Книга По ту сторону рифта - Питер Уоттс

Начать с того, что она – странное дело – встречает его ответным взглядом.

Стол у него совершенно спартанский. Ни одного лишнего клочка бумаги. Никакой бумаги вообще, строго говоря. Столешница такая же безликая, как монолит у Кубрика[16], не считая рабочей компьютерной станции «Сан» точно в центре и стопки компакт-дисков чуть левее.

– А ведь мне ее лицо показалось знакомым, – говорит он. – Еще когда я прочел в газетах. Впрочем, мне так и не удалось вспомнить, кто это.

Научный руководитель Жасмин Фицджеральд.

– Наверное, у вас много студентов, – предполагает Томас.

– Да. – Его собеседник склоняется к монитору и начинает стучать по клавиатуре. – С некоторыми я даже еще и не встречался. Один-двое в Европе, с ними общаемся исключительно по сети. Надеюсь увидеть их летом в Берне… ах, так вот она. А на фото в прессе совсем не узнать.

– Доктор Рассел, но ведь она живет не в Европе.

– Да, рядом. Хотя проходила практику в ЦЕРНе. С тех пор как у нас зарубили проект суперколлайдера[17], здесь чего-то добиться сложновато. Ага!

– Что такое?

– Она же в отпуске. Теперь припоминаю. Года полтора назад она приостановила работу над диссертацией. Кто-то из родных заболел, если не ошибаюсь.

Рассел вглядывается в экран, и вдруг смысл прочитанного обрушивается на него.

– Так она убила своего мужа? Убила? Томас кивает.

– Бог мой. – Рассел мотает головой. – Не подумал бы, что она из этих. Она всегда казалась такой… такой жизнерадостной.

– И до сих пор кажется. Временами.

– Бог мой, – повторяет доктор. – И чем же я могу помочь вам?

– Она страдает от довольно изощренных бредовых идей. И пересыпает их специфическими терминами, которыми я не владею. Насколько могу судить, в ее словах может быть некий смысл… нет, нет. Забудьте. Смысла там быть не может, но мне не хватает знаний, чтобы в полной мере уяснить ее, скажем так, заявления.

– Какого рода заявления?

– Начнем с того, что она постоянно ведет разговоры о воскрешении мужа.

– Ясно.

– Вас это как будто не удивляет.

– А разве должно? Вы же сказали, у нее бред. Томас набирает воздуха в грудь.

– Доктор Рассел, в последние дни я кое-что почитал по теме. Популярная космология, квантовая механика «для чайников» и так далее.

Рассел отвечает снисходительной улыбкой.

– Что ж, начинать никогда не поздно.

– У меня создалось впечатление, что многое из происходящего на субатомном уровне имеет чуть ли не религиозную окраску. Спонтанное возникновение материи, сосуществование различных характеристик… Что уже близко к потустороннему.

– Да, полагаю, так оно и есть. В некотором роде.

– А если в целом, космологи склонны к религиозности?

– Не особо. – Рассел барабанит пальцами по своему монолиту. – В этой области и так столько странностей, что религиозного подтекста нам не требуется. В некоторых восточных религиях высказываются идеи, отчасти напоминающие принципы квантовой механики, но сходство тут довольно поверхностное.

– Ну а как насчет христианских мотивов? Что-то может внушить человеку веру в единого всеведущего Бога, способного воскрешать мертвецов?

– Да нет, Господь с вами. Кроме разве что Типлера этого… – Рассел подается вперед. – А что? Не ударилась же Фицджеральд в христианство?

Убийство – еще куда ни шло, намекает его тон, но уж это…

– Едва ли, – успокаивает его Томас. – Разве что христианская доктрина допускает теперь и человеческие жертвоприношения.

– Да. Действительно.

Рассел принимает прежнюю позу – очевидно, удовлетворившись ответом.

– А кто такой Типлер? – спрашивает Томас.

– Что? – Рассел рассеянно моргает. – Ах да. Фрэнк Типлер. Космолог из Тулейна[18]. Заявлял, что располагает экспериментально проверяемыми математическими доказательствами существования Бога. А также загробной жизни, если не ошибаюсь. Несколько лет назад наделал много шуму.

– Вас, я так понимаю, это не впечатлило.

– Вообще-то я не особо вникал. Теология меня не слишком интересует. То есть если физика вдруг докажет, что существует некий бог, или, наоборот, его не существует, то замечательно, но суть вопроса-то не совсем в этом, правда?

– Даже и не знаю. Хотя, как по мне, неслабый такой побочный эффект.

Рассел улыбается.

– Не найдется ли у вас библиографических данных? – интересуется Томас.

– Ну разумеется. Минутку. – Скормив терминалу компакт-диск, Рассел пробегается по клавиатуре. «Сан» ровно гудит. – Да, вот оно: «Физика бессмертия: современная космология, Бог и воскресение мертвых». 1994 год, автор Фрэнк Дж. Типлер. Могу распечатать полные данные, если хотите.

– Будьте добры. Так что у него были за доказательства?

Профессор демонстрирует нечто, отдаленно схожее с улыбкой.

– В двадцати – тридцати словах, – добавляет Томас. – Для дураков.

– Что ж, – произносит Рассел, – по существу, он утверждал, будто через миллиарды лет жизнь встроится в некое грандиозное вычислительное устройство, работающее на квантовых эффектах, чтобы избежать гибели, когда Вселенная схлопнется.

– Я думал, Вселенная не намерена схлопываться, – перебивает Томас. – Доказали ведь вроде бы, что она просто будет расширяться…

– Только в прошлом году, – сухо бросает Рассел. – Я могу продолжать?

– Да, конечно.

– Благодарю. Как уже было сказано, Типлер утверждал, будто миллиарды лет спустя жизнь встроится в некое грандиозное вычислительное устройство, работающее на квантовых эффектах, чтобы избежать гибели, когда Вселенная схлопнется. Неотъемлемой частью данного процесса станет точное воспроизведение всего, что происходило во Вселенной до этого момента, вплоть до квантового уровня, а также всех возможных вариаций этих событий.

Из принтера, примостившегося возле стола, вылезает бумажный язык. Рассел выдергивает его и передает Томасу.

– То есть бог – это суперкомпьютер из конца времен? И все мы возродимся в некой смоделированной реальности, матери всех симуляций?

– Ну… – Рассел колеблется. Похоже, карикатурная формулировка причиняет ему физическую боль. – Можно сказать и так, – с неохотой признает он. – В двадцати – тридцати словах, как вы выразились.