Книга Неприятности – мое ремесло - Рэймонд Чандлер

Шериф перекатил комок жвачки за другую щеку, двинулся ко входной двери, чтобы сплюнуть, и застыл в проеме, заложив руки за спину.

– На Берил Мелтон он ничего бы повесить не сумел, – бросил через плечо Тинчфилд, – если б только у нее самой язык не развязался. Ты подумал об этом, сынок?

– Конечно. Едва полиция начала бы искать Берил Хейнз, а об убийстве написали бы в газетах – я имею в виду настоящее убийство, – Мелтону пришлось бы убрать сообщницу и обставить все как суицид. У него вполне могло бы получиться…

– Сынок, тебе не следовало отпускать преступницу. Не следовало делать кое-что еще, но этот промах – самый вопиющий.

– Чье это расследование, ваше или глендейлской полиции? – проворчал я. – Берил все равно поймают. Двоих она убила, а когда попробует провернуть следующую аферу, точно проколется. Такие, как она, всегда прокалываются. Нужно будет собирать косвенные улики, но это забота полиции, а не моя. Здесь же вроде выборы намечаются, и вам предстоит сражаться с кандидатами помоложе… Так вот, я сюда не горным воздухом дышать вернулся.

Оторвавшись от двери, шериф смерил меня хитрющим взглядом:

– А я-то думал, ты, сынок, понадеялся, что старик Тинчфилд рассиропится и не отправит тебя в тюрьму. – Он расхохотался и хлопнул себя по ляжкам. – Оставьте констеблем Тинчфилда! – прогудел он, обращаясь к потенциальным избирателям. – И ты прав, черт подери, обязательно оставят. Как же иначе, после такого-то дела. Поехали в участок, позвоним окружному прокурору в Сан-Бернардино… Твой Мелтон был жутким умником, – со вздохом добавил он. – Крученый, словно поросячий хвостик. Мне по душе люди попроще.

– И мне тоже, – признался я. – Поэтому я здесь.

Берил Хейнз задержали на границе Орегона и Калифорнии, когда она возвращалась в Иреку на прокатной машине. Патрульный остановил ее для стандартной проверки, не пытается ли она ввезти в Калифорнию фрукты[54], только Берил этого не поняла и схватилась за пистолет. В машине нашли багаж Джулии Мелтон, одежду Джулии Мелтон и чековую книжку Джулии Мелтон с девятью чистыми чеками на предъявителя, на которых стояла тщательно скопированная, но все-таки поддельная подпись. Впоследствии выяснилось, что обналиченный Гудвином чек тоже подписывала не Джулия.

Тинчфилд и окружной прокурор заступились за меня перед глендейлской полицией, но мне все равно перепало. От Фиалки Макджи мне перепало неприличное фырканье, а от покойного Говарда Мелтона – жалкие крохи пятидесятидолларового аванса.

Зато Тинчфилд одержал сокрушительную победу и остался констеблем.

Суета вокруг жемчуга[55]

1

Спорить не стану – в то утро я ничего не делал. Сидел и смотрел на заправленный в пишущую машинку чистый лист бумаги, размышляя, не написать ли письмо. Впрочем, нужно признать, что и в другие дни утро у меня было свободным. Хотя это не причина сломя голову бросаться на поиски жемчужного ожерелья старой миссис Пенраддок. Я же не полицейский.

Я бы этого и не делал, если бы не звонок Эллен Макинтош.

– Как дела, дорогой? – спросила она. – Занят?

– И да и нет, – ответил я. – По большей части нет. Все отлично. Что-то случилось?

– Думаю, ты меня не любишь, Уолтер. Но в любом случае тебе нужно чем-то заняться. У тебя слишком много денег. Кто-то украл жемчуг миссис Пенраддок, и я хочу, чтобы ты его нашел.

– Наверное, ты перепутала номер и полагаешь, что звонишь в полицию, – холодно сказал я. – Это квартира Уолтера Гейджа. И у телефона мистер Гейдж.

– В таком случае можете кое-что передать мистеру Гейджу от мисс Эллен Макинтош. Если через полчаса его не будет здесь, он получит по почте заказную бандероль с маленьким обручальным колечком.

– Много мне от него пользы, – проворчал я. – Старая ворона проживет еще пятьдесят лет.

Но Эллен уже повесила трубку, и мне ничего не оставалось, как надеть шляпу, спуститься вниз и сесть за руль своего «паккарда». На дворе был конец апреля, и утро выдалось чудесным – если вам это интересно. Миссис Пенраддок жила на широкой тихой улице в парке Каронделет. По всей видимости, за последние пятьдесят лет дом нисколько не изменился, но перспектива, что Эллен Макинтош может прожить тут еще лет пятьдесят, не казалась от этого более приятной. Если только старая мисс Пенраддок умрет раньше и сиделка ей будет уже не нужна. Мистер Пенраддок скончался несколько лет назад, оставив вместо завещания обремененное долгами имущество и длиннющий список нахлебников.

Я нажал кнопку звонка у парадного входа. Ждать пришлось довольно долго, прежде чем дверь открыла меленькая старушка в фартуке, какой обычно носят горничные, и с тугим узлом седых волос на затылке. Она посмотрела на меня так, словно никогда раньше не видела и не желает видеть теперь.

– Мисс Эллен Макинтош, пожалуйста, – сказал я. – Ее спрашивает мистер Уолтер Гейдж.

Старушка презрительно фыркнула, молча повернулась и повела меня через душный коридор на застекленную веранду, заставленную плетеной мебелью и пропитанную затхлым запахом, вызывавшим ассоциации с египетскими гробницами. Еще раз фыркнув, горничная удалилась.

Через секунду дверь снова открылась и в комнату вошла Эллен Макинтош. Возможно, вам не нравятся девушки с волосами цвета меда и нежной кожей, как у румяного персика, который бакалейщик, только распечатав коробку, припрятывает для себя. Тогда мне вас жаль.

– Ты пришел, дорогой! – воскликнула она. – Как это мило, Уолтер. А теперь садись, и я тебе все расскажу.

Мы сели.

– У мисс Пенраддок украли жемчужное ожерелье, Уолтер.

– Я уже слышал, по телефону. И от этой новости у меня не подскочила температура.

– Если хочешь знать мнение профессионала, – ответила Эллен, – она у тебя всегда пониженная. Ожерелье состоит из сорока девяти розовых жемчужин, и это подарок миссис Пенраддок от мистера Пенраддока на золотой юбилей их свадьбы. В последнее время она его почти не носила – только на Рождество или когда она достаточно хорошо себя чувствует, чтобы сидеть, и приглашает на обед парочку старых подруг. И еще на День благодарения, когда устраивает обед для всех иждивенцев, друзей и старых слуг, которых мистер Пенраддок оставил на ее попечение.

– Ты немного путаешь времена глаголов, – заметил я. – Но суть я уловил. Продолжай.

– Ну вот, Уолтер, – Эллен бросила на меня взгляд, который некоторые назвали бы лукавым, – жемчуг украли. Я, конечно, понимаю, что говорю это в третий раз, но тут есть какая-то загадка. Ожерелье хранили в кожаном футляре в старом сейфе, который половину времени был открыт и который, насколько я могу судить, сильный мужчина без труда откроет руками, даже когда он заперт. Сегодня утром мне потребовалось зайти туда за бумагой, и я полюбовалась жемчугом – просто так…