Книга Восхождение Рэнсом сити - Феликс Гилман

Харпер всегда был начеку и редко спал. Как я уже говорил, иногда по ночам он со всех ног убегал в лес, испугавшись совы, грызуна, шумевшего в деревьях ветра, луны или бог знает чего еще. Он видел угрозу в следах животных, а в городе ему всякий раз казалось, что люди постоянно наблюдают за ним и делают какие-то записи. Старика завораживали знаки присутствия Племени, и иногда, когда он думал, что холмовики где-то поблизости, то уходил в чащу или поднимался на холм и оставался стоять там в нетерпении, словно ожидая ответа на тревожившие его вопросы. Когда ничего не происходило, старик возвращался хмурый, полный ярости. Иногда я не видел Харпера день или два, словно он решал идти своей дорогой, но затем старик находил нас снова, точнее, находил мисс Харпер, а я был довеском к ней.

– Почему вы всегда возвращаетесь? – спросил я его однажды. Вопрос был продиктован лишь любезностью, и я не ожидал получить ответ, но, похоже, у старика было благостное настроение.

Он покачал головой и ответил:

– Кто-то должен не давать мне сойти с истинного пути. Я слишком слаб для того, чтобы держать себя в руках. Я плохой человек, Рэнсом. Если бы не проклятое нытье этой бабы…

– Что вы имеете в виду?

– Не лезьте не в свое дело, профессор.

Возможно, вы помните рассказ о девятифутовом гиганте в медвежьей шкуре, появившемся в Карнапе с трофеями из костей холмовиков на поясе и двумя похожими на волков собаками у ног и не заплатившем за завтрак. Я в жизни не видел, чтобы взрослый человек так пугался чего-то, как старик Харпер того рассказа. У него появился интерес к предсказаниям, он скупал обереги и иконы во всех городах, где они продавались, ловил кроликов и пытался гадать по их внутренностям о передвижении своих врагов. Я спросил, что это за враги, а старик ответил, что главная тайна Вселенной заключается в том, что все, кто ее населяет, и есть враги. «Можете записать эту мысль, профессор, и назвать ее своей, если хотите». В Манселе совершенно безумный хиромант сказал Харперу, что он должен остерегаться путешествий по рекам и зеркал, и все оставшееся путешествие старик опускал шляпу на глаза всякий раз, как проходил мимо зеркала. Впоследствии его состояние усугубилось, и он начал проделывать то же самое возле окон, водоемов и даже рядом с людьми в очках.

Заметив впереди дым автомобиля Линии, Харпер мог вынудить нас сделать крюк в несколько миль. Однажды он услышал, как двое мальчишек с жаром обсуждали сплетни о тайном агенте Стволов, которого будто бы видели неподалеку, и немедленно заставил нас покинуть город. Женщина, назвавшаяся ведьмой, продала Харперу высушенный собачий член на веревочке, который должен был отводить от него врагов. Насколько я знаю, он не подействовал.

Аппарат старика совершенно не интересовал. Харпер был словно дикий зверь – все, что он не мог использовать и с чем не мог справиться, его пугало. Имя Альфреда Бакстера вызывало у него презрительную ухмылку.

– Я сам мог сделаться дельцом, – заявил он однажды. – Если бы захотел. В юности у меня было много великих идей.

– Неужели? Каких, например? – поинтересовался я.

Поразмыслив с секунду, Харпер пожал плечами:

– Покупай дешево и продавай дорого. Афера проще простого.

Я не задавал старику лишних вопросов, пытаясь раскусить его с помощью пристальных наблюдений.

Я все еще был уверен, что видел этого человека раньше и в конце концов совершенно случайно узнал где именно.

Мы остановились в Дурхэме. Начиналась зима, дул холодный и влажный ветер, и мы заплатили за право сесть у камина в пивной, чтобы отогреться и выпутать из волос куски льда. Рядом с камином мы нашли старые газеты и полку с еще более старыми книгами, которые можно было почитать, заплатив несколько монет. В основном это были непристойные истории, два-три рассказа о нашумевших преступлениях и один экземпляр Хартии Республики Красной Долины, замерший на полке, словно миссионер в борделе. Мисс Харпер заинтересовалась Хартией. Старик Харпер читал газеты. Я разговорился о книгах с работавшим в пивной мальчишкой и сказал, что, если у него есть амбиции, ему будет интересна «Автобиография» мистера Альфреда Бакстера или добротная энциклопедия естественных наук. Мальчуган ответил, что это, может, и неплохо, но его амбиции простираются дальше, и указал мне на любимую книгу его хозяина. Она называлась «Лихие разбойники: их славная жизнь и бесславный конец». Эта напечатанная на твердой желтой бумаге книга повествовала о деяниях десятка агентов Стволов с праведным негодованием и извращенным удовольствием. Я прочитал историю Долли Кинжал, спалившей целый город только за то, что один из жителей ее оскорбил. Затем о Бохе Кровавом Громе, прославившемся тем, что он принимал любой вызов и однажды погиб, встав перед несущимся навстречу Локомотивом и сбив пулей его головной прожектор. Я прочитал об элегантном Франте Фэншоу, о котором говорили, что он получал долю от каждой партии дури на Западе, о Прокопио Морзе по кличке Динамит, о Льве Аббане, сразившемся на дуэли с сотней человек и понимавшем язык змей, а затем перевернул страницу и прочитал о Джоне Кридмуре, обаятельном негодяе, похитившем наследника «Транспортного треста Тириаса», пять лет возглавлявшем мафию Гибсона, саботировавшем работу фабрик Линии на Хребте Дьявола, и…

Я уставился на одну фотографию внизу страницы.

Авторы книги предполагали, что этот человек мертв, ведь уже несколько лет не было новостей о его злодеяниях и свершениях, а это могло значить только одно. Джон Кридмур не мог уйти в отставку – этого не позволили бы ни его гордый, беспокойный нрав, ни его хозяева. Служение Стволам могло закончиться только петлей или пулей.

Я опустил книгу и увидел, что старик Харпер за мной наблюдает. Наши глаза встретились, но он ничего не сказал.

В ужасе я не знал, что сказать. Я вырос на границе владений Линии. Наш город не был ни богатым, ни стратегически важным, и красть или разорять в нем было нечего. Если не считать книг и песен, я никогда не имел дела ни с одним агентом Стволов. По крайней мере, в то время. Но я знал, что агенты сделали с Торо, и видел, как одного из них повесили в Секки. В городе Клоане я прятался за бочкой во время перестрелки агента с линейными, и это до сих пор снится мне в кошмарах.

В ту ночь Харпер пришел ко мне в комнату. Я лежал без сна, но не заметил, что старик стоит возле моей кровати, пока луна не вышла из-за облака и не осветила его силуэт. Он поднял палку и прижал ее к моему подбородку, словно закрывая мне рот. Было больно. Затылком я был прижат к изголовью кровати, так что моя голова оказалась зажата в нечто вроде тисков, словно я был на приеме у дантиста.

– Моя слава меня выдала, – ухмыльнулся Харпер.

Мне было непросто открыть рот для ответа, так что я и не пытался.

Какое-то время мы молчали. Сначала мне было страшно, затем я разозлился. Какое-то время я злился и боялся одновременно. Потом мне стало стыдно, словно я каким-то образом подвел старика, тайком узнав о его прошлом. Взгляд у него был уже не такой угрожающий – теперь Харпер выглядел усталым.