну женщину. Возможно, устроил все так же, как в этот раз, мы точно не знаем. В полицию, кроме Кольбрун, никто не обращался.

— Вон отсюда!

— Ты уверен, что она не упоминала другой женщины, жертвы Хольберга? Мы предполагаем, что Хольберг, когда угрожал Кольбрун, говорил, что изнасиловал кого-то еще.

— Ничего такого она мне не говорила, — сказал Рунар, не поднимая глаз.

— Хольберг в ту ночь был с двумя дружками. Одного звали Эллиди, ты небось сам слыхал про этого урода. Сидит в карцере, воюет во тьме с привидениями. Другого звали Гретар. Он пропал без вести в годовщину тысячестолетия заселения острова. Ты про них что-нибудь знаешь? Что у Хольберга были за приятели?

— Нет. Убирайся!

— Что они делали в Кевлавике в день, когда он изнасиловал Кольбрун?

— Понятия не имею.

— Ты с ними общался когда-нибудь?

— Нет.

— А кто вел дело Кольбрун в Рейкьявике?

Рунар впервые посмотрел Эрленду в лицо:

— Марион Брим.

— Марион Брим!

— Марион Брим, чтоб я сдох! Тоже мне, полицейский называется…

Элин не было дома, Эрленду пришлось вернуться в машину. Он закурил и задумался, не плюнуть ли и не поехать ли прямиком в Сандгерди. Ливень как ни в чем не бывало барабанил по крыше. Никогда не интересовался прогнозом погоды, может, этому ливню вообще конца не будет, а? Может, это у нас Всемирный потоп в миниатюре? Эрленд затянулся. Наверное, грехи человеческие периодически требуется смывать.

Дело у Эрленда к Элин было не из приятных, он был почти рад, что не застал ее дома. Он знал, она накинется на него, как эриния, и провоцировать ее не хочется, он уже удостоился от нее титула «мерзкий легавый». Но выбора нет, когда-то ей придется об этом сказать. Он глубоко вздохнул, затянулся, бычок обжег ему пальцы. Эрленд потушил сигарету, задержал в легких дым, затем резко и сильно выдохнул. Вспомнил фразу с рекламного плаката кампании против курения — рак начинается с одной клетки.

С утра снова болело в груди, но к полудню боль прошла.

Эрленд уже давал задний ход, как вдруг ему в окно постучала Элин. Появилась из ниоткуда, стоит под зонтиком.

— Вы по мою душу?

Эрленд виновато улыбнулся и кивнул. Она открыла ему дверь в квартиру, и он вдруг почувствовал себя очень гадко. Предатель, вот кто я такой. Другие-то уже уехали на кладбище.

Он снял шляпу и повесил ее на крючок. Снял плащ, снял ботинки, прошел в гостиную. Господи, как я выгляжу сегодня. Костюм мятый, поддетый под него коричневый жилет застегнут бог знает как, для нижней пуговицы не нашлось петли. Сел туда же, где сидел в свой предыдущий визит. Элин ушла на кухню поставить кофе, дом наполнился живительным ароматом. Вернулась, села напротив него.

Предатель прокашлялся.

— Я нашел одного из дружков Хольберга, он был с ним в ту ночь. Зовут Эллиди, сидит в «Малой Лаве». Он из тех, кого у нашего брата принято звать «обычными подозреваемыми». С ним был еще один человек, по имени Гретар. Он пропал без вести в 1974 году, когда праздновали тысячесотлетие Исландии.

— Я была тогда на Полях Тинга, — сказала Элин. — Помню, выступали поэты.

Эрленд снова прокашлялся.

— И вы говорили с этим Эллиди? — спросила Элин.

— Говорил. Беседа не из приятных, тот еще типчик, — признался Эрленд.

Элин вышла на кухню, оттуда донесся звон чашек. Задрожал мобильный в кармане, Эрленда передернуло. На экране определился номер Сигурда Оли.

— Мы готовы, — раздался голос из трубки.

За барабанной дробью дождя плохо слышно, в Сандгерди тоже льет как из ведра.