Книга Банкир дьявола - Кристофер Райх

— Врет.

— Естественно, врет. Насколько нам известно, деньги из Пакистана переведены. Нас как детей обвели вокруг пальца: пока мы следили за Талилом, кто-то другой забрал деньги… или в магазине, или в метро. Собственно, поэтому мы снова к вам обращаемся. Вы должны выяснить, кто забрал деньги. Видите ли, мистер Чапел, нельзя сказать, что мы остались совсем с пустыми руками. Кое-что обнаружить все-таки удалось, а именно видеозапись, сделанную Талилом и его сообщниками.

— Видео?

— Да, видео. Очень интересное кино.

Затем до конца поездки Гленденнинг не проронил ни слова. Через полчаса, проходя через черные железные ворота и поднимаясь по лестнице в здании посольства, Чапел чувствовал, как от нетерпения у него по спине бегут мурашки: что такое важное заставило заместителя директора ЦРУ прилететь сюда из-за океана в три часа ночи за три тысячи миль?

Комната называлась «Тихий кабинет» и располагалась на втором этаже посольства почти в самом сердце здания. Стены, в толще которых на всем их протяжении были скрыты свинцовые листы, не пропускали внутрь ни единого шороха. Подавляющие звук электронные устройства также обеспечивали секретность. Дважды в день комната проверялась на наличие в ней подслушивающих устройств. Ни крик, ни шепот не должны были покинуть ее пределы. Пусть Франция и старейший союзник Америки, но в свете последних событий ей нельзя доверять, как и любой другой стране.

В конце «холодной войны» стало понятно, что французская разведка, ГДВБ, переключилась на промышленные цели. Ее агенты путешествовали по миру, выискивая, где бы разнюхать промышленные секреты, умыкнуть интеллектуальную собственность и «позаимствовать» запатентованную технологию. «Главным противником» Франции теперь был не СССР, а США. И ничто не могло об этом свидетельствовать красноречивее, чем заголовки на первых страницах газет, кричащие об аресте французских шпионов, пойманных при попытке промышленного шпионажа в компаниях «Майкрософт» и «Боинг». Однако в это жаркое солнечное августовское утро все взаимные обиды забылись. Приоритеты снова были отданы миру, а не выгоде. Перед лицом общего врага две страны объединились, и все их разногласия отошли в прошлое.

Бо́льшую часть узкого кабинета занимал длинный стеклянный стол, на котором через равные промежутки стояли графины с водой, стаканы и вазочки с печеньем. Единственным украшением можно было считать фотографию сидящих рядом президента США и американского посла во Франции.

Гленденнинг протянул руку по направлению к коренастому, с военной выправкой мужчине с седеющими волосами, одетому в плохо сидящий на нем синий костюм.

— Знакомьтесь — Ги Гадбуа, глава Генеральной дирекции внешней безопасности.

Не сделав ни малейшей попытки подняться или обменяться рукопожатиями, Гадбуа негромко поприветствовал вошедших.

— С капитаном Леклерком вы знакомы, — продолжил Гленденнинг.

Небольшой марлевый квадратик на щеке француза — вот и все, что свидетельствовало о взрыве злополучной бомбы. Одет он был в серый костюм. Белая рубашка у ворота расстегнута. Волосы аккуратно причесаны и заправлены за уши. Леклерк смотрел на всех так, словно был подозреваемым, и в его взгляде читалось недоверие.

— Рад, что с вами все в порядке, — произнес Чапел.

Интересно, где он был, когда Талил взорвал бомбу? Чапел смутно помнил, что Леклерк поднимался за ним по лестнице и шел по коридору, но что было дальше, он точно не помнил. Из-за контузии все события смешались в некий бессвязный психоделический клубок. Перед его внутренним взором промелькнули Бабтист, Гомес, Кек и, конечно, Сантини. Только Леклерка он не видел в квартире Талила.

