Книга Метресса фаворита. Плеть государева - Юлия Андреева

Выложив на стол орудие убийства, Псковитинов попросил Петра Корытникова зарисовать его, а тем временем вызвал Агафона и Шишкина.

— Сколько поваров, поварят и кухонных работников приписано к особняку покойной госпожи Шумской? — обратился он к стоящим перед ним свидетелям.

Оказалось, что два повара, кондитер и семь человек поварят и на «подай-принеси». Впрочем, в тот роковой день гостей не ожидалось, и при особняке находились только повар Тимофей Лупалов[57], помощник повара Василий Антонов, а также кондитер Николай Николаев[58] и ещё три кухонных мужика.

— Антонов? — прищурился Александр Иванович. — А не родственник ли он Прасковьи Антоновой, которая вчера пыталась нас уверить в том, будто бы совершила убийство?

— Родной брат, — выдохнул Шишкин, заметно бледнея.

— Приведите Василия Антонова. — Псковитинов откинулся в кресле, начало ему нравилось.

— Отчего же «будто бы» совершила убийство? Почему вы считаете, что не совершала, если сама призналась? — вскочил граф.

— Когда человек орудует ножом, тем более таким ножом, — он кивнул на лежащий перед Корытниковым мясницкий нож, — он почти всегда и сам себя ранит. Вот, извольте взглянуть, ваше сиятельство, это ведь не то, что ваша шпага, никакой защиты для руки. Ладони же Прасковьи были без царапин. Кроме того, её одежда при поверхностном осмотре не показалась нам вымазанной кровью, а при столь кровавом убийстве она не могла совсем не запачкаться.

— Следует проверить всю одежду! Она могла быть в нижней рубашке! Она могла выбросить окровавленные тряпки и предстать перед вами в чистом!

— Сегодня мы обыщем всё вокруг и постараемся найти окровавленную одежду, если таковая где-то запрятана. Пока же нам очень помогло уже и то, что Фёдор Карлович распорядился посадить под замок всю прислугу, не дав им опомниться и переодеться. Если же убийцы успели заменить одну рубаху на другую, тогда будем надеяться, что остальным вашим слугам удалось припомнить, в чём был каждый из арестованных.

Аракчеев кивнул.

В комнату ввели перепуганного темноволосого паренька лет двадцати. Тощий, но жилистый, чем-то он неуловимо напоминал свою крошечную старшую сестричку.

— Василий Антонов? — Псковитинов доброжелательно глядел на юношу.

— Я. — Парень пугливо озирался по сторонам, разглядывая незнакомые лица.

— А не твой ли это нож? — Псковитинова задал свой вопрос так нежно и вкрадчиво, как только умел, но для подсудимого он прозвучал, как гром среди ясного неба.

— Мой! — выдавил из себя парень и вдруг рухнул на колени и заплакал. — Не трогайте сестру. Я это! Я убил Минкину!

Когда вопли прекратились, Псковитинов велел Агафону поднести Василию воды, после чего следователи осмотрели его ладони, они оказались в глубоких и свежих порезах. Далее Шишкин раздел Василия до исподнего, на шароварах и подкладке зипуна последнего были обнаружены бурые следы, напоминающие кровь.

Тут же в темницу за вещами арестованных были откомандированы адъютант Николай Кириллов и двое судейских, присланных из Новгорода в помощь Псковитинову. Пока служители Фемиды ещё плохо ориентировались в расположении усадьбы, прибывшие сюда раньше адъютанты оказались как нельзя более кстати.

— Отчего вы сразу же заподозрили работника кухни? — поинтересовался Миллер.

— Вряд ли какая-нибудь из комнатных девушек или лакей могли незаметно для остальных держать среди своих вещей такой ножище. — Наблюдая за тем, как приходит в себя Василий, излагал Александр Иванович.

— А остановили свой выбор именно на Антонове, так как он родной брат Прасковьи и она его покрывала.

— Как-то так. — Псковитинов попросил Шишкина поставить на середину комнаты стул и усадить на него Василия.

— Как ты убил госпожу Шумскую? — спросил он и тут же покосился на Аракчеева. — Быть может, ваша светлость, вам лучше не слушать этого?

— Не беспокойтесь, я выдержу. — Алексей Андреевич сделался ещё бледнее, но держался. Он явно одобрял манеру ведения дел Псковитинова, так что можно было надеяться, что, даже если в конце концов Жеребцов решится изничтожить следователя, тому будет у кого искать защиты.

— Анастасия Фёдоровна с утра причёску изволили делать. Сестра моя ей волосы завивала, да, видать, обожгла. Вот она на неё и накинулась и ну бить щипцами, да по голове, куски мяса выдирала. Параша уж на что терпеливая да покорная. Не выдержала, ко мне на кухню кинулась. Я как раз нож заточил, свинину должен был порезать, ну и… за сестру, в общем…

— Так уж куски мяса? — поднял брови Псковитинов. — И из головы? Что-то мы вчера, допрашивая твою сестрёнку, никаких свежих ран на ней не приметили.

— Так на простом человеке, точно на собаке, всё быстро заживает, — встрял в разговор Шишкин.

— И крови на сарафане не оказалось. Ладно, сейчас принесут остальную одёжу, проверим более внимательно. Уведите его пока что.

— Сознается, — уверил он Аракчеева. — Немного поломается — и всё как было выложит.

— А чем вам давешнее объяснение не подходит? — поинтересовался Фёдор Карлович. — Только тем, что на Антоновой нет свежих ран? Так, может, синяки есть. Тоже осмотреть нужно.

— Осмотрим. — Псковитинов думал.

— С вашего разрешения, я бы взял с собой несколько человек понятых да и осмотрел, пока суть да дело, вещи арестованных, — предложил Корытников.

— Очень вам буду за это признателен. Пусть кто-нибудь из адъютантов проводит Петра Петровича к эдикюлю. — Псковитинов улыбнулся приятелю и тут же вернулся к разговору с фон Фрикеном: — Допускаю, что Анастасия Фёдоровна поднималась до рассвета, что причёску делала, пусть так. Но только когда барыня рано встаёт, весь её штат обязан поступать точно так же, а тут что же такое получается — одна-единственная Прасковья Антонова ей локоны крутила, а кто же утренний кофе готовил? Или что она обычно привыкла в эту пору кушать? Кто платье подавал? Кто новости докладывал? Пытаюсь представить такую картину, ан не получается.

— Вы совершенно правы, теперь я яснее ясного вижу, налицо сговор с целью убийства! — раздался взволнованный голос Аракчеева. — Правильно вас рекомендуют как лучшего следователя.

— Да-с. Сговор, несомненно, был, — кивнул Псковитинов. — По крайней мере, мы уже знаем двоих сообщников — брата и сестру Антоновых.

— Парашке часто доставалось от Анастасии Фёдоровны за грубость, нечистоплотность, неаккуратность. А уж как она меня самого завлекала, змея подколодная. Решилась извести хозяйку и извела. Брата заставила убить. Вы уж, Александр Иванович, дознайтесь до правды и всех представьте к ответу. Чтобы ни одна крыса поганая не прошмыгнула.