Книга Поскольку я живу - Марина Светлая

Все так, как есть. По-другому не будет. Оставалось только поддаться окончательно принятому решению – самому же выполнять собственные обещания и собственные обязательства. Даже несмотря на то, что он все еще не верит. Ничему не верит.

А в трубке повисла тишина. Фурсов молчал.

Иван заткнул пробкой слив. Взял обратно виски, поболтал его в бокале и проговорил:

- У меня еще фраза одна вертится. И, наверное, мотив. Ванильный до дрожи. А ванильного у нас давно не было, должно зайти. Может, сообразим завтра? Я о тексте подумаю, - он глотнул напиток, обжег горло, покашлял, прочищая его, а потом вдруг запел: - В самых лучших городах пахнет мо…

- Ты у Таранич был? – не дал ему допеть Влад.

Иван замер, сидя на бортике ванны. Отражение выхватило его взгляд. Как под кайфом. Разве что зрачки поменьше черной дыры. Выспится – пройдет.

- Да вот недавно от нее. 

- И?

- Все нормально. Мы пришли к консенсусу. Никто не останется в накладе.

- Твою ж мать! – опять заорал Фурса. – Ты в партизаны записался? По-человечески можно сказать?

Мирош хмыкнул. Теперь глаза выхватили узор татуировок на запястьях, выглядывающих из рукавов толстовки.

- Ты видел кого-нибудь круче Штофель? – пауза, чтобы продолжить. – Вот и мы с Таранич не видели. Она была довольно убедительна, показала мне видео прослушивания. Любые варианты отпадают автоматически.

- То есть она… она остается?

- Тут важнее, что я остаюсь. А она в проекте. По-любому.

Глава 5

* * *

Полина напряженно барабанила по коже руля, поглядывая на часы. В запасе времени еще оставалось, но совсем немного, и если она продолжит торчать в пробках, то наверняка опоздает. И это будет фантастически здорово – опоздать на первую рабочую встречу полным составом.

Вот тогда ей припомнится все: и то, что некоторые репетиции в плане были смещены из-за ее графика концертов, и то, что она обязательным условием внесла в контракт согласование с собой любимой сюжетов клипов. И, вполне вероятно, то, что она вообще явилась в этот проект – если судить по неизменно мрачному присутствию Фурсова и такому же отсутствию Мироша.

Впрочем, в последнем был определенный плюс. Чем больше проходило дней, тем спокойнее становилась Полина. В своих фантазиях она придумывала их встречу бесчисленное количество раз. Всегда по-разному, часто – нервно, порой – несбыточно. И переживая это снова и снова внутри себя, она словно накапливала силы, чтобы удержаться на светлой стороне. Там, где когда-то она была.

Когда-то, когда верила, что вся жизнь ее – светлая сторона. Это после оказалось, что чудес не бывает, и все зависит лишь от угла зрения.

В последнее время Полина предпочитала этот самый угол постоянно изменять. Не привыкать к хорошему, не зацикливаться на плохом, смотреть по сторонам. Она даже позволяла себе оглядываться назад. Чтобы в который раз посмеяться над собственной наивностью. Это какой же надо быть дурой!

- Дура, значит, дура, - сообщила Полька сама себе, застряв на очередном светофоре, и добавила любимую мантру: – Я блондинка, мне можно.

Неожиданно заметив свободное место у обочины, она шустро припарковалась. Это был единственный шанс явиться вовремя. Добежать до метро, три остановки без пересадок, еще одна короткая пробежка, и в небольшой, но с хорошей акустикой зал в «SmileStudio», арендованной специально для репетиций и работы над черновыми записями, Полина входила ровно за три минуты до назначенного времени, чтобы попасть в очередной виток гипнотической спирали, именуемой жизнью.

Спираль вращалась. Звучала негромкими переливами инди-рока и парадоксально изысканного андеграунда. В глубине комнаты, сидя на высоком барном стуле, Фурсов терзал бас-гитару, извлекая из нее неторопливую, даже чуть заторможенную в некоторых местах мелодию. В своеобразном ритме Владу вторили ударные. Тарас за синтезатором пил кофе. Инструмент безмолвствовал.

Все они уже были. Всех их она уже видела. Вспомнила. Заново осознавала возобновление знакомства и смирялась с мыслью, что это те же самые люди, которые существовали в ее прошлом. Но отчего-то совершенно другие, чем сохранились в памяти.

Она понятия не имела, что они играют. Это ее мало волновало. Во всяком случае не сейчас. И она заскользила взглядом по присутствующим, пока еще способна была видеть других. Несколько мужчин и женщин разных возрастов здесь были чужеродными, но с любопытством наблюдающими за той частью «Меты», что уже явила себя. Переглядывались они и между собой, присматриваясь.

В этом зале, где ярко светил желтый прожектор, затмевающий десятки софитов в потолке (какой идиот только его включил?), ни Таранич, ни Вика Боднара, их звукорежиссера, которого ей представили несколько дней назад, не было.

- Вы Полина Штофель, я вас знаю! – раздалось возле нее, совсем рядом, шепотом, не перебивавшим бас-гитары. – Я у нас в оркестре вторая скрипка, новенькая. Как здорово, что и вы здесь!

- Чем же здорово? – поинтересовалась Полина, рассматривая «новенькую», и пытаясь вспомнить, как ее зовут.

- Вам тоже нравится «Мета», - похлопала ресницами барышня, расплывшись в широкой улыбке. Не к месту в голову пришло, что это с ней Лиза Розанцева проводила когда-то социальный ликбез. И больше ничего. Уж лучше и правда имя. Между тем «вторая скрипка», вдруг сообразив, что к чему, простодушно кивнула и назвалась: - Рита Драбовская.

В музыку вклинился синтезатор – Комогоров досёрбал свой кофе. В ней стало чуточку больше красок. Но она по-прежнему не узнавала.

- Вы думаете, им всем, - Полина кивнула на остальную, «симфоническую» часть будущего проекта, - тоже нравится «Мета»?

- Хочется верить, - пожала плечами «вторая скрипка», немного стушевавшись. И добавила совсем блекло: – Но это не умаляет привлекательности гонорара.

Полина кивнула, пристроила на ближайшем стуле пальто – было жарко после пробежки, и спросила:

- Вы первый раз в подобном участвуете?

- Первый. Мне это интереснее оркестра.

- Зачем же тогда филармония?

- Поиск себя, не попробуешь – не узнаешь, - раздалось за ее спиной. Четко, спокойно. Его голосом, ворвавшимся в ее настоящее, сметающим все, что она возводила последние дни. И жар его присутствия наполнил помещение.

Обернуться она не успела.

Он пронесся мимо нее, почти не задержавшись.

- Фурса, разве это «Годар»? Выходные чего? Мимо?

Его спину Полька провожала недолго, прожигать дыры в нем она точно не собиралась. А потом вернулась к прерванному разговору:

- Значит, поклонница «Меты»?

Но Рита с замысловатой не запомнившейся фамилией ее уже не слушала. Не слышала. Она, в отличие от Полины, вглядывалась в спину подходившего к остальным ребятам фронтмена и явно пыталась собраться и сконцентрироваться.