Книга Георгиевский крест - Виктор Точинов

Ни из дома, ни с участка не доносилось ни звука, ни шороха.

Прежде чем звонить, он легонько толкнул дверь. Дверь плавно подалась назад.

Понимай как знаешь…

Засада, заманивают?

Самоуверенная небрежность мирно спящего хозяина?

Или утром, когда хозяина свинтили, не позаботились запереть вход, — и в доме с тех пор никто не побывал?

Позвонить?

Почему бы и нет? Если в доме засада, они его уже засекли, ждут, когда войдет…

Входить нельзя. В кромешной тьме и без «ночного глаза» не повоюешь. Фонарь у него был, но все равно что не было — слабенький, с севшими батарейками, захваченный майором из «шкоды». Таким фонарем хорошо обозначать себя в качестве мишени. Для другого он не пригоден.

Он уже коснулся кнопки звонка, когда в голову пришла новая идея. Не факт, что сработает, но попробовать можно… Едва ли у противника много людей для засад, расширять круг посвященных резона нет. И внутри может оказаться один хорошо знакомый человечек…

Кружилин левой рукой достал мобильник — свой основной — нажал клавишу включения. Данные загружались с еле слышным писком. Плевать, если там засада, он и без того засвечен.

Вызов пошел. Кружилин превратился в слух. В одно огромное напряженное ухо.

Попал! Случайный выстрел угодил в десятку!

В доме послышалось легкое шевеление. Еле-еле слышное. Совсем болваном Толик не был и громкий звонок отключил. Но вибровызов оставил.

Кружилин пнул дверь. Она распахнулась с грохотом. Внутри полыхнула вспышка, бабахнул выстрел. Не предупредительный — пуля вылетела наружу, зацепив косяк. Брать живым его не собирались.

Значит, не пацаны с райотдела… Или там левые киллеры в компании Толика, или все свои, но ссученные.

Он выпустил внутрь дома веером четыре пули, по-прежнему держась за простенком. Стрелял из трофейного пистолета, вслепую, наугад. И тут же длинным прыжком ушел с крыльца. Метнулся вдоль стены, оставаясь невидимым из окон.

В доме грохотали выстрелы. Из нескольких стволов палили в дверной проем, еще не сообразив, что за ним никого нет. Потом сообразили. Стрельба смолкла. Разом, явно по команде. Кружилин выжидал.

Фигура в темном ночном камуфляже вылетела из двери. В прямом смысле вылетела, не коснувшись крыльца. Тут же перекат, еще прыжок — и камуфляжник уже занял позицию за каменным основанием ограды, направив ствол чего-то длинномерного в сторону парка. Вот она, инерция мышления во всей красе… Противник должен убегать туда, откуда пришел.

Другое дело, на улице можно повоевать… Не солнечный полдень, но все же света хватает для боя на близких дистанциях. По крайней мере здесь, в поселке.

Кружилин ждал, укрывшись за углом дома. Держал на прицеле камуфляжника, но стрелять не спешил. Не один же тот сидел в засаде… Должны показаться и другие.

Показались… Следующий не демонстрировал акробатические трюки, быстро пробежал по крыльцу. Не залег, лишь пригнулся, поводил головой и стволом по сторонам.

И тут загрохотали выстрелы. От ограды парка. Кружилин прикусил губу. И плавно потянул спуск. Камуфляжник дернулся и остался лежать неподвижно. Второй залег и бегло палил из пистолета в сторону парка. Проничев не отвечал. Стрелок сделал паузу, наверняка чтобы сменить опустошенный магазин. В этот момент Кружилин застрелил его выстрелом в голову.

Затвор трофейного пистолета откатился назад и замер. Патроны кончились. Кружилин запихал оружие киллера под ремень, достал свою пушку. В ней пять патронов и запасной обоймы нет. Не ожидал угодить на войну.

Надо уходить, больше никто не высунется. Жив ли Проничев? Или все же подвернулся под ответную пулю?

Он двигался вокруг дома, полностью обойдя его. Изнутри вновь не доносилось ни звука. Вдруг там и в самом деле находились лишь двое? Нет, в дверь лупили не из двух стволов, из нескольких… Он рванул с высокого старта, через несколько метров резко изменил направление. Перескочил каменную оградку, залег за ней.

Тишина.

Может, рискнуть и забрать у камуфляжника его автомат? Раз пошли такие игры, пригодилось бы что-то поосновательнее пистолета. И подальнобойнее. Не исключен второй раунд — на природе, в парке.

Из дома вылетело окно. Целиком, вместе с рамой. Все хозяйство со звоном и грохотом обрушилось на подъездную дорожку гаража.

Тотчас ожил пистолет Проничева. Жив, курилка… И даже позицию сменить догадался. Хоть майор и поспешил вступить в бой, но сейчас инструкцию выполнял в точности. Стрелял по окну.

Кружилин рванул через аллею, теперь не до трофеев. Загрохотала длинная очередь. Из другого окна. Выбитое оказалось отвлекающим маневром, а сейчас стреляли прямо сквозь стеклопакет.

Пули выносили стекла. Пули буравили кипарис. Пули ударяли в березовые стволы. Пули искали Кружилина. От ограды грохнул ответный выстрел. Один.

Он несся под прикрытием дальнего от дома ряда берез, стремясь скорее выйти из сектора обстрела. Пора! Подпрыгнул, уцепился за концы прутьев, подтянулся… Из дома стреляли, но уже наугад, наобум.

Он спрыгнул с ограды и поспешил к месту встречи — к группе сосен, стоявшей наособицу. Майор, если жив, уже там, Кружилину пришлось преодолеть большее расстояние.

Проничев стоял, скособочившись.

— Ранен?

— Бочину цепануло… До свадьбы заживет… До твоей… Пошли отсюда…

— Точно идти сможешь?

— Смогу… Не тормози…

Далеко они не ушли. Двигались к массиву деревьев, но не напрямую, наискосок, метров двести по луговине. Путь невелик, но на середине его Проничева пришлось поддерживать, а в конце — нести на себе.

Оказались среди деревьев, Кружилин аккуратно сгрузил майора. Разрезал одежду, подсветил рахитичным фонариком. Проничев с трудом приподнял голову, тоже взглянул на рану.

— Заштопают, — сказал Кружилин, — еще повоюешь.

Он лгал. И оба это знали. Люди, без разговоров начавшие стрельбу на поражение, «скорую» вызывать не станут.

Проничев не бывал на войне, но насмотрелся жмуров с огнестрельными. И начитался заключений судмедэкспертов и результатов вскрытий. Он спросил лишь одно:

— Выходное есть?

Кружилин не ответил… Попали в майора не из пистолета. Из автомата, и пуля осталась внутри, успев покувыркаться по самой поганой траектории. То, что майор совсем недавно мог передвигаться, — это горячка боя. Адреналин в крови, естественный анестетик и стимулятор.

— Нет выходного… — сам себе ответил майор.

Если бы здесь, в двух метрах, стоял операционный стол со всеми прибамбасами и готовая к операции медбригада — шансы бы имелись.

А так — ни одного.

— Будешь уходить… оставь патрон… мои кончились… Не хочу… чтоб эти… добили…