— А как вы? С вами все в порядке? Быстро поправились? — поинтересовался Леклерк. — Тем лучше, — добавил он по-французски и отвел глаза, но Адам успел перехватить в его взгляде завуалированный намек на то, что задание осталось невыполненным или, пожалуй, еще того хуже.

Прежде чем он успел ответить, Гленденнинг сделал жест в сторону единственной в кабинете женщины. Живо поднявшись, та с сочувственной улыбкой протянула ему руку.

— Сара Черчилль, — представилась она. — Я слышала о вчерашнем. Мне искренне жаль, мистер Чапел.

Примерно того же роста, что и он, Сара была одета в темные брюки и шелковый топ цвета слоновой кости, выгодно оттенявший ее загорелые руки и лицо. Зачесанные назад темные волосы, оставляя открытым лоб, собраны на затылке в густой длинный хвост, который переливался в свете флуоресцентных ламп, словно покрытый китайским лаком. На лице никакой косметики — ни подводки, ни туши, ни помады. Густые брови, карие, с золотистыми искорками, глаза недоверчиво прищурены. «Может, несмотря на британское произношение, она вовсе и не англичанка, а откуда-нибудь с Ближнего Востока — из Египта, Ливана или даже из Турции?» — подумал Чапел.

— Мисс Черчилль представляет здесь дружественную нам британскую разведку, — произнес Гленденнинг, словно отвечая на вопрос Чапела. — Мы с ней коллеги. Именно Сара была в самом центре событий в Пакистане.

— У нас обоих был тяжелый день, — заметил Чапел, пожимая ей руку и про себя отмечая, что ее рука прохладна и тверда.

— Можно сказать и так, — ответила она, улыбнувшись на этот раз несколько раздраженно, и этого было достаточно, чтобы Чапел успел усомниться в ее расположении.

— Итак, перейдем к делу, — объявил Гленденнинг. — Все присутствующие здесь должны считать себя членами объединенной антитеррористической группы «Кровавые деньги». Любой информации, которая будет обсуждаться в этом кабинете, присваивается гриф «совершенно секретно». Надеюсь, вам достаточно того, что я вам сказал, или мне представить все это в письменном виде? Мистер Чапел, мистер Леклерк, — продолжил он, — джентльмены, хочу выразить вам свою признательность за то, что вы сегодня с нами. И вам, мисс Черчилль, тоже. Если перелет доставил какие-либо неудобства, обещаю, что запись, которую вы сейчас увидите, заставит вас о них забыть.

Свет погас. В комнате воцарилась напряженная тишина. С потолка опустился экран размером примерно метр двадцать на метр двадцать. Чапел, чувствуя, как к горлу подкатывает горький комок и бешено стучит сердце, подался в кресле вперед. Пошла запись. На экране появился мужчина в зеркальных солнечных очках, одетый в военную форменную куртку и красно-белый клетчатый, как у Арафата, головной платок.

— Американцы, сионисты и все их прихвостни, я обращаюсь к вам от имени пророка Мухаммеда, да благословит его Аллах и приветствует, и во имя вечного мира между всеми народами…

По-английски он говорил с американским разговорным акцентом — либо прирожденный лингвист, либо это его родной язык. Бросив украдкой взгляд по сторонам, Адам заметил, что лица всех присутствующих, как и его собственное, выражали явную неприязнь. Только Леклерк смотрел на экран с нескрываемым безразличием.

— В вашей священной книге Давид восстает против Голиафа и камнем убивает его. Так и мы убиваем тех, кто угнетает нас, кто насаждает неправедный мир на земле Авраама и оскверняет своим присутствием землю двух святынь. Время унижения и покорности прошло. Сегодня началась новая история. И ее первая страница написана кровью новоявленных крестоносцев и сионистов. Почувствуйте нашу ненависть — она предназначена для вас. Познайте отчаяние — оно также для вас. Задыхайтесь от нашего гнева — он тоже для вас. Пришло время всем лицемерам со всеми своими фальшивыми ценностями убраться восвояси. Свет ислама выжжет самый след западной корруп…