Книга В тени скалы - Ирина Владимировна Дегтярева

Впрочем, ради того, чтобы увидеть личико твоей дочери, можно было и приехать.

– Ты увидел ее без платка, считай, что у вас была помолвка, – то ли в шутку, то ли всерьез сказал Хапи. Он откинулся на спинку дивана. Так ему не приходилось задирать голову, чтобы смотреть на стоящего Ясема.

– Я скажу тебе, – медленно проговорил Тарек и взял из коробки с сигаретами еще одну, с обычным желтым фильтром, – табак оказался явно турецкий. Ясем с удовлетворением поглядел на сигаретный дым. – Но ты сперва честно ответишь мне на некоторые вопросы. Честно! Ложь я чувствую, как женщина.

Хапи хмыкнул и согласно кивнул.

– Как ты относишься к ИГИЛ?

– Ты всерьез? – нахмурился Джанах. Когда он не улыбался, было заметно, что палестинец уже немолод. – Для нас это такое же зло, как и для всех здравомыслящих мусульман. Они беспредельщики. И тут уже не религиозный фанатизм. Мы, я имею в виду ХАМАС, люди Аллаха, но в повседневной жизни, в благочестивом поведении. И наш джихад направлен на восстановление справедливости в конкретном случае. Я бы даже сказал – узконаправлен, а игиловцы воюют со всем миром, и даже с арабами, и даже с суннитами, если те не хотят вставать под черные знамена. А мы за единый и сильный арабский мир. Своих убивать не станем. Игиловские командиры уже выступали с речами о том, что мы недостаточно старались в борьбе с Израилем. Одно утешает – Израиль у нас под боком, а потому игиловцы вряд ли полезут.

– Боятся?

Хапи пожал плечами так, что заскрипели пружины дивана под ним.

– Тут дело не только в страхе перед сильным противником, хотя и он существует. Но Ирак и Сирию, прежде чем там появились игиловцы, обработали американцы. В Ираке в открытую. В Сирии исподволь. Это, знаешь, как с деревьями бывает. Сначала под корой появляются личинки. Хотя снаружи не видно, что дерево поражено смертельно. А потом прилетают дятлы и выклевывают личинок. Если не вдаваться в суть проблемы, люди недалекие могут подумать, что в гибели дерева виноваты дятлы, кору повредили.

– А кто в этой метафоричной цепочке Израиль?

– Дровосек без лицензии. Им нужен был лес для вырубки. А разрешения не давали. Что делать?

– Запустить в лес личинок, – подсказал Тарек, откровенно забавляясь ходом мысли Джанаха. – Но лес будет некачественный и изъеденный.

– Для них дело принципа. Хоть на дрова пустят, лишь бы никому другому не достался. Они запустили личинок, а затем приманили дятлов на пиршество в виде жирных личинок.

– А дятлы им на кой? – понимая, что в иносказании Хапи дятлы – это ИГИЛ.

– Для отвлечения внимания и чтобы сделать их крайними. Дескать, в поисках личинок деревья попортили, повредили кору. Ну я это, конечно, за уши притянул и вообще, пример не слишком удачный. Скорее ИГИЛ – сами личинки-короеды. А те, кто с ними борются, – дятлы. Курды в том числе… – Хапи махнул пухлой рукой. – Ну да Бог с ними со всеми! В нашем арабском муравейнике слишком долго ворошили палкой все кому не лень, начиная с турок и англичан, кончая американцами, чтобы мы смогли единым фронтом противодействовать террористам ИГИЛ. Не будет единства.

– В твоих устах насчет террористов, – у Тарека дрогнули уголки губ, он сдерживал улыбку, – звучит, конечно, сильно. Хотя и я тоже в партизанах числюсь в Ираке.

– Ты в розыске?

– Как Ясем Тарек. Но не как Басир Азар. Тут я в качестве Басира. Ты не оговорись при посторонних, – остерег Ясем.

– Так ты сюда скрываться от властей приехал? – догадавшись, хлопнул себя по пухлому колену Джанах и тут же нахмурился, увидев, что Тарек покачал головой.

– Нет, друг, есть дела поважнее. Например, выявить связь между Израилем и командирами ИГИЛ. Связь и оказание материальной помощи.

Хапи стал потирать кончик достойного по размерам носа, зажимая его между указательным и средним пальцами. Тарек удовлетворенно кивнул, зная привычки старого приятеля. Этот жест Хапи означал крайнюю степень заинтересованности. Запахло интересным дельцем и деньгами. Дельце могло повысить его статус в глазах хамасовцев и палестинцев и укрепить пошатнувшееся в последнее время положение ХАМАС.

Молодежь сектора стала уходить в ИГИЛ, не видя результатов в многолетней террористической войне ХАМАС с Израилем – ни финансовых, ни социальных, ни территориальных, проще говоря, а воз и ныне там.

Джанах знал – Ясем шутить не будет и заявленную цель реализует в ближайшее время, с помощью Джанаха или без.

– А что мне надо делать? – оживленно поинтересовался Хапи, понимая, что лучше он будет участником, чем бездивидендным наблюдателем.

– Погоди, дорогой, – Тарек оглядел кабинет. – У тебя тут можно спокойно говорить?

– Да брось! Так можно стать параноиком, – но Джанах с кряхтением поднялся, прошел до двери и выглянул в коридор. – А я заодно с тобой в шизофреники запишусь. Ты же сказал, что ни в ССБ, ни в Мухабарате не служишь больше.

– Но я не говорил, что речь не идет о другой спецслужбе. Другого государства, – Ясем подошел к стоящему посередине комнаты Хапи и положил руку ему на плечо, ощутив, что при своей комплекции и, несмотря на возраст, Джанах все еще чертовски силен, и его кряхтение, когда вставал с дивана, – это актерская игра. В юности, насколько помнил Тарек из досье Джанаха, тот одно время подвизался в небольшом театре на второстепенных ролях.

– Уж не вербуешь ли ты меня? И не стар ли я для шпионских штучек? – он улыбался широко и снисходительно, а глазки забегали.

– Чем опытнее, тем надежнее.

– Ты хочешь, чтобы я отказался от работы с Ваддахом? Понимаешь, он ведь может меня сдать моим соратникам в случае отказа.

– И я тоже могу, – вздохнул Тарек. – Мы с тобой давно и накрепко связаны. Нам не стоит ссориться. Я не запугиваю. На самом деле так думаю. А вот с Ваддахом разрывать отношения совершенно ни к чему и опасно. Тем более ведь ты с него имеешь какой-никакой доход. Нет-нет, я не пытаюсь разузнать сколько. Зарабатывай на здоровье, но сможешь получать дополнительные гонорары за ту же информацию. Как видишь, никаких лишних усилий, а доход возрастет.

– Звучит заманчиво. Понимать бы еще, на что подписываюсь. На кого работать?

– Эта страна не относит ХАМАС к террористическим организациям, – намекнул Тарек и вернулся в кресло, ожидая, пока Джанах переберет варианты.

– Катар? – робко предположил Хапи.

– Не одобряет радикальных методов борьбы и то, что вы не признаете Израиль. Четыре года назад их президент встречался с Машалем [Машаль Халед – палестинский политик, председатель политбюро ХАМАС. Один из лидеров ХАМАС] в Сирии. Сейчас ведь Машаль в Катаре?

– Да,