Книга Австралия - Terra Incognita. Когда звери еще были людьми - Соломон Шульман

Н. Н. Миклухо-Маклай (1846–1888)

О первых русских мы уже писали. Одним из них был поселившийся в то время в Австралии ученый-этнограф Н. Н. Миклухо-Маклай. Он жил в Сиднее с 1878 по 1887 год и женился на дочери одного из влиятельных политиков страны. Миклухо-Маклай первый пробудил широкий интерес россиян к Австралии. В немалой степени благодаря ему к концу XIX века в умах русских людей сложился образ молодой энергичной страны, построенной на принципах свободы и справедливости. Австралия казалась гостеприимным раем для тех, кто по разным причинам — политическим, религиозным или национальным — не чувствовал себя комфортно в Российской империи[21].

После 1917 года количество русских в Австралии значительно возросло. Многие из них перебрались сюда из китайского города Харбина, где оказались после революции. Тут я хотел бы привести отрывок из воспоминаний замечательной русской женщины Нины Михайловны Кристисен (в девичестве Михайловой, 1912–2001), с которой автору данной книги посчастливилось быть знакомым.

Дочь капитана дальнего плавания, рожденная в Петербурге, Нина Михайловна относилась к той плеяде русских интеллигентов, которых не смогла сломить судьба и которые несли дух достоинства и русскую культуру во все уголки мира, куда бы ни забросила их жизнь. Она была одной из тех, кто внес понимание русской культуры в австралийское общество, создав факультеты русского языка и литературы в крупнейших университетах Австралии. Через ее австралийский дом прошли такие деятели русской культуры, как Анна Павлова, Федор Шаляпин, Булат Окуджава, Виктор Некрасов, Евгений Евтушенко, Иннокентий Смоктуновский, Мстислав Ростропович и многие другие.

Рэй Вильсон-Слонек, профессор Нина Кристисен и другие преподаватели Мельбурнского университета с советским киноактером Иннокентием Смоктуновским (Мельбурн, 1973 г.)

«Во время Великой депрессии 1920-х годов русским иммигрантам в Австралии жилось далеко не сладко, — пишет Нина Михайловна в своих «Записках». — Экономическая депрессия, работы не было. Мой отец, капитан дальнего плавания, мечтал попасть хотя бы матросом на землечерпалку. Когда русские под полицейской охраной шли на фабрику, чтобы работать по сильно заниженной оплате, и проходили сквозь строй протестующих профсоюзников, выкрикивающих «русские штрейкбрехеры!», то нам, детям, было не по себе…

Помню свою первую работу, когда мне было четырнадцать лет. Я поступила на шесть недель школьных каникул в семью. Семья была большая. Я вставала с восходом солнца и готовила завтрак, мыла посуду, полы, готовила обед, присматривала за детьми. И все это за 15 шиллингов в неделю… Жилось трудно и голодно. Помню, мы с мамой — да и не только мы — специально проходили по улице мимо кофейни, чтобы только понюхать исходящий оттуда аромат кофе…

…При этом я продолжала учиться. Вставала в пять часов утра и пешком шла в центр города (Брисбен). Там до девяти утра я убирала офисы, потом переодевалась и шла на работу машинисткой в контору присяжных поверенных, а после пяти вечера бежала на занятия. Сначала училась в учительском колледже, а затем в университете.

…Вообще, этот период нашей жизни в Австралии был трудным, но далеко и не безрадостным. Не хлебом единым мы жили… В 1926 году произошло событие, взволновавшее всю русскую колонию. В марте в Мельбурн на гастроли приехала балерина Анна Павловна Павлова (Полякова)[22], и мы с восторгом слушали новости о ее триумфальных выступлениях… К нам в Брисбен она должна была приехать в июне, и все наши знакомые были озабочены изысканием средств на билеты… Для нас Анна Павлова была не только замечательной балериной… С ней были связаны воспоминания о прекрасном и невозвратном прошлом. Она вдохновляла нас, как бы возвращая нам чувство собственного достоинства. Восемь дней ее гастролей прошли как в волшебной сказке…

Анну Павловну заваливали цветами. Люди плакали, смеялись и целовались друг с другом…

Анна Павлова (1881–1931)

Мой отец еще раньше был знаком с ней, и она несколько раз приходила в наш скромный дом. Узнав о положении русской колонии, Анна Павловна дала нам, сколько могла, контрамарок… Все места в театре были давно распроданы, и люди стояли в проходах. Тогда Анна Павловна провела нас с мамой за кулисы… Меня поразило, что каждый раз перед поднятием занавеса Анна Павловна быстро крестилась… Я спросила ее: «Вы боитесь ?» — «Боюсь, — ответила она. — Мне всегда страшно перед началом… »

Каждый вечер мы жили в волшебном мире. Я даже взмолилась: «Ну, что вы делаете со мной, Анна Павловна! Ведь я провалюсь на экзамене, ведь я все запустила!» Анна Павловна тогда подарила мне маленькие часики: «Для Нины, если она выдержит экзамен…»

Трудно выразить словами чувство благодарности этой замечательной женщине. Помимо всего прочего, Анна Павловна сблизила нас с австралийцами, среди которых нашлось так много талантливых танцоров»[23].

…Еще одной из старейших этнических общин Австралии является еврейская, состоящая в основном из выходцев из Великобритании и Германии. Считается, что с Первым флотом в числе 775 каторжан прибыло примерно восемь-десять евреев, а всего за период с 1788 по 1868 год, когда проходила транспортировка ссыльных, в Австралию прибыло около тысячи заключенных еврейской национальности.