Книга Фабр. Королева жуков - Майя Г. Леонард

– Жаль, что в обществе не ценят животик, который появляется, когда родишь малыша. – Она вздохнула и спросила маман: – Вы тоже ненавидите свой животик?

– Что? Мой животик? – Лукреция Каттэр нахмурилась.

Стелла Мэннинг слегка растерянно оглянулась на Новак.

– Ах, вот вы о чём! Нет, для Новак я наняла суррогатную мать, – ответила маман с каменным лицом. – Для меня работа слишком важна, чтобы прерываться из-за ребёнка.

– О-о! – Стелла Мэннинг бросила быстрый взгляд на девочку.

Новак неподвижно смотрела прямо перед собой. Она всегда знала, что её вырастили в пробирке, а родила её посторонняя женщина. Не знала только её имени. Жерар называл её в шутку «аистом».

Стелла Мэннинг улыбнулась:

– Новак – прелестное имя.

Актриса принялась натягивать через голову чёрный кашемировый свитер.

– Я назвала её в честь сумочки, – равнодушно сообщила Лукреция. – Из неё получается милый аксессуар, вы не находите?

Новак и глазом не моргнула. Она знала, что маман неотрывно за ней следит. Жерар говорил, что её назвали в честь знаменитой кинозвезды времён чёрно-белого кино. Он показывал ей фотографии потрясающей платиновой блондинки Ким Новак.

– Сумочки? Хм! – Стелла Мэннинг подняла с пола валявшиеся джинсы, сунула одну ногу в штанину, потом другую и натянула плотно облегающие брючки.

– Ну что, Новак, ты наверняка радуешься, что тебя номинировали на кинопремию? Это редкая честь.

Девочка кивнула.

– Не огорчайся, если не выиграешь. Попасть в номинацию – уже замечательное достижение.

Новак снова кивнула.

Стелла Мэннинг посмотрела на неё с жалостью и повернулась к Лукреции Каттэр, наблюдающей, как Жерар бережно убирает «Леди Макбет» в кофр.

– Спасибо, Лукреция, что подумали обо мне, работая над платьем. – Актриса накинула куртку и взяла со столика тёмные очки. – Жду с нетерпением нынешнюю церемонию!

– Я тоже, – ответила Лукреция с жутковатой улыбкой. – Это будет самая запоминающаяся церемония за всю историю кинопремии!

Стелла Мэннинг подошла к зеркалу, чтобы надеть очки, и тут дверь отворилась. В комнату вошёл высокий худой человек с волосами песочного цвета и ярко-голубыми глазами.

– Ах, входи, дорогой! – воскликнула Лукреция, шагнув ему навстречу.

Новак вскрикнула и вскочила раньше, чем успела опомниться.

Перед ней стоял папа Даркуса. Он подстригся и сбрил бороду, но всё равно его нельзя было не узнать. Новак заметила шрамы у него на шее – такие же, как у неё самой. Шрамы от укуса жуков-убийц.

Все взрослые смотрели на неё.

– В чём дело? – раздался голос Лукреции, резкий, как удар хлыста. Подведённая бровь приподнялась над тёмными очками.

Новак снова села и уткнулась взглядом в пол.

– Прости, маман… Я не сообразила, что это твой знакомый. Думала, кто-то чужой.

– Глупая девчонка! – засмеялась Лукреция. – Бартоломью, позволь тебе представить Стеллу Мэннинг, величайшую актрису современности.

Новак хотела казаться равнодушной, а внутри у неё всё скрутилось узлом. Папа Даркуса взял протянутую ему руку Стеллы Мэннинг и поцеловал.

– Конечно, – сказал он. – Для меня знакомство с вами – огромная честь!

Новак искала в его лице следы горя и не находила. Её затрясло от злости. Неужели его совсем не волнует то, что случилось с Даркусом? Сын рискнул всем, чтобы его спасти, а он тут улыбается её матери!

Девочку переполняла ярость. Родной папа предал Даркуса!

Маман обняла папу Даркуса одной рукой за талию и поцеловала в щёку.

– Стелла, это один из моих самых давних и самых дорогих друзей, Бартоломью Катл. После почти десятилетней разлуки мы снова работаем вместе над необычайно важным проектом.

14

Тёмные «Вершины»

Даркус просунул голову между спинками передних сидений автомобиля. Вирджиния улыбнулась, глядя на сидящих у него на голове зелёных жуков-скакунов. Дядя Макс включил третью передачу, и машина помчалась по улицам Камден-тауна к Риджентс-парку и «Вершинам», особняку Лукреции Каттэр.

– Что ты папе скажешь? – спросила Вирджиния. – Может, он нам не обрадуется.

– Не знаю. – Даркус нахмурился, вспоминая, как они с папой ругались. – Я должен ему объяснить, что он в опасности. Пусть накричит на меня – не страшно.

– Хоть бы он со мной поговорил, прежде чем бежать геройствовать… – вздохнул дядя Макс. – Что ж такое-то, мы же на его стороне!

– А точно на его? – спросила Вирджиния. – Откуда мы знаем, что папа Даркуса собирается делать?

Даркус открыл было рот, чтобы возмутиться, сказать, что все они сражаются за одну общую цель, но про себя не мог не признать, что папа ведёт себя странно. Вдруг он хочет перейти на сторону Лукреции? Что, если ему слишком интересны её исследования? А Даркус ему мешает, потому папа и велел, чтобы дядя Макс увёз его в Уэльс?

В машине повисло неуютное молчание.

Даркус посадил Бакстера на ладонь и посмотрел в блестящие глаза друга. Улыбнулся жуку, а Бакстер приоткрыл рот, улыбаясь в ответ. По крайней мере, теперь никто не требует, чтобы он прогнал Бакстера.

Справа и слева от Даркуса на заднем сиденье машины выстроились жуки: отряд жуков-щелкунов с огненными пятнышками, чтобы освещать дорогу, крапчатые жуки-геркулесы – из-за их физической силы, жуки-бомбардиры – потому что умеют стрелять кислотой, и жуки-титаны – потому что здо́рово кусаются. Все они – уже опытные бойцы. Даркус тренировал их всё время после великой битвы на Нельсон-роуд.

Он погладил надкрылья Бакстера.

– Когда жуки проникнут в «Вершины», надо будет им ещё проверить камеры, не сидит ли там Спенсер Крипс.

– Отличная идея! – поддержала Вирджиния. – А ещё нам всем надо внимательно смотреть, нет ли там жёлтых божьих коровок.

– Жёлтые божьи коровки? – встрепенулся дядя Макс. – Кстати, я вчера видел одну у нас дома, очень большую.

Вирджиния и Даркус, охнув, разом обернулись к нему.

– Страшно сказать, – громким шёпотом прибавил дядя Макс, – я на неё нечаянно наступил!

Вирджиния расхохоталась. Дядя Макс ещё и бровями поиграл.

– Я не потерплю в своем доме шпионов Лукреции Каттэр!

Несмотря на поздний час, в Камден-тауне было полно народу. Чем ближе они подъезжали к «Вершинам», тем сильней волновался Даркус. Он не был здесь с тех пор, как они устроили папе побег. Мальчик покачал головой. Ему всё ещё до конца не верилось, что папа по своей воле вернулся в этот ужасный дом. Даркус почувствовал, как ногти впиваются в ладони, и понял, что сжимает кулаки изо всех сил.