Книга Сталин против партии. Разгадка гибели вождя - Александр Костин

Положение Сталина в высшем ареопаге власти значительно укрепилось, хотя он ни на минуту не забывал о преподанном ему партноменклатурой «уроке» при выборах членов ЦК ВКП(б).

Сталину было 55 лет— возраст, до которого не «дотянул» великий Ленин, основная жизнь которого прошла под теплым небом «курортной» Швейцарии.

Тем не менее, сверхчеловеческое напряжение, выпавшее на долю «Старика» в революционные годы, годы гражданской войны и послевоенной разрухи, быстро подточили его здоровье, и к 53 годам это уже был практически «живой труп». Сталин свои молодые годы провел в сибирских ссылках и горниле практической революционной деятельности, испытав не меньшее напряжение всех физических и интеллектуальных сил в те же годы, которые подтачивали здоровье «Старика». А чего стоила ему борьба с фантомом «коллективного руководства»? Так что в свои 55 лет это уже был тяжело больной человек, и он прекрасно осознавал, что не вечен, и надо поспешить довести до логического завершения задуманную им реформу сложившейся системы управления Республикой.

Правда, ему предстояло сделать нелегкий выбор из двух зол, и он мог выбрать лично для себя наименьшее из них. То есть, целиком посвятить себя настоящему, ограничиться тем, что есть, и в качестве неформального лидера ЦК ВКП(б) управлять страной на благо сограждан и зависть соседям, работая на признание и популярность среди современников и на искреннее почитание и прославление потомков. Или попытаться совершить невозможное— реорганизацию коллегиальной системы власти в монархическую— самому, в одиночку, полагаясь всецело на собственные силы, талант и твердость характера. Сталин выбрал второй путь. С поразительным упорством он трижды бросал вызов системе, пережил два ужасных поражения, а третий его натиск на ненавистные коллегии на полпути прервала смерть.

Первое поражение он потерпел при попытке силовым способом сокрушить партноменклатуру в середине тридцатых годов. Спустя пять лет после окончания (10 февраля 1934 года) XVII съезда партии из 139 человек, включенных в центральный коллегиальный орган (71 член и 68 кандидатов в члены ЦК ВКП(б)), то есть более двух третей, оказались «незаконно репрессированными», попросту говоря, убитыми своими же товарищами коммунистами.

Почему это произошло? Зачем Сталину понадобилось расстреливать партийную элиту, сотни людей, многих из которых он хорошо знал по совместной работе в прошлом, а с кем-то даже дружил? Ради чего столько советских граждан несправедливо, по надуманным обвинениям объявили «врагами народа» и либо поставили к стенке, либо сгноили в лагерях? Ниже приводится объяснение «феномена 37 года», заимствованное из замечательной книги К. Писаренко «Тридцатилетняя война в Политбюро (1929–1953)», изданной в 2006 году:

«Конечно, велико искушение списать те страшные события на эгоизм конкретной персоны — Сталина, честолюбца, идущего к цели (необъятной власти), не разбирая средств. Так проще, да к тому же история богата на примеры подобного рода. Ведь беспринципных, кровавых тиранов всегда хватало, однако, внешнее сходство разных исторических процессов в разных странах еще не означает, что они вызваны торжественными причинами. Например, уже можно считать сложившейся традицией, когда на одну доску ставят сталинский режим в России, гитлеровский фашизм в Германии, а также диктаторские режимы Муссолини в Италии и Франко в Испании.

Действительно, во многом совпадают однопартийные диктатуры (ВКП(б) в СССР, НСДАП в Германии, «Союз борьбы» в Италии, «испанская фаланга» в Испании). Культ вождей (генсека в СССР, фюрера в Германии, дуче в Италии, каудильо в Испании), искоренение оппозиций, всемогущество тайных полиций, идеологические догмы, не подлежащие критике.

На основании вышеперечисленных параллелей делается вывод: тотальный террор обусловлен узкоэгоистическими интересами правящих партийных верхушек, озабоченных сохранением власти в руках своего лидера. Политические режимы Сталина, Гитлера, Муссолини и Франко идентичны по ключевым параметрам. Поэтому именно партийный эгоизм повинен в тех бедах, которые выпали на долю немцев, итальянцев, испанцев и советских людей.

Что касается Германии, Италии и Испании, то для них данный вывод вполне верен. А вот для России нет, ибо вне поля зрения исследователей остался один чрезвычайно важный аспект, уникальный для Советской России и не присущий прочим государствам — принцип коллективного руководства.

Вспомним, А. Гитлер возглавил Германию 30 января 1933 года в ранге канцлера— официального председателя правительства — согласно указу президента республики П. Гинденбурга. Б. Муссолини назначен премьер-министром Италии 30 октября 1922 года согласно указу короля Викто-ра-Эмануила III. И президент Гинденбург, и король Виктор-Эмануил после подписания указов добровольно самоустранились от управления государством. Таким образом, монархическая модель власти нисколько не пострадала ни в Германии, ни в Италии: решения, подлежащие исполнению, по-прежнему принимало одно лицо, ставшее к тому же главой государства в строгом соответствии с очерченной в конституции процедурой.

В Испании в первые месяцы мятежа 1936 года населением на территориях, подконтрольных фалангистам, руководила хунта, то есть коллегия, которая просуществовала всего два с половиной месяца и уже 1 октября 1936 года уступила место монархии — Ф. Франко был официально провозглашен полноправным и единственным главой государства. В других странах с однопартийными системами (Португалия, Польша, Австрия, Венгрия, в Прибалтике и на Балканах) наблюдалась та же картина: коллегиальность либо не вводилась вообще, либо функционировала в течение очень короткого промежутка времени. И только в СССР, практика коллегиального руководства продержалась вплоть до начала 90-х годов XX столетия. Но, благодаря Сталину, начиная с 1925 года, коллегиальное руководство стало медленно оттесняться, а монархический режим возрождаться в виде беспрекословного подчинения партии своему новому харизматическому вождю. К1934 году эта тенденция восторжествовала окончательно, что и констатировал XVII съезд ВКП(б). Республика Советов обзавелась, наконец-то, «вторым Лениным», после чего коллегиальные заседания Политбюро, Оргбюро, Секретариата и СТО превратились в фикцию. Приблизительно с 1929 года все вопросы решались единолично Сталиным, что благотворно повлияло и на экономическое, и на международное положение СССР после преодоления кризиса, спровоцированного коллективизацией. Эффективность управления улучшилась. Число проблем, рассмотренных главой государства, быстро увеличивалось, нерассмотренных сокращалось. Учитывая тот факт, что страну возглавил талантливый политик, ошибок при принятии решений допускалось меньше, чем могло бы быть при ином раскладе.

Но Сталина, как уже было отмечено, заботило будущее страны, которое не сулило ей ничего хорошего, если не будет окончательно ликвидирована система коллективного руководства. Как ее можно было ликвидировать? Мировая практика показывает, что есть два пути: демократизация общества с последующим волеизъявлением народа, доверившего управлять республикой монарху (президенту, фюреру, дуче, каудильо, главе государства и т. п.) и военная диктатура, когда к власти приходит диктатор путем военного переворота.

Для СССР в тридцатые годы второй путь был неприемлем, поскольку без харизматического главнокомандующего, которому солдаты и офицеры подчиняются безоговорочно, перед которым преклоняются словно перед кумиром или Богом, ни один полк на столь решительную акцию не поднимется. Но если такой военный вождь у армии будет, она, не задумываясь, разгонит партийных бюрократов, провозгласит его главой государства и гарантирует плавный перевод страны с коллегиальных на монархические «рельсы».