Книга Всё, что мы обрели - Элис Келлен

вспомнила, что вернулась в Байрон-Бей и что не так уж важно, выглажена моя одежда или нет.

На той неделе мне не удалось хорошо выспаться, так что я была уставшей, но проигнорировала это чувство, взяла сумку и вышла из хостела. Идя по улицам, знакомым мне так хорошо, я позвонила Лэндону.

Потом бесцельно бродила по городу. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз так спокойно гуляла, никуда особенно не стремясь, просто наслаждаясь улицей, витринами магазинов, голубым небом или мягким и приятным ароматом, доносившимся из кофеен. Моя жизнь словно встала на паузу. И, хотя я думала, что этого не произойдет, у меня вновь появилось ощущение дома. Потому что я здесь выросла и, проходя по этим улицам, не могла не вспоминать, что именно здесь я начала рисовать, здесь провела столько дней с Блэр и одноклассниками, здесь у меня было счастливое детство с родителями, здесь я со слезами на глазах прощалась с Оливером, когда он уезжал в колледж и наконец разрешил мне жить в его комнате во время его отсутствия, здесь я влюбилась, здесь же рассталась, здесь я стала тем человеком, которым была теперь.

Дойдя до набережной, я некоторое время стояла и смотрела на море и сёрферов, скользящих по волнам. Внутри заныло, когда я вспомнила, что уже три года не вставала на доску. Мне этого не хватало. Месяцами, просыпаясь с рассветом, я думала, что Аксель будет наблюдать за восходом солнца на нашем участке моря. А теперь это чувство казалось таким далеким, что я даже сомневалась, хочу ли снова заняться сёрфингом.

В итоге я села на террасу одного из кафе и заказала кофе с молоком и карамелью, просто наслаждаясь бризом с набережной. Не знаю почему, но, когда я кофе уже почти остыл, я взяла телефон и набрала Оливера.

– Как дела, малышка? Ты уже прибыла в Байрон?

– Да, я здесь…

– Ты в порядке, Лея?

– Просто вышла погулять и… все время что-то вспоминаю… – Я моргнула и заметила невольные слезы, которые не смогла сдержать. – Не знаю, почему я так расстроилась, без всякой причины, но я почувствовала смесь ностальгии, грусти и радости одновременно, все так перемешалось… Чувствую себя странно, но в то же время как дома.

– Лея, черт, прости, что не могу быть там…

– Не могу перестать думать о родителях. О том, как нам повезло с ними. Понимаешь? – Я вытерла слезу тыльной стороной ладони и скрестила ноги. – Потому что они были лучшими в мире, и, клянусь, я до сих пор скучаю по ним каждую минуту каждого дня. Я даже не уверена, что это чувство когда-нибудь пройдет, а теперь, приехав сюда, прогуливаясь… будто какая-то нелепая часть меня думала, что за любым углом я застану их за покупками или смеющимися, когда папа будет шептать какую-нибудь шутку маме на ухо. Помнишь, они говорили друг другу что-то тайком?

– Да, – ответил Оливер через несколько секунд.

– Мне всегда хотелось узнать, что они говорили друг другу.

– Уверен, эти слова были не для твоих ушей, – засмеялся он, а затем вздохнул так, словно пытался сдержать всхлип. – Я тоже скучаю по ним, малышка. И мне жаль, что я не могу быть с тобой в эти дни, я пытался выкроить время для отпуска, но…

– Я знаю, Оливер. Ты не должен этого делать, я не хочу, чтобы ты всегда проводил все свои выходные, приезжая ко мне, это нечестно по отношению к тебе и к Беге.

– Нет ничего важнее, чем видеть тебя, малышка.

– Я уже большая девочка, Оливер.

– Для меня ты никогда такой не станешь, – пошутил он. – Но я могу поменяться сменами с коллегой, чтобы пойти на выставку. И, пока ты не запротестовала, Бега идет со мной. Мы проведем там пару дней. Хочу познакомить ее с Нгуенами и показать город.

