Книга Влюбленная герцогиня - Элоиза Джеймс

Встретив в зеркале взгляд подруги. Джина подняла брови.

— Настолько плохо?

— Я была молодой и глупой.

— Некоторые мужчины не хотели бы иметь жену, которую обуревают желания. Думаешь, Таппи один из них? — спросила Джина.

— Я уже сама замечала это, и неоднократно. Они берут в жены чистых и непорочных, а потом влюбляются в женщин, далеко не столь невинных. Я слышала, как женщины выражали по этому поводу недовольство, — продолжала Карола. — Сделай мужчине подобного сорта хоть малейший аванс, и он будет презирать тебя. А как же, ведь ты сошла с пьедестала, запятнав свою невинность. Я думаю, что Таппи не из таких.

— Надеюсь, — пробормотала Джина. При мысли о том, что Себастьян именно такой, она почувствовала, как заныло сердце.

— Тогда мы сделаем вот что, — с неожиданной энергией заявила она. — Ты считаешь, Таппи долго пробудет здесь?

— Не меньше трех недель. Иначе леди Троубридж угрожает лишить его наследства.

— Она когда-нибудь пыталась вас помирить?

— Она ни разу не говорила об этом.

— Сначала мы поговорим с леди Троубридж, потому что она рассаживает гостей за столом.

— О да! — воскликнула Карола. — Я могу сесть рядом с Таппи!

— И она же распределяет спальни, — с лукавым блеском в глазах прибавила Джина. Ее подруга открыла рот.

— Спальни!

— Только в крайнем случае.

— На такое бесстыдство я просто не способна. Я не могу этого сделать!

— Вероятно, тебе и не понадобится, — успокоила подругу Джина. — В конце концов, мужчины всегда соблазняют женщин. Что здесь может быть сложного? А еще мы посоветуемся с Эсмой.

— Ты говоришь, спальни, Джина?

— Только если он не выйдет за рамки благоразумия, — заверила ее подруга.

Если бы леди Кренборн видела в этот момент свою дочь, она бы ею гордилась: вне всякого сомнения, Джина была из той же породы, что и Гертоны.

Глава 11

Непристойный Шекспир

Джина очень тщательно подбирала туалет для вечера, ибо у нее зародилась мысль испытать жениха. Общеизвестно, что мужчины плохо контролируют свое половое влечение, поэтому она решила выяснить, распространяется ли общее правило на желания Себастьяна. Чем больше она думала над этим, тем меньше ей хотелось просидеть всю замужнюю жизнь на пьедестале, в то время как ее супруг будет развлекаться с веселой и сладострастной любовницей. Видимо, до сих пор она слишком переоценивала значение супружеской верности.

Прежде чем в третий раз сменить туалет, Джина, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, отослала горничную. В конце концов она выбрала темно-синее вечернее платье из тяжелого шелка со шнуровкой на спине, которое открывало ее шею и плечи. Но главной деталью, перед которой невозможно устоять, был, по ее мнению, подол юбки, приподнятый по бокам и выставляющий на обозрение атласные туфельки. У нее ведь красивые щиколотки, так что не повредит их продемонстрировать. Волосы зачесаны кверху, и только шелковистые локоны падают на обнаженные плечи.

В общем, это наиболее смелое из всех ее платьев, и если уж оно не воспламенит Себастьяна, тогда не подействует ничто, размышляла Джина, спускаясь по лестнице.

Поскольку леди Троубридж не питала любви к чтению, она редко наведывалась в библиотеку, где с 1600 года не произошло никаких перемен. Это была темная, спокойная комната с высоким сводчатым потолком и массивными, с латунной отделкой книжными полками, которые стояли между узкими окнами. Днем ее освещало солнце с южной стороны, но по вечерам окна превращались в темно-серые грязные пятна между книжными полками. Единственная лампа горела только в дальнем конце, остальная часть комнаты тонула во мраке.

Джина, неслышно ступая по толстому ковру, направилась к горевшей лампе. Все участники были на месте, и актер Реджинальд что-то говорил. Кэм вежливо слушал, но она смогла различить насмешку в его темных глазах. Себастьян хмурился, глядя на свою книгу, в свете лампы волосы у него блестели, как недавно отчеканенная золотая монета. Эсма сидела на низкой скамеечке рядом с Кэмом — идеальное положение для того, чтобы любой желающий мог заглянуть в вырез ее вечернего платья.

Когда Джина вошла в освещенный круг, мужчины, разумеется, встали, а Эсма улыбнулась.

— Представь, дорогая, мистер Джерард выбрал меня на роль несчастной девицы, которая падает в обморок и почти умирает, когда ее обвиняют в легкомысленном поведении. Джина не сдержала улыбки. Что бы ни говорили про Эсму, никто не мог сказать, что она заблуждалась.

— Наверное, мы должны устранить это несоответствие и поменяться ролями. У тебя намного более высокие требования к незапятнанности героини, чем у меня.

Вместо Джины ответил Себастьян.

— Я не возражаю против такого предложения, — сказал он. — Хотя Беатриче кажется довольно остроумной, но все же она дурно воспитанная молодая женщина. Совсем не такая, как ее светлость.

— Настоящая леди? — тихо спросил Кэм, обращаясь к супруге.

Часть ее плана состояла в том, чтобы, используя мужа, доказать Себастьяну, что она недостойна возведения на пьедестал. Чем больше она думала о том, как муж целовал ее, тем яснее сознавала, что такое поведение для него в порядке вещей. Возможно, мужчина хочет каждую женщину, оказавшуюся рядом с ним. Джина грациозно села, с удовлетворением отметив, что юбка не прикрывает ее щиколотку.

Кэм посмотрел на стройную ногу жены, быстро перевел взгляд на ее лицо и, подняв брови, медленно оглядел с головы до атласных туфель.

— Как я понимаю, этот показ устроен не только для меня? — прошептал он.

— Замолчи, негодяй! — шепотом ответила Джина и покраснела.

Он видел ее насквозь, даже когда они были детьми. Но это и делало его идеальной кандидатурой, чтобы вызвать у Себастьяна ревность. Кэм никогда не воспримет ее флирт всерьез, никогда.

Тем временем Себастьян, поздоровавшись с нею, опять сел и продолжил листать книгу.

— Да, — веско сказал он, — по-моему, роль Беатриче вполне подходит ее светлости. «Для меня приятнее слушать, как моя собака лает на ворон, чем как мужчина клянется; мне в любви». Действительно подходит.

— Что? Я это говорю? — Джина раскрыла свою книгу. — Где?

— Значит, ты не согласна с подобным утверждением? — спросил Кэм.

— Разумеется, согласна. Я лишь пытаюсь найти текст.

— Позволь тебе помочь. — Наклонившись, он взял у нее книгу. — Боннингтон читал из первого акта.

От Кэма пахло чем-то не поддающимся определению. Свежим и осенним, словно листва деревьев. В отличие от; большинства мужчин он не пользовался духами. Когда он нашел страницу и отодвинулся, щеки у Джины пылали.

Она подозрительно смотрела на текст. Похоже, что ее героиня Беатриче довольно сварливая женщина. Кэм снова наклонился.