Книга Очень плохая гувернантка - Матильда Старр

нашел?

Не в силах сказать ни слова, я просто смотрела в его лицо. Жадно ощупывала взглядом до боли знакомые черты.  Сердце то разрывалось от нежности, то сжималось от страха.

– Ты. Наконец-то это ты, – хрипло проговорил Линдехолл.

Значит, не случайность. Он меня искал.

И все еще не понятно, зачем. Передумал и решил отдать в руки властей? Отпустил меня, поддавшись порыву, а затем все-таки решил избавить мир от преступницы?

Сэр Линдехолл сделал шаг вперед и сжал мои руки своими.

– Зачем вы здесь? – я наконец смогла задать свой вопрос, не переставая вглядываться в его лицо, чтобы наконец понять, чем мне грозит эта встреча.

– Элис… – хрипло проговорил он.

И мое сердце ухнуло вниз.

– Что с ней?! Она в порядке? Жива?

Последнее слово я прошептала, чувствуя, как глаза наливаются слезами.

– Да-да, конечно – торопливо ответил он, видимо сообразив, что до смерти меня напугал. – Все в порядке. Просто она скучает и просит, чтобы ты вернулась.

Я с облегчением выдохнула.

И только потом до меня дошло, что именно он только что сказал.

– Вернулась? Я?! Но вы же знаете, кто я…  И вы на это согласитесь?

Я не могла поверить своим ушам. Да, наша маленькая Элис умеет убеждать – это факт. Но убедить отца впустить в дом воровку, которая однажды уже их ограбила! Боюсь, что на такое даже она не способна.

Лорд Линдехолл молчал, лишь сжимал мои руки все сильнее и сильнее. Так, что казалось, еще чуть-чуть – и мои пальцы хрустнут, не выдержав давления.

– Добро пожаловать! – раздался за дребезжащий голос.

К этому моменту любопытство и нетерпение миссис Тауэл, кажется, достигло предела. Во всяком случае, она вышла из гостиной чтобы посмотреть, что мы это так долго возимся.

Лорд Линдехолл тут же справился с мышцами лица и поприветствовал ее с безупречной улыбкой.

– Рад быть вашим гостем, миссис Тауэл. Должен сказать, у вас прекрасный дом.

И наверное, ему удалось бы провести старую даму, если бы он не так крепко сжимал мои руки.

Картина, которая предстала перед миссис Тауэл, явно требовала пояснений. И за ними дело не стало.

– Это удивительно, но мы знакомы, – защебетала я, высвобождая свои руки из плена. Надо сказать, сделать это было непросто: от избытка чувств (знать бы еще, каких!) лорд Линдехолл вцепился в них мертвой хваткой. Но я все же справилась.  – Дело в том, что до приезда сюда я работала в доме у…

Черт! Я запнулась. Явно же наш дорогой лорд явился сюда под чужим именем, раз уж выправил себе соответствующий мундир. Старушка говорила о нем, как о мелком чиновнике. Следовательно, и знать не знала, что перед ней не какой-то там крючкотвор, а целый лорд. А вот выдуманного имени я, конечно, не знаю. Я бросила на лорда красноречивый взгляд: мол, выручайте. И он выручил.

– У меня… Да, это удивительное совпадение. Леди работала в моем доме, присматривала за дочерью. И дочь очень скучает. Я и не надеялся на такую счастливую встречу.

Старушка всплеснула руками.

– Ну как же это прекрасно! Если вы столь длительное время знали нашу девочку, то вам и рассказывать не надо о том, какой это ангел.

Я с трудом сдержала нервный смешок. Да уж, тут она попала пальцем в небо. Кому, как не лорду Линдехоллу, знать мою «ангельскую» сущность.

– Одного не понимаю: как же вы могли ее отпустить это сокровище?

Тут я получила от лорда еще один долгий взгляд, от которого перехватило дыхание.

– Я и сам этого не могу понять, – проговорил он тихо.

Скорее мне, чем нашей хозяйке.

И что это значит?

– Ну что же ты, Агата, держишь гостя в дверях? Проходите же, мистер Канниген.

Ага, Канниген. Вот теперь как его зовут, надо запомнить и ни в коем случае не запутаться.

Чаепитие вышло странным.

Мы с лордом чинно отпивали чай из чашек, возносили хвалу великолепным пирожным и по очереди врали.

Дуэтом у нас получалось неплохо. История о том, как я скоропостижно уволилась и уехала искать лучшей доли, а несчастный чиновник сбился с ног, пытаясь меня разыскать, получилась просто загляденье.

Ни сучка, ни задоринки. Как будто мы не импровизировали на ходу, а давно сговорились и теперь идеально отыгрывали свои роли.

Старушка умилялась и то и дело повторяла:

– Ну как же хорошо, что мы вас пригласили! Как хорошо, что вы пришли. А если бы нет? Страшно подумать!

А затем пускалась в долгие размышления о том, что современная молодежь совершенно не умеет устраивать свои дела. Ну что стоило оставить бывшему работодателю свой номер коммуникатора? Впрочем, мое «Ах, ну это же так неловко, меня могли неправильно понять. Я постеснялась» ее вполне устроило.

Наконец вдоволь налюбовавшись нашим смущением, миссис Тауэл всплеснула руками и «вспомнила», что как раз сейчас ей необходимо связаться со своей дальней родственницей. А та такая болтушка, что беседы займет не меньше часа. Произнося это, она бросила на меня такой красноречивый взгляд, мол, эй, девонька, не теряйся и бери ситуацию в свои руки, что и мне, и лорду стало неловко.

Убедившись в том, что сделала все необходимое, наша гостеприимная хозяйка наконец ушла, предоставив возможность поговорить. И разумеется, после ее ухода в комнате повисла гнетущая тишина. Нарушать ее я не собиралась. Мне действительно нечего было сказать лорду Линдехоллу. И я по-прежнему не понимала, чего от него ждать дальше. Так что заговорить первым пришлось ему.

– Признаться, не ожидал найти тебя в таком положении.

– А что не так с моим положением? – искренне удивилась я.

– В этом захолустье? На краю света? В услужении у какой-то старухи? – пояснил он. – Та вещица должна была сделать тебя если не богатой, то по крайней мере, состоятельной.

Он помолчал и добавил:

– Или ты не смогла взять за нее хорошую цену?

Ах, вот оно что. Действительно, есть чему удивиться. Я пожала плечами.

– Может быть цена была и не слишком хороша, но меня устроила. Ценою стала моя жизнь.

– Что ты хочешь этим сказать? – не понял он.

– Ровно то, что сказала. Понимаете ли, в гильдии, к которой я до недавнего времени принадлежала, отчего-то считают, что их услуги дорогого стоят. Мне не дали умереть с голоду, меня обучили ремеслу, – я не сдержала горькую усмешку, – а значит, я должна своим благодетелям много. Очень много. Срезая кошельки у уличных зевак, столько и за двадцать лет не отдашь. А теперь моя жизнь принадлежит мне. Только мне и никому другому. Возможно, для вас это