Книга Шоколадная вилла - Мария Николаи

И вот теперь эта воскресная прогулка.

Воскресные прогулки с отцом были еще хуже, чем домашний арест. Потому как он постоянно находил повод, чтобы перечислить все проступки прошедшей недели и назначить соответствующее наказание. Чтобы не получить еще одно наказание, они пошли без возражений. Спорить все равно не было никакого смысла.

Отец в этот день был полностью поглощен своими мыслями.

Он даже не сразу заметил, что они взяли с собой колчан и лук, а увидел это лишь тогда, когда они были уже далеко от дома, и поэтому не стал спорить. Разумеется, он дал понять, что по возвращении лук будет изъят на целую неделю. Без санкций никогда не обходилось.

Таким образом, их смелость не была вознаграждена, ведь пользоваться оружием им было запрещено. Под угрозой очередных штрафных санкций отец запретил им стрелять.

Недовольные, они шагали за отцом, как вдруг к ним направился знатный банкир фон Браун. Он в фетровой шляпе и с тростью с серебряной рукояткой в руке как раз вышел из своей повозки в нескольких метрах от ресторации «Шарлоттенхёэ» и поприветствовал их отца, пожав ему руку. Очевидно, они договаривались о встрече, потому что сразу же заняли места в саду гостевого дома.

И кто бы мог подумать: ему сразу же стало не до сыновей. Махнув рукой, он быстро отпустил их. Так как Антон и Карл не имели ни малейшего понятия, насколько далеко они могут отходить без риска схлопотать очередное наказание, то оставались в саду и бродили по игровой площадке «Шарлоттенхёэ». Братья искали укромное место, чтобы все-таки сделать пару выстрелов из лука. Но поскольку все до единого места были заняты знатными гостями из города, близнецы никак не могли определиться.

Только лишь когда они дошли до газона возле стойла, Карл заметил осиное гнездо, перед которым они сейчас и стояли с натянутым луком.

– Ну же, на счет три, – сказал Карл тихо.

Антон кивнул.

– Раз, два… три!

Погрузившись в свои мысли, Роберт шел по Кирхгеймерштрассе. У него внутри все кипело, и даже две кружки прохладного пива, которые он выпил, не смогли унять его внутреннее возмущение.

Она встречается с парнем, его милая Бабетта. Он видел это, прячась за кустами. Но это было еще не все. Потому что, хотя время уже близилось к вечеру, она с мужчиной села в Цаке и отправилась в Штутгарт. Шут их знает, что они там собирались делать. Но кокетливая улыбка, с которой она смотрела на своего спутника, пока он помогал ей сесть в вагон, положив при этом ей на спину свою руку, была очень красноречивой.

Роберт уже давно об этом догадывался, но продолжал надеяться, что все не так. Но сейчас было очевидно, что стоит за постоянными исчезновениями и опозданиями Бабетты; стало понятно, почему ее поведение в последнее время так изменилось.

Отсутствие за ужином. Небрежность, с которой она выполняла работу. Ее мечтательность, которую, наверное, заметили все слуги. И, наконец, тот факт, что она таким категоричным отказом реагировала на его осторожные попытки приблизиться к ней.

Роберт был очень расстроен.

Он вообразил себе, что у них что-то получится, у него с Бабеттой. Не сразу, но через пару лет, когда она соберет приданое, а он сам устроится на приличную работу на фабрике. Многие служанки рано или поздно выходили замуж.

Но в этот день все его надежды рухнули. Просто растаяли при виде Бабетты, которая безо всякого стыда вышла на люди с этим весельчаком. Если хозяева об этом узнают, ее уволят.

Чем больше Роберт думал о Бабетте, тем понятнее ему было, что ей нужна помощь. Конечно же, она не понимала, какая опасность может скрываться за этими ухаживаниями. Весь облик этого мужчины, его слишком элегантная одежда, которая абсолютно не сочеталась с неотесанным, слегка отечным от пьянства лицом, не предвещал ничего хорошего. Она была далеко не первой девушкой, которая, приехав в ранней юности из деревни в город, не смогла устоять перед соблазном. Истории о девушках, попавших в плохие компании и в конце концов оказавшихся в водосточной канаве, распространялись с завидной регулярностью среди прислуги Штутгарта.

Бабетта появилась в доме Ротмана в начале года, до этого она уже пару лет работала у других хозяев. Она была родом из бедной рабочей семьи из деревни в окрестностях Штутгарта, и у нее было много братьев и сестер. Так что ее родители были рады, что у них стало одним ртом меньше. Но, оторванная от семьи, девушка, которая попала в узкие рамки работы прислугой и которую эксплуатировали, не была счастлива. Роберт чувствовал это. Рабочий день у Ротмана длился от двенадцати до четырнадцати часов, все дни недели, только каждое второе воскресенье после обеда у них был выходной. А с тех пор как хозяйка уехала, Вильгельм Ротман часто придумывал какие-то задания для Бабетты поздно вечером. То нужно было отчистить пятно на его костюме, то принести что-то поесть. Отдохнуть Бабетта могла только после полуночи. Она редко спала больше пяти часов, так же, как и он. Только Дора была в значительно лучшем положении, ведь она работала у молодой хозяйки и редко получала поручения от Ротмана.

Злость Роберта относительно легкомысленного поведения Бабетты перерастала в гнев по отношению ко всему убогому существованию прислуги. Накопившийся гнев заставлял его идти быстрее. Именно в тот момент, когда он проходил мимо ресторации «Шарлоттенхёэ», из укромного сада этого заведения начали раздаваться панические крики.

Он резко остановился, повернул голову в сторону, откуда доносились голоса, и секунду спустя из ресторации выбежала небольшая группа взволнованных людей. Особенно дамы, словно будучи не в себе, махали вокруг себя руками и зонтиками, издавали жалобные крики, путались в своих юбках, пока мужчины пытались как-то им помочь.

Роберт озадаченно стоял и наблюдал за тем, как напуганные люди устремились вниз по Кирхгеймерштрассе по направлению к зубчатой железной дороге. Они, наверное, хотели сесть в ближайший вагон Цаке и вернуться в Штутгарт.

Но спокойствие еще долго не восстанавливалось.

Когда Роберт подошел ко входу в «Шарлоттенхёэ», он увидел, как в саду суетятся люди. По всей видимости, оставшиеся дамы и господа столкнулись с конкретной опасностью. Они размахивали газетами, шляпами и пиджаками. Зонтики не очень элегантно витали в воздухе.

Любопытство Роберта развеяло его дурное настроение, и он вошел в сад.

– Где хозяин? – прокричал мужской голос, и Роберт сразу же узнал Вильгельма Ротмана.

– Его укусили! – быстро ответил женский голос.

– О господи… приведите его! Это же его ресторан! – опять голос Вильгельма Ротмана.

Роберт увидел своего хозяина вместе с банкиром, который в последнее время неоднократно бывал у них. Пока Ротман с покрасневшим лицом отдавал приказы, но практически ничего не делал, банкир, как сумасшедший, размахивал руками вокруг себя. Бокалы на столе были перевернуты, осколки винного графина валялись на одном из стульев. Красное вино капало на землю.

Суматоха не прекращалась, а воздух был наполнен агрессивным жужжанием. Роберт сразу же понял, какая драма разыгрывалась у него на глазах: рой ос летал над столами и атаковал гостей «Шарлоттенхёэ». Он немедленно отошел назад, чтобы не стать жертвой агрессивных насекомых. Только он подумал о том, что нужно как можно быстрее удалиться с места происшествия, как вдруг кто-то дернул его за правый рукав.