Книга Восхождение Рэнсом сити - Феликс Гилман

– Я и сам вижу это, – улыбнулся я. – Но бесконечно рад слышать это от кого-то другого.

– Что ж, – усмехнулась Элизабет. – Погодите, пока мы доедем до Джаспера.

Всякий раз, когда мы подъезжали к перекрестку, женщина просила повернуть на восток, в направлении Джаспера. Я все еще сомневался, но она сказала, что я уже могу попытать счастья у мистера Альфреда Бакстера и меня останавливает только страх. Я сказал – может, через год, а она заметила, что через год корпорация «Северный свет» опередит меня и обоснуется в каждом захолустье Запада и действовать нужно сейчас или никогда. Я знал, что у нее на Востоке свои дела, но все равно был рад это слышать. Не хочу показаться непочтительным – к тому же мисс Харпер, скорее всего, была ненамного старше меня, – но она чем-то напоминала мне мою мать, какой, как я думал, она была бы, если бы не умерла вскоре после моего рождения. Дело было не в том, что Элизабет готовила, убирала или латала одежду – она делала это только в случаях, когда должна была притвориться моей служанкой. Думаю, дело было в том, что в детстве, когда мать являлась ко мне во сне, она словно хранила какую-то тайну, не знаю – чудесную или страшную, и не могла рассказать ее мне: у нее не было слов. Такой была Элизабет Харпер. Я хотел произвести на нее впечатление. Я хвастался даже больше обычного. Ее секреты, все, что я еще не понимал в Процессе, и наша общая настойчивость начали смешиваться у меня в голове. Иногда я лежал ночью без сна, представляя, как одна проблема может решить другую, глядя на звезды и слушая, как старик Харпер, бормоча, мочится под деревом или выстругивает из дерева уродливые бесформенные предметы, следя за дорогой. Однажды я подумал, что почти разгадал тайну Элизабет, но старик Харпер принялся палить по какой-то твари, выскочившей из леса, и всех нас переполошил. Только мистер Карвер спал как ни в чем не бывало. Он мог заснуть когда угодно.

V. Система упражнений Рэнсома

Если меня и запомнят, это случится благодаря Процессу или основанию Рэнсом-сити, а система упражнений будет лишь ничтожным дополнением к этим заслугам. Но я справедливо ею горжусь.

Как и Процесс Рэнсома, система упражнений Рэнсома работает главным образом благодаря созданию и противопоставлению сил. И как и Процесс, она работает везде, без проводов и прочего оборудования.

Вот как вам следует выполнять эти упражнения. Сначала вытянитесь вверх, словно ребенок, который хочет что-то стащить с верхней полки. Затем наклонитесь, словно вас невероятно заинтересовала грязь под ногами. Можете делать это в сарае, под одиноким деревом на западных равнинах при свете луны, в тюрьме Линии, в уединении вашей детской комнаты во время болезни или в тесной чердачной комнатушке в Джаспере. Можете заняться этим даже в присутствии посторонних, если вас не слишком заботит чужое мнение. Можете попытаться выдать упражнения за религиозный обряд – это не избавит вас от смешков, но, возможно, их станет меньше. Упражнения следует делать, ежедневно увеличивая число повторов. Они способствуют расслаблению мускулов и связок, которые иначе застаиваются. Затем возьмите ступни в руки, к этому моменту вы должны лежать на спине (чертовски трудно объяснить словами!), напрягите мускулы, сначала на одной стороне тела, а затем на другой. Встаньте, сцепите руки, словно собираетесь уложить невидимого противника на лопатки (важно найти правильный угол), и что есть сил надавите одной рукой на другую. Повторите несколько раз. Так постепенно вы сможете стать сильным. Хотя по моему виду и не скажешь, я умею стоять на голове и почти никогда не устаю, а также часто выигрываю пари, подтягиваясь на спор на косяке таверны.

