Книга Принцесса Трои - Гейл Карсон Ливайн

против Трои. Человек, который поработит меня и отвезет в Грецию, где нас обоих убьют.

Нельзя так на него пялиться! Не привлекай его внимания!

Я заставила себя обвести комнату взглядом. Парис и Елена стояли рядом, у каждого в руках было по кусочку жареного хлеба. Судя по всему, здесь мужчины и женщины завтракали вместе. Мой брат, даже благословленный Афродитой, был не настолько могуч, как Агамемнон.

Злодей обернулся и увидел меня.

– А вот и бешеная девчонка.

Он направился ко мне.

Ай! Что этот ужасный человек собирается со мной сделать?! Я невольно отшатнулась, что вызвало у него улыбку. Лицо Агамемнона было одновременно красивым и устрашающим: густые брови; раздутые ноздри; крупные квадратные зубы и выдающийся вперед подбородок. Он остановился в нескольких дюймах от меня.

Слишком близко! Я сделала еще шаг назад.

– Парис, а ты не говорил, что твоя сестра красавица. Девушке с такой внешностью не нужен чистый разум, – он усмехнулся. – Ей вообще разум не нужен. Скоро она станет прекрасной женщиной.

Мне хотелось набраться смелости и плюнуть ему в лицо.

– Я царевна Трои.

Он со смешком сказал брату:

– Смотри-ка! Она знает, кто она такая. Может она и не безумна.

– Э-э… – Я почувствовала слабость в коленях. Если он захочет мне навредить, брат не станет вмешиваться. – Я никогда не буду красивой. В нашей семье у всех бородавки. У матери их семь, и отец едва может смотреть на нее.

– Я тебя пугаю. – Его улыбка стала резче. – У меня есть информаторы, и они не лгут. Твоя мать, королева Гекуба, известная красавица, несмотря на свои годы и многочисленных детей. У тебя не будет бородавок, дорогая. – Он погладил меня по щеке.

– Не прикасайся ко мне! – Гнев оказался сильнее страха. – Ты – чудовище, убивающее собственных детей.

Казалось, в комнате замер даже воздух.

Ради успешного продвижения флота Агамемнон принесет в жертву Артемиде свою дочь. Богиня спасет девочку, но отец будет считать, что она мертва. Этот человек был способен совершить подобное.

Убийство дочери – вот причина, по которой его жена убьет его и меня – за то, что я буду рядом.

Его пальцы обхватили мою шею и начали сжиматься.

– Я люблю своих детей, но тебя я сотру в порошок, если захочу.

Я начала задыхаться, хватая ртом воздух.

– Вспомни о моем предсказании, когда собственными руками претворишь его в жизнь.

14

После завтрака Менелай, Агамемнон и еще несколько воинов собрались перед домом. Я стояла с Еленой, другими женщинами и Гермионой, пытаясь придумать хоть что-то, чтобы в последний миг предотвратить их отъезд.

Менелай велел жене развлекать меня и брата. Елена обняла его.

– Не уезжай! Помни, что я люблю тебя, что ты – моя первая любовь. Не оставляй меня наедине с…

Мой брат громко, судорожно вздохнул.

– …моей скорбью!

Менелай мягко похлопал жену по спине.

– Дорогая, в чем дело?

Дело было в побеге с Парисом, но еще Елена хотела оставить себе шанс на возвращение, если ей того захочется.

Красавица покачала головой, разразившись слезами.

– Я просто глупая женщина. Ты ведь всегда будешь прощать мне мою глупость?

Он усмехнулся.

– Конечно. Хорошо позаботься о наших гостях.

Отстранив супругу, он подхватил Гермиону на руки и поднял ее над головой.

– Что привезти тебе с Крита?

– Маленького бычка!

Отец рассмеялся и опустил девочку на землю. Гермиона улыбнулась ему в ответ. Отправившись на войну, он вернется только через десять лет, и, если я не добьюсь успеха, она будет расти без родителей.

Агамемнон снова подошел ко мне. Я ненавидела себя за тот ужас, что испытывала перед ним.

Но выражение его лица было лишено враждебности.

– Если твои мысли спутаны, тебе могут помочь теплые ванны, массаж и спокойный сон. Еще я советую нанести масло примулы на веки – это превосходное средство.

– Мой брат воображает себя врачом, – пояснил Менелай. – Елена, любовь моя, может кто-нибудь проследить, чтобы нашей гостье дали все, о чем сказал мой брат?

Гермиона тут же возразила:

– Она не будет такой интересной, если у нее в голове все не будет вверх тормашками.

Менелай рассмеялся.

Агамемнон коснулся моего плеча.

– У меня есть чувство, что мы еще встретимся. Буду ждать этого с нетерпением.

С этими словами он вскочил на белую кобылу. Менелай оседлал пегого коня и сказал мне:

– Серый выздоровеет.

Словно исполнение моего пророчества ничего не значило.

– Насчет остального я тоже буду права.

Он пришпорил свою лошадь. Улица опустела. Гермиона потащила меня в дом, чтобы приступить к перечисленным Агамемноном процедурам, но после массажа я убедила ее, что мы должны помочь Елене развлекать Париса.

Мы нашли их прогуливающимися по берегу медленной реки, протекавшей сквозь Спарту. Мой брат что-то говорил и жестикулировал, то и дело касаясь обнаженных рук Елены. Та смеялась и не пыталась отстраниться.

Гермиона подбежала к ним, подпрыгнула и хлопнула моего брата по плечу.

– Я чемпион по прыжкам в высоту.

Он обернулся, прогоняя с лица недовольную гримасу.

– Как ты думаешь, Кориф тоже будет атлетом? – не дожидаясь ответа, я сказала Елене: – Кориф – сын Париса. – Я обняла брата за талию. – Возможно, он не говорил вам, на какую жертву пошел, оставив жену, чья красота затмевает солнце.

Вот оно.

Парис с силой стиснул меня в ответ, явно желая причинить боль.

– Ни один порядочный брат не сделал бы меньшего.

Вероятно, цитируя отца, Гермиона заявила:

– Все тяготы путешествий искупает радость возвращения домой.

– Я уже скучаю по своему мужу. И могу утешиться только этим. – И Елена прыгнула в реку. Через мгновение она снова показалась на поверхности, весело смеясь.

Парис прыгнул следом, обрызгав царицу и тоже рассмеявшись.

Мы с Гермионой наблюдали за происходящим с берега. Она сказала:

– Мама любит плавать и стоять на голове. А вот матерью ей быть не нравится – так мне сказала Прагора.

Я положила руку ей на плечо.

– Полагаю, моему брату тоже не нравится быть отцом.

– А моему отцу нравится. – Девочка сказала, что я еще не принимала теплую ванну. – И я бы предпочла побыть с тобой наедине.

Я ушла вместе с Гермионой. У меня еще будут другие возможности.

Всю следующую неделю Елена и Парис были неразлучны. Брат торчал возле ее ткацкого станка, когда царица работала. Он стоял на кухне, пока она присматривала за слугами или сама готовила, что, по ее словам, ей нравилось.

Я делала все, что только могла придумать, чтобы их разлучить. Даже в присутствии Париса я предупреждала Елену о недостатках брата, которые видела в будущем, – что он рассказывает