Книга Злодеи-чародеи - Лариса Соболева

Выйдя из кабинета Кима, София поинтересовалась:

– Скажи, Артем, где Алина пока что будет находиться? В больнице? Я поняла, вы надеетесь, что убийцы придут туда, поэтому собираетесь поймать его на…

– Не на нее, угомонись, сестра милосердия! Но мы надеемся, что придет хотя бы один из убийц, потому там будут постоянно дежурить.

– И ты тоже?

– Я – нет. Знаешь, совсем не обязательно, что наш план сработает, убийцы придут туда только в том случае, если они реально планировали смерть Алины. Но, может быть, они просто того и хотели, чтобы она попала в наши руки с пятнами крови по всему ее телу и с ее отпечатками в квартире Усманова.

– Утром четырнадцатого марта на улице Льва Толстого в бессознательном состоянии была обнаружена девушка лет семнадцати-восемнадцати, ниже среднего роста, брюнетка, особых примет не имеет, – говорила за «кадром» София: телевизионщики принудили ее начитать текст, а потом немножко посидеть и «в кадре». – При ней не было обнаружено никаких документов, удостоверяющих ее личность, ни мобильного телефона, по которому могли бы установить имена ее родственников и знакомых. С переохлаждением девушка была доставлена в многопрофильную больницу, до сих пор она не пришла в себя. Вглядитесь в это лицо: если вы знаете, кто эта девушка, ее имя и фамилию, адрес проживания, – звоните по следующим телефонам…

Артем разминал в пальцах сигарету, глядя на экран. Картинка сменилась – дали местную рекламу, а он все еще слышал воркующий на одной ноте голос Софии. Неплохо они написали «подводку», информация сухая, хотя слов много, как и просил их Денисович. Главное – София ненавязчиво, даже как-то небрежно, дала знать истинным убийцам, где находится Алина и что она все еще без сознания. Первое, что должно прийти им на ум: что будет, если девчонка очнется? Вдруг она заговорит? Даже если Алина потеряла память – с их помощью, – могут ли они гарантировать, что она не вспомнит события той ночи, с тринадцатого на четырнадцатое? Каковы тогда будут их действия?..

– Тебе нравится эта девушка? – вдруг раздался рядом с ним голос, которого он с удовольствием не слышал бы больше никогда.

Артем повернул голову… Он испытал бы блаженство, наивысшее счастье, если б никогда не встречал Лику, но ему немножко не повезло в этой жизни: она – его камень на шее, который ему никак не удается сбросить.

– Мне нельзя смотреть телевизор? – спросил он, сдерживая раздражение.

– Просто ты смотришь это объявление уже в третий раз и на разных каналах.

– Посмотрю и в четвертый, потому что именно я писал текст.

– Я где-то видела ее…

– Слушай, чего ты хочешь? – Дал он было себе слово – не заводиться, но все же завелся. – Устроить мне сцену ревности, потом валяться на полу в припадке до приезда «Скорой»?

– Артем, я не хотела…

– Да! – рявкнул он в трубку: к счастью, ему в эту минуту позвонили, а то припадок случился бы уже с ним. Наверняка!

– Артем, это мама Лики…

– А-а, – протянул он. – Что случилось?

– Ты не мог бы спуститься во двор? Только Анжелике не говори…

– Сейчас, иду.

Он схватил пачку сигарет со стола, в прихожей натянул куртку. Лика была уже тут как тут, она обеспокоенно поинтересовалась:

– Куда ты?

– Покурить.

– А кто тебе сейчас позвонил? С работы?

Не говоря ни слова, так как на языке у него вертелись самые плохие слова, Артем надел кепку и выскочил на площадку.

Мама Лики была прирожденной конспираторшей – она маячила у торца дома, зная, что ее дочь сейчас высовывается с балкона, желая точно знать, с кем это там, внизу, встречается Артем. Он зашел за угол, прикурил и в упор посмотрел на Валерию Михайловну, не спрашивая, зачем она его вызвала, тем самым давая ей понять, что все, связанное с их семейством, Артема не интересует. А она – милая женщина, тактичная, сохранившая фигуру и оставшаяся как бы вне возраста… Бывало, что Лику и ее мать принимали за сестер. Она почему-то замялась.

– Ну, говорите уж! – не выдержал он, почти простонав эти слова.

– Артем, мы с отцом хотим купить Анжелике машину… иномарку… хорошую… премиум-класса… Ты поможешь нам ее выбрать?

– Вы приехали ночью и вызвали меня втайне от дочери, чтобы сказать об… этом?! Ха! – Его изумлению не было предела, но он понимал, что покупка машины – всего лишь предлог. – Мое мнение такое: вашей дочери за руль садиться нельзя. У нее реакции неадекватные – стукнет ей в голову какая-нибудь глупость, и она поедет по пешеходному тротуару, давя детей и стариков!

– Ну, не Анжелика, так ты будешь ездить, у тебя уже машина старая…

– Понятно: купи-продай, – закивал Артем, прислонился спиной к стенке дома, затянулся сигареткой. – Не хочется мне вас расстраивать, но придется. Мне не нужна машина – ни премиум, ни люкс, ни яхта, ни вертолет! И квартира не нужна, и ваша Лика тоже не нужна, и вы это знаете!

– Артем! – всхлипнула она. – Я тебя понимаю, но она… наша дочь! Единственная! Нам жаль ее! Что тебя не устраивает в ней?

– Все! – честно признался он. – Даже то, что ваша дочь – красивая, меня тоже не устраивает и даже раздражает. Я, извините за откровенность, не хочу ее, понимаете? Не хочу!

– Когда вы начали жить вместе…

– Валерия Михайловна, не надо упреков! Тогда было одно время, сейчас – другое. Я не знал ее, а когда узнал – разлюбил. Так случается, и люди не умирают от этого. Чем сильнее ваша Лика пытается удержать меня, тем больше она… отдаляет меня от себя.

– Ты же не хотел сказать, что… ненавидишь ее?! Ты жесток!

– Да считайте, как хотите, мне все равно! Если вы любите свою дочь, так помогите мне, Валерия Михайловна! – Он даже взял ее за плечи. – Избавьте ее от меня! Я никогда не женюсь на ней, и долго этой пытки – видеть Лику каждый день, спать с ней на одной кровати – я не вынесу: сбегу. Лучше уж я как-то перекантуюсь на стульях в своем кабинете!

– Ты ведь знаешь… – Валерия Михайловна расплакалась. – Ты уже уходил, и Анжелика тогда попала в больницу…

– Потому что без меня она не может! – всплеснул он руками. – Слышал! Лечить ее надо, лечить! У врача! Который промоет ей мозги! Вот и лечите! А вы вместо этого тратите время на уговоры, заставляете меня жить с ней. Чтобы я, как и ваша дочь, тоже чокнулся и в «дурку» попал? Довольно, у меня завтра трудный день.

– Артем, но, может, как-нибудь…

– Не-не! – поднял он руку, останавливая ее. – Не давите на мою порядочность, я не пущу свою жизнь под откос, чтобы вашей Лике от этого было хорошо. Мне вот – плохо! Вы – мать, женщина, вы же понимаете, что и ей со мной плохо?

– Она говорит, что ей хорошо…

Артем безнадежно махнул рукой и пошел к подъезду. Он знал, что Валерия Михайловна не побежит его догонять, чтобы продолжить свои уговоры, ей известно на опыте: если Лика издали увидит, но не узнает свою мать, истерика ей (и ему!) обеспечена на полночи.