Книга Брак поневоле - Мейси Ейтс

Элисон потянулась, чтобы сбросить с себя скованность от постоянного возбуждения, которое, казалось, проникло в каждый нерв и распирало ее изнутри. Коже словно было тесно.

Ей необходимы физические упражнения. С начала беременности ей этого определенно не хватало. Может, поэтому она находится в таком взвинченном состоянии. Выхода энергии нет – вот в чем дело. Ей всегда помогала добрая порция физической нагрузки.

Надо выйти из дома, чтобы размяться. Атмосфера виллы наносила вред ее здравомыслию.

Элисон порылась в своих вещах, которые прислали на Марис через несколько дней после их прибытия сюда, и нашла купальник. Купальник был слишком… крошечным. Черная эластичная ткань едва ли могла закрыть ее формы, которые с беременностью стали более объемистыми.

У нее всегда грудь была немного великовата по сравнению с тонкой фигурой, но сейчас это выглядело просто неприлично.

Элисон оглядела себя в зеркале. Лучше бы не смотрела: молочно-белая грудь так и вылезала из топа. Вздохнув, она схватила полотенце и завернулась в него, чтобы не было видно не только грудь, но и округлившийся живот.

Она прошла к огромному бассейну, порадовавшись тому, что территория бассейна, как и остальная часть виллы и острова в целом, была скрыта от посторонних глаз. Вокруг бассейна росли цветущие кусты, достаточно высокие, чтобы не было видно купающихся, но и не скрывавшие морской глади.

Элисон спустилась в воду и блаженно выдохнула, когда прохлада омыла разгоряченную кожу. Она с наслаждением плавала по всей длине бассейна, пытаясь забыть о Максе… хотя бы ненадолго.

Она подплыла к краю и ухватилась за цементный выступ, смахивая капли воды с лица.

– Вы хорошо плаваете.

Дрожь пробежала у нее по телу. Неужели этот голос так и будет на нее действовать? Неужели она никогда не сможет безразлично относиться к появлению Максимо?

Элисон подняла голову. Прямо перед глазами мускулистые ноги в пляжных шортах, а если поднять голову повыше – широкая, скульптурно вылепленная грудь.

– Спасибо, – натянуто ответила она и отплыла поскорее к лестнице. – Я была в школьной команде. – Элисон вылезла из воды, быстро схватила полотенце и, проклиная дурацкий купальник, прикрылась.

Она повернулась к нему. Господи, он – эталон сексуальности, весь состоит из твердых мышц, на загорелой коже выделяется темное пятно волос на груди.

– Значит, вы занимались плаванием?

Она кивнула и села на шезлонг в тени под пальмой.

– Я много чем занималась в школе. Плавание, дискуссионный клуб, школьная стенгазета. Все что угодно, чтобы получить дополнительный зачет.

– Дайте-ка я догадаюсь… У вас был средний балл 4,0?

Она пожала плечами:

– Получить меньше означало бы провал. Мне было необходимо получить стипендию, чтобы поступить в высшую школу.

– Ваши родители не платили за ваше обучение? – Он скрестил руки на груди, упругие мышцы четко обрисовались, и она не могла отвести глаза от этого зрелища.

– Моя мать не могла этого себе позволить. Когда отец… – Элисон не знала, зачем вообще она про это ему говорит, но почему-то с ним так легко разговаривать. Ей хотелось с ним разговаривать, хотелось, чтобы он побыл с ней. Она кашлянула и продолжила: – Когда отец ушел, то материально нам было трудно. Моя мать не располагала средствами. Да и желания у нее не было, чтобы заработать нам на жизнь.

Он нахмурился и потер небритый подбородок.

– Ваш отец не давал денег на содержание своего ребенка?

– Мы даже не знали, где он. Он ушел совершенно неожиданно и так и не вернулся. Я ничего не слышала о нем вот уже целых пятнадцать лет.

– Судя по всему, вам нелегко пришлось.

– Да. Особенно моей матери. Умерла Кимберли, затем ушел отец, и она утратила смысл жизни. Она едва не потянула меня за собой в яму.

Максимо сел рядом на шезлонг и наклонился к ней, дразня своим неповторимым терпким запахом.

– Поэтому вы такая независимая?

– Пришлось. Людям вы безразличны, каждый занят собой. Я просто поняла это раньше, чем другие. Но я выжила. Я сама себя сделала, сама добилась успеха.

– Но нет ничего позорного в том, чтобы принять помощь от других.

– Странно услышать это от вас. Когда в последний раз вы принимали помощь?

Губы у него дрогнули в улыбке.

– Я не помню.

– Не думаю, что такое когда-либо происходило.

– Но есть люди, которым помогать нужно больше, чем другим, – сказал он.

– Я в это не верю. Некоторые люди прозябают вместо того, чтобы двигаться вперед.

– Вы так считаете? Выходит, ваша мать просто не должна была опускать руки?

Элисон кивнула:

– Да. Я так считаю. Нельзя заниматься самоуничтожением из-за того, что тебя кто-то покинул. Не стоит от кого-либо так сильно зависеть. Привыкаешь полагаться на людей, становишься слабым, и тогда, если тебя бросают, ты уже не в состоянии встать на ноги самостоятельно, потому что лишился собственных сил. А в какой-то момент каждого могут покинуть.

Глаза у него потемнели.

– Да. И бывает, что урон не возместить.

Элисон думала о пустоте в душе после смерти Кимберли, после ухода отца и потом из-за матери, хотя та никуда не уходила.

– Вот почему я ни в ком не нуждаюсь, – сказала она.

– На самом деле?

– На самом деле. Я зарабатываю себе на жизнь. Я достигла своих целей сама без чьей-либо помощи. Мне помощь не нужна.

– И мне тоже, – глухо произнес он. – И все же что-то… – Он взял ее руку и положил на свою голую грудь. Стук его сердца отдавался у нее в ладони, жаркая кожа обожгла ей пальцы. – Что-то вот здесь требует помощи.

У нее перехватило дыхание. Ее собственное тело горит в ответ на его прикосновение. Сердце повторяет удары его сердца, соски затвердели и болезненно пульсируют, а внутри в самом тайном месте теплая влага.

– Вот поэтому-то мы не можем себе позволить… этого. – Она попыталась убрать свою руку, но он ее не отпускал, прижимая к своей крепкой груди.

– И вы думаете, если мы будем это отрицать, оно уйдет само? Это чувство померкло у вас за те три прошедшие недели? А я каждую ночь мечтал о вас. О том, чтобы касаться вашей атласной кожи, ласкать ваше потрясающее тело, любить вас.

Ее объяло жаром, она чувствовала, что щеки у нее покраснели… и не от смущения. Ну, может, и от смущения, поскольку его откровенное описание того, что он хочет с ней сделать, превосходило ее опыт. Но жар был точно от желания, от бешеного биения сердца, от слабости во всем теле, руках, ногах. Она чувствовала, что способна на безрассудство, способна обхватить его обеими руками и получить то, что жаждет получить.