Книга Неисправимый грешник - Мэдлин Хантер

– Женщина весьма широких взглядов, – прокоммен­тировал Колин.

– Пожалуй, – протянул Маклейн. – Хотя муж ее ма­тери может преподнести это обществу несколько иначе. По­дозреваю, что он всем будет навязывать свою интерпрета­цию.

– Фартингстоун? Он любит распространять слухи?

– Маклейн, как всегда, несдержан, – сказал Колин.

– Что говорит отчим моей жены?

– Что ты воспользовался недееспособностью душевно­ больной женщины, в которой тебя не интересует ничего, кроме ее денег, – ответил Маклейн. – Не смотри на меня так свирепо, Бершар. Если сплетню слышал весь город, он тоже должен о ней знать, чтобы строить отношения с этим человеком.

– Фартингстоун проявляет стойкий интерес к делам моей жены. Впрочем, я ожидал всяких циничных слухов от него и ему подобных.

– Он говорит, что рассказывает «правдивую историю». Все знают, что он ходил к лорд-канцлеру Броуму в связи с ее состоянием и что вам было сказано, чтобы вы дождались решения Верховного суда. Всем известно, что Броума очень рассердило похищение. Все знают, что она выкупила тебя из дома предварительного заключения должников за пят­надцать тысяч.

– Я уверен, что Дюклерк счастлив услышать, что о его женитьбе треплют языки во всех клубах и гостиных, – за­ метил Колин. – Ты переплюнул самого себя по части бес­тактности, Маклейн.

– Для того друзья и существуют.

Данте показал жестом на окружающие столы:

– Если все слышали претензии и обвинения Фартингстоуна, то подобный прием меня удивляет.

– Порядочные люди полагают, что ты нашел счастье в браке с богатой женщиной. Подлецы и негодяи, столкнув­шись с подобным случаем, склонны считать, что ты урвал кусок, как это сделали бы они сами.

– Кто бы и во что ни верил, я хочу ясно заявить, что моя жена отнюдь не душевнобольная.

– Разумеется. Всякий, кто знаком с тобой лично, без труда поймет, почему совершенно здоровая мисс Монли вышла за тебя замуж. Женщины липнут к тебе, как железо к магниту, и кажется, что даже ангелы не остаются равно­ душными. Я хотел, чтобы ты поделился своим секретом. Хорошие женщины бегут от меня.

– Ты не знал бы, что делать даже с одной хорошей, – заметил Колин.

«Как и я», – подумал Данте.

Он попытался отвлечься от мыслей о хорошей, женщи­не, к которой он сразу и навсегда привязался. Она была доб­рожелательной и милой всю неделю, пока занималась пе­ределкой помещений, чтобы приспособить дом к его втор­жению.

Она устроила для него кабинет. Отдала большую комна­ту, примыкающую к ее спальне, которую ранее использо­вала как персональную гостиную, и обставила новой спаль­ной мебелью, приличествующей хозяину дома. Тона мебе­ли имели мужской, темноватый оттенок. Днем рабочие пе­рекрашивали деревянные поверхности.

Лишь одна дверь не подверглась переделкам – узкая бе­лая дверь между его и Флер гардеробными.

Она ее не запирала. Он обнаружил это два дня назад пос­ле вечерних чтений в библиотеке. Они почти не разговари­вали в течение этих часов, но все равно им было удивитель­но покойно и приятно.

В ее глазах читалось некое смущение, когда их взгляды встречались. Он подозревал, что при всем старании спря­тать свои чувства за добродушным юмором ему это не слиш­ком удавалось. Во время чтения книг бдительность притуп­лялась, и возвращалась атмосфера дружелюбия и безмятеж­ности.

Однако же потеря бдительности могла быть опасной. Поздно ночью, испытывая желание, он оказался перед со­блазнительной дверью, ведущей в спальню Флер.

Легкий поворот ручки продемонстрировал ему степень доверия с ее стороны, которого он вряд ли заслуживал, если принимать во внимание его намерения. Тем не менее он вернулся на свою кровать, где несколько часов мысленно занимался любовью с Флер.

Маклейн стал развивать свою мысль, сопроводив ее жес­том:

– Похоже, что твое появление задело интересы человека, который не принадлежит к нашему кругу.

Данте посмотрел в ту сторону, куда показал Маклейн, и увидел Хью Сиддела, стоявшего возле стола в центре зала. Он смотрел на Данте мутными от избытка выпитого гла­зами.

–Должно быть, это твоя недавняя женитьба выбила его из колеи, – сказал Колин.

– Еще один человек, проявляющий особый интерес к собственности моей жены.

– Не только к собственности, – возразил Колин.

– Что ты имеешь в виду?

– Он был без ума от нее, когда она вышла в свет. Тогда мы еще были друзьями, и я редко видел, чтобы мужчина был до такой степени влюблен. Он даже перестал пить, когда ухаживал за ней. Он отреагировал болезненно, когда она проявила интерес к твоему брату.

Данте преодолел искушение снова взглянуть на Сидде­ла, но почувствовал на себе взгляд его водянистых глаз. Рас­сказ Колина объяснял причину гнева Сиддела, когда он обнаружил Флер в том коттедже.

– Черт возьми, он идет сюда, – пробормотал Маклейн.

Тень Сиддела легла на стол, словно штормовая туча на землю.

– Дюкдерк, рад вас снова увидеть. Поздравляю с же­нитьбой. На самой Флер Монли. Ходили слухи, что она вообще не собиралась выходить замуж.

– Как видите, слухи были ложными.

– Наша последняя встреча в Леклер-Парке доказывает, что в отношении ее это был не единственный случай не­ понимания.

Он изобразил улыбку, как человек, довольный собствен­ной проницательностью и остроумием. Колин устремил на него предупреждающий взгляд, который Сиддел напрочь проигнорировал.

– Например, ее праведность. Весь свет верил в это.

– Доказательства ее добродетели говорят сами за себя.

– Мы оба знаем, что недавние факты свидетельствуют об обратном. Например, ее связь с вами. Вряд ли таким мо­жет быть выбор праведницы. – Он насмешливо вскинул го­лову. – Если, конечно, слухи о ее недееспособности не со­ответствуют действительности. Но видимо, это не так. Ина­че вас можно было бы назвать полным негодяем.

– И в этом случае я составил бы вам отличную компа­нию. Однако уверяю вас, что ее ум и суждения яснее, чем ваши в течение ряда лет.

– Значит, мы не до конца понимали ее натуру. Та женщина, которую мы в ней видели, едва ли согласилась бы выйти за вас замуж, будучи в здравом уме. Ваш брат понял, что она собой представляет? И по этой причине передал ее вам? Поскольку мы все знаем, что он никогда не был об­разцом добродетели, каким притворялся, осмелюсь пред­положить, что он попробовал ее, прежде чем бросить…

Еще одно слово – и я убью вас. – Эти слова вырва­лись раньше чем Данте успел осознать. Это была рефлек­торная реакция на оскорбления в адрес Флер. Ледяная хо­лодность его тона скрывала глубинную ярость, которая им овладела. Он сказал то, что действительно имел в виду. Если бы Сиддел проронил еще хотя бы одно слово о Флер, он в самом деле его убил бы.