Книга Пудель бродит по Европе - Елена Нестерина

– Телефон мобильный беги ищи, идиот! – рявкнул Валерий Николаевич. – В снегу ищи, возле своей скотовозки! И как следует там прошарь!

– Ага! – Барбос с удовольствием умчался. Он не любил, когда выли собаки и ныли дети и женщины.

– Ну-ка, тихо, тихо, тихо… – не отходя далеко от двери, которую он, оставшись без охраны, то есть без Барбоса, предусмотрительно запер на ключ, примирительно забормотал Николаич.

Но Арину не устраивало это «тихо-тихо-тихо». Рыдала она громко. Вот уже и собаки начали ей подвывать. И даже Бима где-то далеко в фургончике, как показалось Антону Мыльченко, присоединился к этому скорбному хору.

Валерий Николаевич – потенциальный убийца детей и серийный истребитель собак – уже хотел окончательно сдать свои позиции, как вдруг подумал: а с чего это Арина и ее приятели решили, что желтая машина фирмы «Тобиас энд Леопольдус» имеет к нему, Валерию Николаевичу и его бизнесу, какое-то отношение? Неужели они его выслеживали? Быть такого не может. Скорее всего детишки просто так покататься влезли да и прикатили куда не следует. А тогда как девчонка отцу сказала, что именно к нему они на бойню и мастерскую по изготовлению шкурок едут? Не вранье ли все это чистой воды?

Обо всем об этом он и спросил – громко и очень внятно, стараясь перекричать девчачьи капризные вопли.

Арина все его вопросы прекрасно услышала и весьма спокойно заявила, что да, залезли-то они в фургон собачек посмотреть, Барбос их в этом фургоне, не заметив, и закрыл. И поехали они, как им казалось, неизвестно куда. Ехали, бедненькие, боялись, родителям звонили и просили их найти, всех на уши поставили. Но когда уже на место приехали, Арина еще из фургона знакомый голос дяди Валеры услышала, а потому тут же позвонила родителям и сообщила, что она у своих, а именно у дяди Валеры в его загородной резиденции. Пусть они приезжают и забирают.

Дядя Валера окончательно сник, услышав все это. Логично ведь, черт возьми, все получалось. Что делать-то в этом случае? Остается только одно – играть хорошего доброго дяденьку. Ведь наверняка этих трех паразитов банкирские люди активно ищут. Скоро найдут, несмотря на то, что место тут глухое. Значит, надо выпендриться, самому детишек в руки родителей отдать. Вот как только им рты заткнуть? И Валерий Николаевич попытался начать разговор сначала и открыл снова дверь.

Он принялся бормотать что-то доброе, при этом лучезарно улыбаясь, Арина Балованцева взялась капризно с ним торговаться. И когда Валерий Николаевич предложил чуть ли не лимузин пригнать и с почетом отсюда ребят по домам развезти, только бы Арина своему папе-банкиру не рассказала о том, что она тут увидела, как все дело неожиданно для всех испортил Антоша Мыльченко. Он не понимал, что за изощренную цель преследует Балованцева, – ведь времени осталось совсем мало, надо же хватать Биму, волочь его к Петру Брониславовичу да бабе Лизе как можно скорее возвращать… То, что все зашло слишком далеко, он не понимал; и то, что всего несколько минут назад по-серьезному решался вопрос об их жизни и смерти, он, видно, позабыл или как реальность не воспринял. Поэтому захотел вставить свое веское конструктивное слово.

– А вы лучше нам собаку отдайте! – сделав решительный шаг, заявил он звонким голосом. – И все дела. Чего разговоры-то какие-то перетирать. Во. Собаку возвратите. Розового пуделя в малиновой попонке. Мы за ним приехали-то… В общем, отдайте собаку…

– Собачку вам? Вы за собачкой, стало быть? – не поверил своим ушам Валерий Николаевич. – То есть, кроме собачки, вам больше ничего не надо? А вы тогда пообещаете мне молчать, правильно, ребятки? Вот и хорошо будет, вот и славно! Сейчас я подберу вам собачку.

И Валерий Николаевич помчался вдоль клеток подбирать собачку для детей, как совсем недавно это делали сотрудницы гостиницы для кошек и собак.

– Нет, нет! – воскликнул Антоша. – Наш пудель в желтой машине остался! Вытащите его срочно! Ему же там плохо! И отдайте! Розовый пудель…

– Ах, в машине! – Дядя Валера резко развернулся и помчался в сторону двери. – А ну-ка, я сейчас!

Дверь захлопнулась за ним, ключ в замке с той стороны провернулся.

А Арина Балованцева грозно двинулась на Антошу.

– Ты чего, Мыльченко, всю малину нам портишь? – с возмущением проговорила она.

– А что такого-то? – удивился Антоша. – Бима-то нужен!

– Да этот дядя Валера бы нам и так его отдал! Потому что…

– Что – «потому что»? – Антоша тоже возмутился. – Вечно ты мудришь, Арина, придумываешь что-то, мне непонятное. Ты лучше пообещай этому дядьке то, что он просит, он нам Биму отдаст, и мы отсюда смотаемся.

– Ты что, Мыльченко, не понимаешь глобальности проблемы? – наступала Арина.

– А ты не понимаешь, что Петр Брониславович нас ждет? Вместе с Бимой, живым и здоровым? – резонно возражал ей Антоша.

– Это да, – согласилась Арина, но тут же добавила: – А права животных?

– А наше обещание?

Витя Рындин участия в этой перепалке узников собачьей тюрьмы не принимал. Он знал, что в любом споре он всегда будет поддерживать сторону Арины Балованцевой – вне зависимости от того, права она в данном случае или нет. Для Вити она всегда была во всем права, и даже не своим долгом, а своим счастьем он считал возможность заступиться за нее. Поэтому он только встал между спорящими и сказал:

– Тихо. Слышите: возвращается.

Глава XII Продавец радости

И действительно – прокрутился ключ в замке, открылась дверь, и в собачьем изоляторе временного содержания появился дядя Валера. То есть не так: в дверь влетели… дядя Валера и розовый Бима в клетке!

– Ариночка, мальчики! – точно продавец радости, кричал дядя Валера. – Вот она, собачка-то розовая! Забирайте, конечно! И все дела. Сейчас я ее вам отдам. И все мы с вами решим мирно, по-хорошему! Точно? А ты, Ариночка, папашеньке своему ничего такого говорить не будешь, ага? Вот, берите!

Он поставил клетку на пол, отогнул защелку дверцы (эта клетка на ключ не запиралась – в отличие от тех, которые стояли здесь), схватил Биму за поводок и потянул, пытаясь вытащить его наружу. Но Бима мотал головой, упирался, и даже когда Валерий Николаевич принялся дергать его то за ошейник, то за край попонки, то просто за шкирку, вытащить пса ему не удавалось – Бима, полузадушенно рыча (ведь ошейник больно давил ему на горлышко), уперся всеми четырьмя лапами, и ни туда, ни сюда.

– Да вылезай ты, собака такая! – в охотничьем азарте воскликнул мехопромышленник дядя Валера. – Давай, ждут же тебя, ну! Сейчас, детишки, сейчас, вы его получите…

Бима щелкал зубами, рычал, морща свой смешной нос, кряхтел, пятился в самый угол клетки, даже ухитрялся, точно обезьянка, цепляться лапами за решетки.

Ребята с изумлением следили за ходом событий. И даже немного растерялись, а поэтому ничего не предпринимали.