Я делаю эти упражнения практически ежедневно с четырнадцати лет, с перерывами только в чрезвычайных случаях и еще во время травм, и часто совершенствую систему. Мальчишкой я пытался за деньги обучать системе шахтеров Восточного Конлана, чтобы потом пустить заработанные средства на более масштабные предприятия, но они отнеслись к ней с безосновательной настороженностью и презрением. Мистер Карвер тоже отказался ей пользоваться. В Хайнберге из-за этих упражнений меня обвинили в колдовстве – там подумали, что это насылающий проклятия танец холмовиков. Мисс Харпер, как я сказал, испытала систему. Старик Харпер наблюдал за мной с презрительной ухмылкой, но однажды я застал его за тем, что он пытался выполнить упражнения сам, раскрасневшись и кипя от ярости. Случилось это на следующий день после того, как мы услышали о великане Кнолле с его волками, медвежьей шкурой, ружьем и прочим, и думаю, что Харпер все еще был напуган. В любом случае, он все делал неправильно. Я ничего не сказал.

VI. Мариэтта и Гольда

Мариэтта – это наша лошадь. Мне ничего не известно о ее родословной, а свои политические взгляды она держала при себе. Гольда – тоже лошадь, обладавшая невероятным упрямством, заставлявшим меня думать, что она связалась бы со сторонниками профсоюзов, покажи я ей большой город. Мариэтта была бурой масти. Я купил ее в Мелвилле у кривозубого торговца. Гольда была пегой, я купил ее на ферме к югу от Раздрая после того, как предыдущую лошадь застрелили. Обе были неплохими лошадьми. Ни одна не пережила Уайт-Рок. Насколько я знаю, они были обычными лошадьми, и у них не было секретов. Хотя кто знает, что важно для лошади?

VII. Старик Харпер

Не люблю говорить о других дурно, но старик Харпер был порядочным мерзавцем. Это был человек среднего роста, крепкий, широкоплечий, и еще он мог, если придется, отвесить удар. Он носил грязно-бурый плащ, под которым виднелись серая рубашка, клок седых волос на груди и могучая шея с парой белых шрамов. Лицо у него было бледное или в красных пятнах – иногда и то и другое сразу, – а нос слегка свернут набок. В еще густые волосы он втирал масло. Иногда ходил с палкой, а иногда без. Часто казалось, что он преувеличивает свою дряхлость и хромоту, то ли чтобы сбить с толку врагов, то ли из-за дурного характера. Мне всегда казалось, что я где-то видел Харпера раньше, но не мог вспомнить где.

Было заметно, что в молодости Харпер был красив. Этим, однако, нельзя было объяснить его невероятную желчность. Старик вел себя словно человек, пожертвовавший слишком многим и ожидавший получить взамен весь мир, но оставшийся ни с чем. Сначала я предположил, что он прогоревший делец, но, когда узнал его получше, не мог даже представить, что он когда-либо зарабатывал честным трудом. Мистеру Карверу не нравился старик Харпер, а старику Харперу не нравился мистер Карвер. Большую часть времени у старика ни для кого не находилось доброго слова. Из его уст слово «профессор» могло прозвучать, как худшее оскорбление. Но бывали и редкие дни, когда старик был само добродушие, звал меня покурить и подолгу шел рядом, сыпля шутками и рассказывая о сражениях, случившихся еще до моего рождения, и вел себя так обаятельно, что можно было забыть все прошлые оскорбления и угрозы. Не знаю, чем были вызваны такие перемены, и подозреваю, что не знал этого и Харпер.

Он скупал все газеты, что видел, и первым делом прочитывал новости о преступлениях, затем о чудесах, потом деловые и, наконец, словно все это время собирался с силами, читал сводки с фронта. У него были достаточно категоричные взгляды на большинство политических проблем – он считал, что все политики либо воры, либо болваны, если только речь не шла о том, что касалось войны между Стволами и Линией: тут он лишь качал головой и говорил, что это слишком сложный вопрос. Детей старик пугал, но был с ними щедр. Его взгляд был способен устрашить мужчин вдвое крупнее и вдвое моложе, чем он, и в сто раз пьянее. Я сам это видел. Харпер говорил с собаками так, словно ожидал от них послушания, и иногда его добивался, а иногда нет. Воровал он бездумно и часто. Всегда носил с собой оружие, часто не на виду, а охотился искусно и беспощадно.