Я улыбнулась, потому что любила Бегу и была рада, что мой брат нашел своего человека, когда меньше всего этого ждал, в то время, когда ему пришлось оставить весь свой мир, чтобы заботиться обо мне и оплачивать мою учебу. Словно судьба вернула ему часть той его щедрости. Мне довелось узнать Бегу получше во время двух летних поездок в Сидней, когда я проводила несколько дней в доме брата; она идеально ему подходила: девушка с характером и будто бы недоступным видом, который смягчался каждый раз, когда Оливер смотрел на нее.

– Это было бы чудесно, – сказал я.

– Будем все вместе.

– Да.

– Как идут дела с Акселем?

– Идут. Думаю. Мало-помалу.

– Звучит не очень хорошо…

– Да просто это сложно, Оливер.

И поговорить об этом с братом тоже было сложно. Мы никогда этого не делали, за исключением тех первых нескольких дней, когда я выплакала все глаза, пытаясь убедить его, что то, что у нас было, было настоящим. Я до сих пор помню единственные слова, которые Оливер сказал мне: «Ты не знаешь Акселя. Ты не знаешь, какой он в отношениях, что он чувствует, как он берет вещи, которые его больше не интересуют, и прячет их в шкаф. Он когда-нибудь рассказывал тебе, как перестал рисовать? Он объяснял тебе, что когда что-то становится сложным, то он не способен бороться за это? У него тоже есть свои черные дыры».

Так что, когда его правота была доказана, мы не стали возвращаться к этим воспоминаниям. Но едва ли кто-то из нас думал, что жизнь так резко изменится, что ты вдруг начнешь скучать по другу, о котором, казалось, забыл навсегда, или старое увлечение ворвется в твои будни без спроса…

– Аксель сделал что-то не то? – попытался угадать Оливер.

– Нет. – Более того, он вел себя странно, слишком хорошо для него. Я удивилась, что он еще не задал мне ни одного неудобного вопроса, хотя знала его достаточно хорошо, чтобы постоянно оборонять границы.

– Если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы…

– Я тебе расскажу, – оборвала я его и рассмеялась.

– Идет. Увидимся через неделю.

– Да, поцелуй за меня Бегу.

– А ты порадуйся за меня приезду домой.

В голосе брата прозвучала ностальгия, и после этих слов он повесил трубку. Я провела еще немного времени на террасе кафе, созерцая сияние моря в последних лучах солнца и размышляя о том, какую смесь цветов я бы использовала, чтобы воссоздать это в тенях и деталях. Затем я осознала, что у меня нет ни студии, ни красок, некуда выплеснуть все то, что меня будоражило.

Мне стало интересно, как долго получится это сдерживать.

Уже почти стемнело, когда я покинула набережную и затерялась среди знакомых улиц и воспоминаний. Я проверила адрес, который записала в телефон, прежде чем позвонить в дверь небольшого белого двухэтажного дома с красивым ухоженным садом.

Меня встретила широкая улыбка.

– Лея! – Блэр обняла меня так крепко, что я тут же разразилась смехом. Прошло несколько месяцев с тех пор, как мы виделись в последний раз: она заезжала в Брисбен по делам и мы вместе пообедали. – Извини, я тебя раздавлю. – Она отпустила меня и сделала шаг назад.

Я с восторгом смотрел на ее выпуклый живот.

– Ты огромная! – воскликнула я с улыбкой.

– Поверь мне, я знаю. Я как юла.

– Не говори ерунду, – вмешался Кевин, входя в комнату. – Ты прекрасно выглядишь, – сказал он, поглаживая ее живот.

Я улыбнулась, наблюдая за ними, и поцеловала его в щеку. Они оба сияли.

– Устраивайся поудобнее, потому что я хочу услышать все, – потребовала Блэр, комично подняв бровь.

Я в общих чертах описала неожиданную встречу с Акселем и выставку в Байрон-Бей, но не стала вдаваться в лишние подробности.

– У меня сковорода на плите, так что я вас оставлю. – Кевин посмотрел на меня. – Ты останешься на ужин?

– Не знаю, я немного устала и…

– Она останется, – оборвала меня Блэр.

– Я бы посоветовал тебе не злить ее, потому что последние несколько месяцев она обладает даром превращаться в яростного тираннозавра за считаные минуты.

Блэр посмотрела на своего мужчину.

– Да, я уже