Книга Любовь и прочие неприятности - Киран Крамер

– Это значит «да»?

Какие же у нее красивые глаза: голубые, с легкой дымкой, похожей на утренний туман в горах.

– Я просто подумала… во время танца нам было весело…

Сисси замолчала и опустила взгляд, и некоторое время они оба молча изучали ее ноги и узор на ковре.

– Да, было весело, – прервал тишину Бун. – Но танец не…

– Забудь. Правда. – Ее лицо стало багрово-красным. – Кажется, я тебе на ногу тогда наступила, да?

– Нет, вовсе нет, – солгал он, выдавив улыбку. – Ты не пойми меня превратно. Мне как мужчине очень лестно твое предложение, но я всерьез опасаюсь, что утром ты об этом пожалеешь. У тебя сегодня безумная ночь. И интуиция подсказывает мне, что сейчас я должен уйти. Завтра ты скажешь мне спасибо.

– Не скажу. – Сисси встала с кровати, сжав кулаки. – Мне тридцать два года. Огромное старое дерево, которое, как я считала, меня переживет, сегодня рухнуло на мой дом, так что едва не погиб кот. Я волнуюсь за Нану: не представляю, как она перенесет такое потрясение в ее возрасте. Я теряю свою библиотеку, да и мало ли, черт побери, чего еще я лишусь? Все самое важное может в любой момент исчезнуть. В любой момент!

Сисси тяжело выдохнула и обхватила себя руками. Бун подошел к ней – руки в передних карманах джинсов, большие пальцы наружу: его обычная невозмутимая поза, он часто ходил так, даже когда был встревожен, и это придавало ему уверенности.

– Не волнуйся за Нану – с ней все будет хорошо, – сказал Бун. – Может быть, некоторое время будут сказываться последствия стресса, но потом все наладится. Она справится. И ты тоже. Ты очень сильная. И я понимаю, что заставило тебя сделать мне такое… предложение.

– Да, сексуальный голод, – опустив глаза, уточнила Сисси.

Это прозвучало забавно, но, возможно, не для нее.

– Я видел тебя в библиотеке. Не забывай: именно ты собрала тех людей. К тому же смелости тебе не занимать: не боишься шикнуть, если кто-то нарушает твои правила. Все это является показателем твоей силы.

– Ты так думаешь?

– Я это знаю.

– Спасибо. – По лицу Сисси проскользнула тень улыбки, от чего ее губы стали еще соблазнительнее. – Иногда мне так хочется, чтобы сильным был кто-то другой. – Она посмотрела Буну в глаза. – Ну так что, ты останешься?

Похоже, она не намерена отступать.

– Пожалуйста. – Она прикусила нижнюю губу. – Разве я слишком много прошу? Никаких обязательств.

Бун обескураженно молчал.

– К тому же это отличное средство от бессонницы, – заверила его Сисси. – Иначе вообще не засну, и не только из-за обрушившегося на мой дом дерева или забастовки, потому что на первом этаже будешь спать ты.

– Ты ведь не остановишься, да? – Бун старался говорить как можно тише, чтобы – не приведи господь! – не услышала Нана, но вопрос прозвучал так, словно он заинтригован и крайне возбужден.

Впрочем, в действительности так и было.

– Ну хорошо, Сисси Роджерс, – сдался Бун, – я с удовольствием пересплю с тобой.

И это правда, с удовольствием. Вероятно, он будет гореть за это в аду, но сейчас мелкий демон на его плече искушал так настойчиво, что Бун больше не мог сопротивляться.

Сисси побледнела.

– Ой, а у тебя есть… презерватив?

– Разумеется.

– Что ж, тогда мы можем… – она застенчиво отвела взгляд, – приступить.

– Но сначала кое-что обсудим. Это займет всего минуту.

– Завтра мы с Наной найдем другое жилье, если ты об этом.

– Ну что ж, неплохо. Но ведь это… не один раз? И ты уверена, что… ну… действительно готова?

– Да, – твердо сказала она. – А ты?

– Конечно.

Как мило было с ее стороны задать этот вопрос!

– Уверена, для тебя это не впервые. Уже завтра наверняка обо всем забудешь.

– Думаю, эти разговоры ни к чему, – прервал ее Бун.

Она была такая хорошенькая в этих своих очках, что он не мог думать ни о чем, кроме поцелуев. Он хотел целовать ее всю, до тех пор пока в ее голове не останется ни одной тревожной мысли.

Бун подошел ближе, намереваясь ее поцеловать, но Сисси остановила его, положив руку на грудь:

– Но я еще не все сказала. Есть кое-что… очень важное. Не знаю даже, как это выразить. Думаю, определюсь с мыслями… в процессе.

– Возможно.

Да, уж, характер не сахар, но Бун надеялся, что справится.

Глава 11

Сисси пока не знала, как жить дальше и что предпринять для решения насущных проблем, но когда Бун взял ее за руку, поняла, что просто обязана измениться. Библиотека, дом, родственная душа… так много проблем – и все выходит из-под контроля. Сисси решила быть как Нана – взять жизнь под уздцы и пуститься вскачь, не думая ни о чем на свете.

Ее разум ухватился за эту метафору: было в ней что-то сексуальное. И Сисси понимала, что эта ночь с Буном – первый шаг на пути к новой жизни.

Они быстро, нога в ногу, спустились с лестницы. От былого смущения не осталось и следа. У них сейчас одна цель, пусть и временно.

– Ты еще можешь передумать, – сказал Бун, когда они проходили мимо гостиной, на которую Сисси поначалу не обратила внимания.

– С какой стати?

Он остановился и, прижав ее к стене, снял очки и убрал за уши несколько непослушных прядей.

– Сисси Роджерс! – Кто бы мог подумать…

Его рот был всего лишь в дюйме от ее губ.

«Поцелуй меня сейчас. Немедленно!» – подумала Сисси, подставив ему губы.

Бун усмехнулся:

– Вот уж поистине в тихом омуте черти водятся.

Он поцеловал ее, и Сисси почувствовала, как тает в его объятиях. «Потрясающе!» Ей казалось, что лучше не может быть, но когда его язык проник в ее в рот, исследуя и лаская, Сисси изменила свое мнение: «Нет. Вот это. Это действительно потрясающе!»

Разумеется, идеальное невозможно сделать еще лучше, но теперь для Сисси больше не существовало правил и условностей. С этого момента она изменится навсегда. Она целовалась с мужчиной, о котором мечтала всю жизнь, и он полностью оправдывал ее ожидания.

– Ты такая сексуальная! – прошептал Бун, лаская ее губы.

Сисси чувствовала себя обожаемой, желанной.

– А ты такой сладкий!

Ей было весело, очень весело.

– В самом деле? Мы с тобой как перед броском на последней минуте матча: не знаешь, принесет ли твоя попытка успех, но когда попробуешь… – Бун замер. – Ты понимаешь, о чем я?

– Думаю, да.

Он улыбнулся и, прежде чем обхватить Сисси руками и крепко прижать к себе, проронил: