Книга Безумный Пьеро - Михаил Харитонов

Главное — она никак не могла понять, как это всё получилось. Ещё вчера они с котом были почти что одним целым. А теперь они враги. Любящие друг друга, но враги. И главное, из-за чего?

"Но я же права" — думала Алиса. "Я права, а он виноват. Пусть просит прощения. Я его прощу, но пусть он попросит."

При этом она чувствовала, что Базилио — который был где-то рядом — думает о себе то же самое. Что это он прав, а она виновата. И что если она к нему придёт, он её, конечно, простит. Если она попросит.

Но ведь это неправильно. Это она должна его прощать. И пока он с этим не согласится, она с ним общаться не будет…

— Дуррра! — раздалось откуда-то сверху. Лиса подняла голову и увидела креакла. Он висел в воздухе вниз головой, как на ниточке подвешенный. Видимо, он угодил в воздушную "аскольдову могилу". Выбраться он из неё не мог. Но это не мешало ему каркать.

Алиса зажала руками уши, чтобы не слышать гадкую тварь. Но всё равно услышала —

— Ррразряд! Ррразряд! Каррр…

Тут откуда-то издалека прилетел зелёный лучик, и креакл заткнулся.

Лиса подумала немного, услышала она слово "карусель" или всё-таки нет. Решила, что всё-таки нет.

— Ничего, как-нибудь, — пробормотала она, заставляя себя встать.

В этот момент ворочающаяся на своём горячем ложе "электра" выбросила длинный невидимый отросток и дотянулась до ноги Алисы. Электроны, злые, как голодные блохи, прыгнули на неё, укусили за пальчики.

Алиса закричала, отпрыгнула назад. Поскользнулась. И шлёпнулась прямо в пузырящийся "ведьмин студень"…

Текущая реальность. С ЛЮБОВЬЮ И НЕЖНОСТЬЮ

— Баз! Нет! — закричала Алиса, опрокидывая табурет и бросаясь к Базилио.

. . . . . . . . .

— Вот так-то лучше, — удовлетворённо сказал Тихон, разливая густой тёмный чай, пахнущий травами.

— Й-извините, — сконфуженно сказала лиса, не опуская рук, обвитых вокруг котовой шеи.

— Простите, — буркнул Баз, осторожно гладя Алису по спинке. — Нашло на меня что-то.

— Да нешто я не понимаю, — вуглускр тяжко вздохнул. — Вы это… осторожнее всё-таки.

Кот и лиса осторожно разомкнули объятия, не отрывая взглядов друг от друга.

Глаза лисы искрились, как драгоценные камни. У кота глаз не было, но это не мешало ему смотреть на Алису с любовью и нежностью.

— Хорошая вы пара, только неопытная, — Тихон шумно, по-стариковски вздохнул. — А с мёдом что не так? Не любите?

— Я сладости не чувствую, — объяснил кот. — И глюкоза с сахаром мне не полезны, я АТФ сам синтезирую. А вот чай — пожалуйста. Он из чего?

— Свою смесь готовлю, — Тихон довольно улыбнулся в бороду. — Основа — кипрей, кладу ещё шиповник, крапиву, моркву сушёную добавляю, а ещё мяту и зверобой. Кардамон молотый тоже хорошо, да сейчас нету…

— Й-извините, — осторожно вошла в разговор лиса, — а кориандр вы не завариваете? У нас в лаборатории сотрудница делала…

— Из кинзы-то? А как же! Хотите?

— Нет, я так… Этот тоже очень хороший.

— Кипяточку подлить? Или свеженького? — предложил Тихон.

— Свеженького, — решил кот. Чай ему взаправду понравился.

— Мёд чудесный, — сказала лиса, облизывая ложку длинным розовым языком. — А что, на Зоне пчёлы разве водятся?

— Да какие пчёлы, Дочь с вами, — благодушно ответил волосатый. — Это глюкозники. Червячки такие. Их стригут и мёд из шерсти варят.

— Помню, я по ним курсовую писала, — оживилась лиса. — Нам задали сконструировать фрагмент гена, который отвечал бы за выработку эль-глюкозы, это энантиомер де-глюкозы, а вообще там шестнадцать стереоизомеров…

Кот громко кашлянул. Лиса прижала ушки и посмотрела на него виновато.

— Й-извини, — сказала она, — я опять…

Кот, конечно, лису уже давно простил. Но ему внезапно захотелось её уесть. Он напрягся, вспоминая, чему его учили на теории ближнего боя.

— Сколько волокон иннервируют мотонейроны трицепса? — спросил он, ехидно улыбаясь.

Лиса задумалась.

— Ой, так я не скажу, — призналась она. — Это смотря чей трицепс… Волокон двести, наверное, — предположила она.

— У меня — тридцать, — сообщил кот с гордостью.

— Знаю, — сказала Алиса. — Я же твоей моделью занималась. Только у тебя это не настоящие мотонейроны, а кибридные аналоги. Мы так и не разобрались, как это работает, — грустно признала она.

Кот почувствовал себя отмщённым. Не то чтобы совсем, но в какой-то мере. И великодушно сменил тему.

— А всё-таки, — спросил он Тихона, — как же это вы не вымерли?

— Долгая история, — вздохнул вуглускр. — Тут с самого начала нужно. А то про нас всякие глупости говорят… Вот скажите — почему вуглускры вымерли, по вашему просвещённому мнению? Вы не смущайтесь, говорите как сами знаете.

Кот пожал плечами. Позорную историю вуглускров знали все.

— Ну как. Вы своими самками брезговали и любили мышей. От мышей у вас потомства не было, потому что число хромосом разное. Ну и всё.

— Вот-вот, так и говорят. Что это мы, самцы, своих женщин забросили. А вообще-то всё наоборот было.

Лиса подняла ушки. Кот тоже заинтересовался и попросил подробностей.

— Видите ли какое дело… — начал Тихон. — Мы, вуглускры, жили тихо, никого не обижали. Но однажды…

ФАКИН ШИТ!

— Этот последний был, — огорчённо сказала жаботка-гардеробщица, принимая обратно китель.

Арлекин злобно уставился на огромный театральный гардероб, где висело с полусотню разных мундиров, шинелей, форменок на все основы. Ничего из этого ему не подошло. Брюки были ещё туда-сюда, а вот с верхней частью случился полный афронт. Всё, что было хомосапого в театральных запасниках, сидело на педрилке как на корове седло: то рукава коротки, то плечи широки, то по спине шла складка шириной с ладонь. С отчаяния он даже примерял старинный капральский казакин для рептилий. Как ни странно, он-то как раз сел по фигуре, вот только на мундир полковника Аморалеса эта штука не походила ни в коей мере.

— Больше у нас ничего нету, — вздохнула жаботка.

— Как это нету? И что вы нам делать прикажете? — крокодил клацнул пастю.

— Не знаю. Наверное, шить, — жаботка совершенно не впечатлилась гневом интеллигента.

— Шшшит? — прошипел режиссёр, то ли по-русски, то ли по-английски. — Факин шит! — уточнил он.

— За три дня управимся, — заявил театральный портной, долгоносик по основе. — При условии оплаты сверхурочных.

— Какие три дня?! — взвился крокодил. — У нас есть три часа!

— За три часа, — обиженно сказал долгоносик, — я могу снять с этого существа мерку. И рассмотреть общую концепцию…