Книга Девять с половиной - Марина Рыбицкая

Вот тут я бы могла поспорить. Нужно опробовать на менее важных мужчинах, прежде чем подсовывать самому главному. Вдруг все закончится трагично? Кто тогда будет носить меня на руках?

– Пошли! – еще раз оглядела меня госпожа Сирейла. Собственноручно накинула на мою голову кружевную ткань, скрывшую мне обзор, и ткнула в спину.

– Хотя бы поверните в нужном направлении, – жалобно попросила я, не видя ни зги. – Вы же не хотите остаться на улице, если я не найду выхода и пойду через стены?

Девушки захихикали, подхватили меня под руки и осторожно повели. Впереди шествовала госпожа Сирейла и звонила в колокольчик, зычно оповещая обитателей дворца, что господину ведут новую корову… ой, гурию.

– Да будет благословен наш господин, – повторяли встречавшиеся нам люди. – Да будет семя его плодородно, а мужественность крепка!

Я откровенно не понимала. Мне это надо ему передать на словах? От каждого? А как конкретизировать? Имен-то они не называли. Дядя с хриплым басом и заиканием на слове «му-му-му-мужественность»?

– Как поживаете, госпожа Сирейла? – раздалось впереди.

Мы остановились.

– На все воля Творца, – закокетничала тучная смотрительница гарема. – Господин Агилар у себя?

– У себя, – с легкой ноткой зависти ответил мужчина. – От него только что вышла красавица Гюзель.

– А я тогда там зачем? – Я не выдержала и удивилась вслух. – Он небось уже до такого экстаза нанюхался, что еще чуть-чуть – и небеса близко!

– Ты порассуждай еще! – подтолкнула меня в спину госпожа Сирейла, бряцая многочисленными украшениями. Она была сейчас в легком белом наморднике, темно-красной бархатной безрукавке, желтой блузе и длинных юбках. Распорядительница гарема напоминала огромную тумбу, что стоит при входе на женскую половину. В этой тумбе еще стражники прячут вино и кости, сама видела. – Живо на язык станешь легче!

– На язык не выйдет, – фыркнула я, поддувая занавеску. – Он неотъемлемая часть для кормления и главный способ заработка еды.

– Пошла уже!

Меня пинком загнали вовнутрь и захлопнули дверь.

– А попрощаться? – расстроилась я. – А напутствие? А шербета за хорошее поведение?

– Амариллис? – раздалось откуда-то спереди. – Быстро иди сюда!

– Занавеску снять можно? – поинтересовалась я, переминаясь с ноги на ногу. Обувь мне до сих пор не выдали. Наверное, решили, что после пустыни и колючек это уже излишняя роскошь. – А то я не вижу, куда идти…

– Можешь все снимать, – милостиво разрешили мне издалека.

Я с радостью стянула надоевшую тряпку и позырила вокруг. Много места, еще больше роскоши, но указателей, куда идти, нет. Тогда пойду в дверь. Ближайшую.

Ближайшая дверь оказалась наружу и заперта.

– Иди уже, дочь греха! – прокричала смотрительница гарема в замочную скважину. – И смотри у меня!

– Смотрю, – согласилась я, беря из рядом стоящей вазы черешню.

Съев ягодку, я выплюнула косточку в ладонь и запулила ее в замочную скважину.

– Ой! – раздалось снаружи.

– Посмотрела, – сделала я вывод.

– Где тебя носит, рабыня? – Игривый тон потихоньку трансформировался в недовольный.

– Да иду я, иду, – отозвалась я, медленно волочась к двери, потому что вазы с фруктами и сладостями были большими и часто наставленными. – Готовлю свой выход…

– Выход куда? – заорал Агилар. – Быстро сюда, или я познакомлю тебя с палачом!

– Мы с ним уже знакомы, – дожевала я рахат-лукум. – И близко!

– Ты спятила?.. – В соседней комнате что-то разбилось. – Когда ты успела познакомиться с Ясиром близко?

– Да при вас же. – Я подумала, что с памятью у хозяина гарема как-то слабовато. Надо бы позвать лекаря, чтобы назначил попить господину правильных настоев. – Если мужчина щупает ваши ноги, то это явно близкое знакомство. Как вы думаете?

– Мужчины мои ноги не щупают. – В голосе послышалось едва заметное недоумение, мгновенно сменившееся гневом. – А ну быстро…

Я чуть не подавилась орехами, варенными в меду, и печеньем с изюмом. Мысленно матюгнулась и пошла на зов, вытирая рот кружевной тряпочкой.

– И не надо так орать! – застыла я в дверях. – Что уже, бедной девушке и кусочек халвы отщипнуть нельзя?

– Ты кто?.. – озадачился Агилар, удивленно вставая с ложа. – Я тебя знаю?

– Трудно сказать, – пожала я плечами, смочила тряпку водой из кувшина и начала возюкать бывшей занавеской по своей физиономии, стирая белила и все остальное непотребство. – Я сама себя не зна…

Тут я все же увидела…

О-о-о… А-а-а… Да-а-а-а… Мням!

Такое роскошное тело требовало вдумчивого изучения. Кончики пальцев зазудели от желания пощупать мускулы на руках, плечи, смуглую грудь, коснуться плоского живота… Дальше шелковая простыня. С… ого! И это тоже нужно изучить! Обязательно!

– Нравится? – послышался напряженный вопрос.

Я подняла обалдевший взгляд, чувствуя приятную истому по всему телу. Агилар снял тюрбан, и сейчас густые темные волосы раскинулись по широким плечам, завиваясь в мягкие кольца и обрамляя лицо изумительной красоты. Глаза цвета грозового неба манили покрыть их поцелуями…

Моя хищная суть заволновалась. Сжав руки в кулаки, я боролась с искушением. Возникло ощущение, что мои ногти удлинились и стали очень острыми, покалывая ладони.

– Что ты должна сделать, рабыня? – сощурил глаза Агилар, явно довольный моей реакцией на него.

Я игриво улыбнулась, опустила ресницы и скинула свое одеяние к ногам. После чего приподняла свою грудь и сообщила:

– Мне сказали, вы не сумеете это найти, поэтому велели показать. – Громко, с выражением: – Так вот, это – грудь!

Грозовое небо потемнело.

Мужчина властно протянул руку, призывая к себе.

Я кинула на него лукавый взгляд из-под ресниц и опустила одну руку ниже, на пупок:

– Здесь… запретное, как мне было сказано.

Грозовые тучи прорезала молния.

Мужчина подался вперед, наблюдая за игрой.

Я повернулась к нему спиной.

– Здесь, – пробежалась я по холмикам ягодиц, – то, что вы хотели изуродовать клеймом.

– Я не хотел, – раздался хриплый голос.

Повернувшись обратно, я откинула гриву волос, подошла к ложу. Опустилась на него и на коленях поползла, выгибаясь всем телом и не отводя взгляда от глаз моего «господина».

В какое-то мгновение между нами проскочила искра. Потом мне показалось, что от меня отделилась легкая, едва заметная дымка и устремилась к нему, укутывая в себя, заворачивая с ног до головы, притягивая ко мне.