Книга Злодеи-чародеи - Лариса Соболева

Свежо было в однокомнатной квартире, очень свежо. Вешая куртку в шкаф-купе, Артем взглянул на Лику с упреком. Она удивительно чувствовала его, будто смотрела ему в душу, поэтому попыталась оправдаться:

– Я проветрила квартиру.

– Знаю, вижу.

Артем сел на диван, взял пульт, начал переключать каналы – хоп, попал на Софию, и на душе у него сразу потеплело.

– Ты на нее так смотришь… – нервно произнесла Лика. – Вспомнила! Эта девушка, кажется, работает с тобой?

– Да. И мне она нравится – ты это хотела услышать? Ну, получила повод? Теперь иди в ванную реветь, но чтоб я твоих слез не видел!

Ничего: она стерпела, только ресницы опустила, они у нее длинные-длинные, все в восторге от ее ресниц и от самой Лики, кроме Артема. Он ушел в кухню, закурил и… позвонил Софии:

– Привет, это я.

– Артем? Ну как, ты смотрел?

– Угу. Неплохо получилось. Чем занимаешься?

– Пишу, конечно! Романтический детектив, красивую историю… Не знаю, как читателям, а мне очень нравится.

– Там, где есть чья-то смерть и кровь, не бывает ни красоты, ни романтики.

– Смотря как все это преподнести. Наш век – грубый, жесткий, бесчеловечный, а во времена моей бабушки Марго хотя бы люди были другими, более человечными и великодушными, красивыми душевно, о них я и пишу.

Появилась Лика, будто ей срочно что-то понадобилось в кухне, открыла шкаф. Стиснув зубы, с усилием, словно вдавливая пальцами свою злость в пепельницу, Артем загасил сигарету, сказав в трубку:

– Ладно, пиши, не буду тебе мешать. До завтра.

София продолжала…

Один из фонарей отдали Федору Ильичу, тот держал его высоко. Марго стояла рядом и невольно жалась к нему, словно ища защиты. А ведь страшно – пусть там и не лежит труп, но сама обстановка, действо, погода – все это отнюдь не способствовало душевному комфорту. И этот жуткий скрип, когда гвозди выходят из дерева… как неприятно – фу, фу, фу!

Крышку подняли, убрали в сторону…

– Всем стоять на местах! – процедил Зыбин довольно громко и замер, уставившись в гроб, словно там лежала вожделенная мечта всей его многотрудной жизни.

А никто и не рвался к гробу. Полицейские тайком от начальника крестились, сглатывая ком ужаса, вставший в горле, Марго совсем вжалась в плечо анатома, который и возвестил:

– Господа, что я вижу?! Свежайший труп! Нет-нет – он не пролежал здесь и недели, не говоря уж о четырех месяцах.

– Вы уверены? – недоверчиво спросил его Зыбин. – Здесь темновато, а вы стоите дальше, нежели я.

– Трупы, Виссарион Фомич, – мой хлеб, – горделиво сказал анатом. – В них я разбираюсь даже издалека и при столь слабом освещении. Впрочем, что значит – издалека? Мы с ее сиятельством стоим всего лишь в пяти шагах. Разрешите подойти ближе?

– Извольте.

Зыбин отошел к Марго, скрестив на груди руки и подняв плечи. Так он и простоял с поднятыми плечами все то время, что анатом осматривал труп, а тот потребовал:

– Посветите! Оба фонаря поднимите, выше, еще! Так-так… – Федор Ильич согнулся, опершись одной рукой о край гроба, второй рукой он осторожно потрогал труп мужчины. – У-у, господа, первый сорт, честное мое вам слово!

– Что это значит? – бросил Зыбин.

– То, что этому трупу нет и трех дней, – ответил анатом. – Я не вижу следов разложения, а они проступают явственно уже в первые часы, затем они исчезают, после чего проступают вторичные признаки.

– Вы хотите сказать…

– Его зарыли здесь позавчера, вчера ночью или сегодня, ранним утром, – перебил его Чиркун, – но уж никак не после Рождества!

– У меня такое ощущение, – пролепетала Марго, – что он сейчас встанет и посмеется над нами…

– Полноте, сударыня, – раздраженно пропыхтел Зыбин. Тут и так суеверных полицейских хоть отбавляй, а она подливала масла в огонь этих страхов. – Он – труп! Однако кто мне скажет, почему он – такой свежий труп?

– Я скажу, – встрепенулся анатом. Тон его прозвучал диссонансом мерзкой погоде и общей атмосфере, царившей вокруг разрытой могилы, он был каким-то излишне радостным. – Подите сюда, Виссарион Фомич!

Марго буквально по шажку продвигалась за Зыбиным – любопытство оказалось сильнее всех этих первобытных страхов. Но из-за широкой фигуры начальника следственных дел ничего не разглядишь – он собою весь гроб загородил! Она набрала полную грудь воздуха, а вместе с ним – и храбрости и встала рядом.

Еще не старый мужчина, достаточно привлекательный, чтобы нравиться женщинам, вовсе не представлял собою того безобразного зрелища, которое ожидала увидеть Марго. Несмотря на скудный свет, она заметила темное пятно на его рубашке.

– Он был убит, – сказал Чиркун, расстегивая рубашку на груди трупа. Через короткую паузу он пояснил: – Пулей, господа! Убит, разумеется, недавно.

– Стало быть, – заскрипел Зыбин, – этого господина застрелили, выкопали гроб, положили в него убитого…

– И вновь закопали могилу, – закончил за него анатом. – Все в точности так и было! Его надобно отвезти к нам, в мертвецкую, я погляжу, что это за пуля, и скажу – примерно, – когда он был убит.

– Дело за малым: кто засвидетельствует, что это – Загурский, а не какой-то другой господин? – задумчиво произнес Зыбин.

– Ваше высокблагородь, – подал голос один из полицейских, – коль сего господина следует доставить в участок, то без подводы не обойтись. Не в карете ж его везти! Давайте мы сходим в деревню, найдем мужика с подводой, а уж он точно скажет, Загурский это или кто другой.

– Так он же все разболтает, – досадливо сказал Зыбин.

– Да мы его так застращаем, что он забудет, как и его самого-то кличут, – пробасил другой полицейский.

– Ступайте, – махнул рукой Зыбин.

– Скажите крестьянину, что он будет щедро вознагражден! – крикнула вдогонку двум полицейским, отправившимся в деревню, Марго.

Сославшись на ветер, из-за которого случаются простуды, Чиркун заботливо предложил ей подождать в карете, куда забрался и Зыбин. Он сидел и думал, Марго ему не мешала, а вопросов у нее на языке вертелась тьма! Очевидно, Виссарион Фомич и пытался мысленно ответить себе на те же вопросы. Прошло какое-то время, он выглянул в окошко, высматривая телегу и полицейских, и для Марго это явилось сигналом, что можно завязать диалог:

– Виссарион Фомич, выходит, Загурский…

– Был жив, когда его похоронили, – забрюзжал он. – Потом его кто-то достал из могилы, по прошествии нескольких месяцев этот человек или группа людей убили Загурского и вернули его тело в гроб.

– Но это невозможно, доктора засвидетельствовали его смерть…

– Стало быть, ошиблись эти эскулапы.