Книга Мой бывший бывший - Джина Шэй

У меня есть дочь. У меня! Маленькая хрупкая девчоночка с моими глазами.

Впрочем — она пока не у меня. Пока! И вот на этом мы возвращаемся к тому, зачем я приехал к своему брату посреди ночи. К тому, в чем он профи, в чем он не знает себе равных.

— Мне нужен компромат, Влад, — отстраненно произношу я, все так же глядя вниз, — на мою бывшую жену. Самый свежий, самый актуальный, все, что ты сможешь найти.

— Хочешь отсудить её? — негромко уточняет брат. — Мелкую?

Все слишком просто, для того, кто понимает, как делаются эти дела.

Я не знаю, почему мир не замер, боясь дышать, чтобы не спугнуть это хрупкое ощущение. Вкус озвученного намеренья, установленной цели…

— Да, — отстраненно откликаюсь я, снова вспоминая бледное личико с распахнутыми встревоженными синими глазенками, — я очень хочу.

— Давай уточним на старте, — Влад деловито покашливает, и я слышу, как его пальцы за моей спиной начинают тихонько постукивать по клавиатуре ноутбука, — мы фабрикуем компромат или роем настоящий? Сам понимаешь, первое — это иной уровень усилий и затрат. И если нам нужно организовать такое… Ну, короче, проще прямо сейчас начать. А то упустим время и выйдет то, что на экспертизе сдуется как воздушный шарик. Сомневаюсь, что тебя устроит подобная эффективность.

И правильно делаешь, что сомневаешься, братец.

— Там не надо ничего фабриковать, — вот вроде глотаю виски, а все равно не чувствую его вкуса, — там все что нужно — в принципе имеется. Жених — она сама им хвасталась. Летчик. Бывший любовник. Кандидат в новые любовники с новой работы. Этого уже хватит, чтобы испортить ей образ перед судом. Утаила ребенка — это она тоже молодец. Как обеспечивается уход за ребенком — не очень понятно, у девочки была какая-то царапина на лице. У Маши…

Маша.

Даже произносить про себя имя дочери непривычно. Оно странно ложится на язык, так и хочется произнести его вслух еще раз. Ощутить, как в кровь проникает еще одна крохотная капля странного тепла.

С того самого момента, как я услышал, что у Вики есть дочь — я хотел, чтобы малышка вдруг оказалась моей. Иррационально, игнорируя любой здравый смысл и доводы, что незачем.

Все равно хотел.

— Побои? — Влад оживляется, будто почуяв дичь. — Если так, то рыть можно недолго, опека и без компромата будет на нашей стороне. Они там, сам знаешь, какие фанатики.

Знаю. Пока носом не ткнешь, рвать не начнут, а уж если ткнул — на ниточки распустят, ни клочка не оставят.

— Нет, вряд ли это Титова, — я качаю головой, — хотя, покопай. Вряд ли, конечно, но черт знает… Не хотелось бы.

Окажись, что у Титовой такой грешок за душой — и этого она реально может не пережить.

И пусть это дало бы мне огромное преимущество, пусть в этом случае кое-кто бы остался без родительских прав намертво, и уж точно сгинул с моего горизонта, но я не хочу для своей дочери ничего подобного.

— Адрес, телефон…

Я диктую, Влад пишет. С той самой поры как я ушел «в свободное плаванье» из отцовской фирмы — с братом мы работали на регулярной основе. И я знаю и его исполнительность, и его хватку. Уж он-то мне на бывшую жену накопает столько, что на три иска хватит. С моральным ущербом в придачу.

И все-таки почему Титова не сказала?

Почему не воспользовалась беременностью как поводом уклониться от развода?

Рассчитывала, что беременна от Завьялова? Или попросту ей совершенно не хотелось спасать наш брак?

Я бы мог предположить, что информация о том, от кого беременна моя жена, стала известна её любовнику поздно. Скажем — именно тогда, когда проявился цвет глаз. Но нет. Не логично. ДНК-тесты и семь лет назад можно было делать во время беременности. И предположить, что залететь любовница могла не от любовника, а от тогда еще вполне законного мужа — можно легко и никаких семи пядей не надо.

Значит, делали сразу. Или после родов.

Но почему же, раздери тебя тысяча чертей, Титова, ты не пришла ко мне сразу? Папика ты лишилась, кормить тебя было некому, так почему отказалась от идеи спасти свою утопающую лодку и не поиметь с меня хотя бы алиментов?

Не логично. Вообще не логично, Вика никогда не была настолько дурой.

И тогда её ставка была бы выше, чем сейчас. Ведь инициатором развода был я, и эта карта на моих руках козырной не была. Вика это понимала, в конце концов, она же тоже юрист. Была им по крайней мере. В то время — еще была.

Так какого черта? С чего она вообще так рьяно огрызалась на меня с этим своим «нам от тебя ничего не нужно». С чего эта чертова фальшивая гордость, если мы оба знаем, какова истинная цена моей бывшей женушки, променявшей меня на кошелек потолще?

Или что, она реально предполагает, что я не в курсе? Спустя столько лет?

Надо было теми фотографиями стену в нашей кухне оклеить. Устроить ей «марафон откровений» напоследок.

— Какие у меня сроки? — Влад снова возвращает меня к реальности. — Как всегда «должно было быть готово вчера»? Ты хочешь подать иск в сжатые сроки или у меня есть хоть чуть-чуть времени развернуться?

— Этот вопрос зависит не от меня, — с трудом получается не цедить сквозь зубы. — Тут есть подводные камни. Но несколько недель у тебя есть.

— Что ты задумал? — в голосе Влада слышится любопытство. — Ведь не только иск, так?

— Не только, — я спокойно пожимаю плечами, — пока у меня есть время — я хочу наладить контакт с дочерью. Чтобы не было такого, что она только после суда обо мне узнает. Сам знаешь, психологи с опеки этого не оценят. Лучше, если дочь будет ко мне лояльна.

— Ты не сможешь этого сделать без разрешения матери, — деловито напоминает Влад, — и мы не знаем, насколько сложно будет вообще добиться лояльности ребенка. В конце концов, твоя бывшая жена могла рассказывать про тебя одни только гадости. Какой ты мудак, как тебе не нужен был ребенок, и ты сам ушел, растоптав мамочку напоследок. Сам знаешь, мстительные мамаши чего только не наговорят после того, как их бросишь.



Очевидное и неприятное!

Маша и вправду может быть уже настроена против меня. Меня не было в её жизни семь лет. Уж слишком по-голливудски предполагать, что после такого она бросится мне на шею и разрыдается от счастья.

И Вика может упереться рогами и заявить, что до подтверждения отцовства я дочери никто, звать меня никак, и не стоит мне соваться к ней в принципе. Ладно. Это разрешимый вопрос, в случае положительно разрешенного иска на установление отцовства — я все равно с Машей встречусь, сомневаюсь что у Титовой хватит пороха препятствовать нашим встречам.

Одно плохо — этот вариант для меня предполагает отсрочку в знакомстве с дочерью. Отсрочку и того момента, когда я смогу её забрать.