Книга Молодой бог - Henry Stewart

неожиданно начинает тему политик.

Я пожимаю плечами, не зная, что на это сказать. Холмс заканчивает уборку и поправляет слегка задравшийся жилет. Меня гипнотизирует его поблёскивающая цепочка, конец которой исчезает в кармашке.

— Она говорит, что ты снова закрылся. — продолжает развивать разговор политик.

— Я не закрылся. — возражаю я, хотя это неправда.

И Майкрофт это считывает. Он слегка настороженно вглядывается в моё лицо, стоя на против. Я занимаю то же положение в кресле.

— Тебя беспокоит то, что ты делаешь в клубе? — пытается докопаться Холмс.

Я вздохнул и покачал головой. Майкрофту я мог всё сказать. Но всё-таки чуть-чуть побаивался, что тот попытается лишить меня той свободы, которую я получил. Поэтому я решил выдать смягчающий вариант правды.

— Если бы можно было вернуться в тот день в суде, я бы поступил так, как поступил. — я смело поднимаю взгляд на политика. — Потому что без всего, что произошло, я бы ничего не понял. Может, не сбеги я тогда, остался бы на базе и, как ты говорил, сдал бы экзамены и на первой миссии погиб бы по собственной глупости. Или из-за меня погибли бы другие. А в последнем случае меня бы выкинули из программы, и тогда я точно и безоговорочно перешёл бы на сторону зла. Как Себастьян Моран. Возможно, последствия от моего побега куда меньше, чем от того, если бы я не сбежал.

— Но какова вероятность? — тогда спрашивает Холмс.

— Встретить своего дядю в клубе тоже было почти нереально. — заметил я. — Но это произошло. И то, что сейчас перед тобой, — последствия всех этих нереальных совпадений. Я был на грани смерти много раз, и именно это дало мне понять, что я такой же хрупкий, как и остальные. — я ощутил свой шрам на коже.

— Ты был в абберации. — сказал политик, наливая себе скотч. — И лишь близость смерти помогла тебе открыть глаза. “Правда не добродетель, но страсть. Отсюда — никогда ей не быть милосердной”. — процитировал он.

Я слегка ухмыльнулся, понимая, что пора признаться.

— Тогда почему когда я с тобой, правда становится милосердной, а когда нет, — она оборачивается страстью?

— Какая правда? — Холмс смотрит прямо в мои глаза, и я понимаю, что он снова хочет услышать то, что итак знает.

Джим заставлял меня приходить к чему-то самостоятельно, пытаться родить это, чтобы натренировать разум думать в его стиле. А Майкрофт хочет услышать мои мысли. Может, чтобы проверить, — не вру ли я. Или заблуждаюсь.

— Правда о том, — я подбираю выгодное лицо для признания. — что я могу думать головой.

Политик сглатывает и отводит взгляд. Он надолго погружается в свои мысли, а мне остаётся лишь сидеть и гадать.

Было уже относительно поздно. В это время я обычно покидал дом Холмса. И этот раз тоже не должен был стать исключением. Но почему-то именно эта прогулка до двери далась мне тяжелее всего. Я понял, что не хочу уезжать, что хочу остаться как в те первые разы.

Мы молча стояли у двери. Я уже третий раз открывал рот, чтобы что-то сказать, но так и не проронил ни единого звука. Майкрофт выглядел странно. Он неотрывно глядел на меня, и его ноздри слегка раздувались.

В итоге, почесав затылок, я махнул ему рукой и вышел за дверь. Прохлада ночи остудила моё лицо, но не нервы. Я медленно плёлся до машины, пару раз оглядываясь. Холмс не закрыл дверь, а смотрел на меня из уюта дома, словно следил, не натворю ли я чего.

Мне даже показалось, будто мы хотели одного и того же, но я сел в машину. Я сел в машину и, когда та тронулась, тут же вытащил телефон, открывая чат с политиком. Я гипнотизировал его, придумывая различные варианты сообщений. Мне не было ясно, что именно я хотел ему написать, но цель оставалась прежней.

Мне так страшно ехать

ночью через всё графство.

Я не придумал ничего лучше. Это было и просто откровение и одновременно намёк. Майкрофт ответил сразу.

Я могу велеть полиции

встретить тебя на полпути.

Ну зачем же их беспокоить?

Просто мне кажется, что у меня

начинается старый психоз.

Всё такое слишком чёткое,

и я начинаю беспокоиться за

безопасность твоего водителя.

Я откровенно лгал, но все сообщения были пропитаны соусом знакомой нам с Майкрофтом игры.

Что ж, тогда тебе придётся вернуться.

Мои глаза широко распахнулись, а губы тут же растеклись в обе стороны. О боже.

— Извините, мы должны вернуться. Кажется, я кое-что забыл у мистера Холмса. — взволнованно сообщаю я водителю, чувствуя, как сердце бьётся о рёбра.

— Как скажете, сэр.

Мы проехали не так много, так что возвращение заняло меньше пяти минут. Я выскочил из машины и понял, что меня переполняет странное волнение. Я снова чувствовал смущение и неловкость. Но топтаться у входа не хотелось, поэтому я подошёл к двери, собрался с духом и отворил её.

Холмс ждал меня на первом этаже около лестницы. Его руки скрывались в карманах брюк, а подбородок был чуть вздёрнут, так что я не понял бы, что он слегка улыбается, если бы не глаза.

— Привет. — выпаливаю я, пытаясь отдышаться, словно обратный путь я пробежал на собственных ногах. — Давно не виделись.

Холмс ухмыляется и опускает голову. Я ещё немного неловко мнусь на месте, а потом подхожу к Майкрофту, несмотря на то, что дышать становиться труднее.

— Уже поздно. — он глядит на старомодные часы, которые выудил из кармашка пиджака.

— Да, — соглашаюсь я, предварительно прочистив горло. — наверное, пора спать.

Выдох даётся мне труднее, чем вдох. Это обжигает лёгкие.

Мы поднимаемся на второй этаж. Я указываю на знакомую дверь.

— Пожалуй, я останусь в знакомом месте.

Холмс кивает. Я пытаюсь сказать то, о чём думаю последние пять минут. У меня снова нет одежды.

— Я дам тебе то же, что в прошлый раз. — Холмс избавляет меня от неловкого вопроса.

— Спасибо.

Я стою в душе. Капли стекают по кафелю, от пара потеют стёкла. Мне хочеться подрочить. Всё это вечернее напряжение опустилось на мой член. Я стою полностью голый в доме Майкрофта. Этот факт никогда не перестанет меня будоражить.

Я упираюсь лбом в стену. Прикусываю губу от осознания, что я делаю это в его доме. Очередная улыбка рождается на моём лице. Чувствую себя подростком мастурбирующим в душе, пока родители как ни в чём не бывало смотрят телек. Надеюсь Майкрофт не услышит моих вздохов. Конечно, не услышит. Только если он не стоит прямо за дверью. Хочу, чтобы стоял. Чтобы слышал.