Книга Великая огнестрельная революция - Виталий Пенской

Мятеж 1576 г. имел для испанского владычества в Нидерландах фатальные последствия – с этого момента все попытки восстановить порядок в восставших провинциях посредством переговоров, поиска некоего компромисса стали невозможны из-за роста антииспанских настроений. Наемная армия, которая к тому времени давно стала, по словам Дж. Паркера, «государством в государстве с собственными ритмами рождения и смерти, организмом с собственными признаками и мотивациями…»172, властно вмешалась в расчеты политиков и опрокинула их. Но иначе и быть не могло – многонациональные «банды» наемников объединяло и сплачивало только одно – чувство общности интересов, пресловутый esprit dе corps, привязанность к своим капитанам и лишь в последнюю очередь верность присяге и религии173.

Переход от армий, набираемых на контрактной основе на время, к армиям постоянным, полностью находящимся на содержании короны, позволял избежать всех этих опасностей. Такая армия уже больше не могла быть (во всяком случае, теоретически) игрушкой в руках честолюбивых «антрепренеров», способных создать серьезные проблемы для своих нанимателей. Не представляла она серьезной опасности и для внутренней стабильности государства и общества – власти старались, и не без успеха, с одной стороны, изолировать армию от общества, а с другой стороны, держать ее наготове на случай непредвиденных внутриполитических осложнений для подавления волнений и мятежей. Такая армия действительно становилась послушным орудием в руках короны, подлинным «ultima ratio regis», поскольку на смену множеству частных «антрепренеров» пришел в лице монарха один, «генеральный», выступавший одновременно и как «локатор», и как «кондуктор». Такая армия всегда была «под рукой», и не требовалось значительного времени для ее отмобилизации и приведения в боевую готовность – даже с чисто военной точки зрения она была удобнее и выгоднее, чем прежняя контрактная армия.

Однако для того, чтобы эта армия находилась в состоянии боеготовности и при этом не представляла угрозы подданным короля, необходимо было решить чрезвычайно важную и сложную задачу ее обеспечения оружием, снаряжением, провиантом и фуражом. С прежней контрактной армией в этом плане было проще хотя бы потому, что оружием же и амуницией контрактная армия снабжала себя в значительной степени сама174. Провиант и фураж наемная армия добывала сама – в лучшем случае закупая его у местного населения, а чаще – просто занимаясь грабежами. Отнюдь не случайно римский император Фердинанд II в своей инструкции Альбрехту Валленштейну в 1625 г. указывал на необходимость поддержания в войсках строгой дисциплины, направленной в том числе и на предотвращение грабежей и мародерства со стороны солдат, в результате чего страна превращалась в пустыню175. И это было не случайно – Германия после долгих лет мира и спокойствия впервые столкнулась с нравами наемной солдатни, одинаково грабившей и католиков, и протестантов, не делая различий между теми и другими. К примеру, протестантский генерал граф Э. Мансфельд для содержания своих войск в начале 20-х гг. XVII в. опустошал контрибуциями (и мародерством) территорию как католической (после поражения протестантов в 1620 г. при Белой Горе) Чехии, так и кальвинистского Пфальца.

Однако то, что подходило к относительно небольшим контрактным армиям, не могло быть применено к новым, значительно увеличившимся численно армиям, которые корона брала на полное казенное содержание. При этом ей приходилось решать чрезвычайно сложную проблему – ведь сохранение дисциплины и боеспособности войск напрямую зависело от их снабжения и своевременной выдачи денежного и прочего жалованья. Чтобы представить себе размеры проблемы, достаточно привести следующие цифр: армия в 60 тыс. солдат и офицеров потребляла ежедневно 45 тонн хлеба, более 40 тыс. галлонов пива, 2,3 тыс. коров – ежедневная норма выдачи провианта составляла на солдата в XVI–XVII вв. около 1 кг хлеба, 0,5 кг мяса, 2 литра пива; 20 тыс. лошадей, строевых и обозных, потребляли 90 квинталов фуража, а каждой лошади ежедневно требовалось не менее 6 галлонов воды176. Помимо жалованья, провианта и фуража, армии нуждались также в значительно большем, чем ранее, количестве всевозможного снаряжения и оружия. К примеру, одна только партия боеприпасов, направленная в 1558 г. из Испании в североафриканскую крепость Ла Гулетта, включала в себя 200 центнеров свинца, 150 центнеров фитиля для аркебуз, 100 центнеров мелкозернистого пороха, 1000 корзин для земли и 1000 лопат на общую сумму 4665 дукатов без учета стоимости перевозки. Крайне дорогой в содержании была артиллерия. Так, только в 1554 г. на содержание артиллерийского парка в Нидерландах (50 орудий и к ним обоз с 4777 лошадьми и 575 повозками) в месяц испанская казна расходовала более 40 тыс. дукатов177. 12 годами позже немецкий военный писатель Л. Фронспергер рассчитал, что артиллерийский парк из 130 орудий, в том числе 100 полевых, со всей прислугой, лошадьми и повозками обойдется своему владельцу в 42 839 гульденов в месяц178.

Прежние ремесленные мастерские уже не могли снабдить резко выросшие в числе армии необходимым оружием и снаряжением, и государство, которое не могло ждать, активно стало вмешиваться в экономику, способствуя ее развитию как посредством военных заказов, так и созданием казенных мануфактур. Испанская корона, которая в связи с тем, что ей пришлось вести долгую, вошедшую в историю как «Восьмидесятилетняя», войну с восставшими Нидерландами, пожалуй, одна из первых, если не первая, задумалась над этой проблемой. Во всяком случае, за 20 лет, с 1570 по 1591 гг., производительность главных испанских оружейных мастерских в Гипускоа и Бискайе выросла на 50 %, и они были способны изготавливать ежегодно по 20 тыс. аркебуз и 3 тыс. мушкетов, не считая холодного оружия. В качестве примера можно также привести Францию, где Кольбер за годы своего пребывания у власти основал одних только металлургических и металлообрабатывающих мануфактур 10 и производящих оружие – 19, не считая занятых производством сукна, полотна, кож, чулок и пр., что также выпускали товары «двойного», как бы сейчас сказали, назначения179. Даже изготовление такого, казалось бы, простого вида оружия, как пехотные пики, и то превратилось в настоящую индустрию, для чего требовалось организовывать сложное, централизованно управляемое хозяйство180. Отечественный исследователь В.И. Павлов по этому поводу совершенно справедливо отмечал, что «…в европейских государствах эпохи генезиса капитализма система распределения оказывала прямое воздействие на производство посредством военных заказов позднефеодального абсолютистского государства. Они повлекли за собой создание достаточно стабильной сферы интендантского потребления. Только абсолютизм создает регулярную армию с однотипным вооружением и обмундированием, что позволяет наладить массовое производство стандартного холодного и огнестрельного оружия и боеприпасов определенных калибров. Тем самым на место искусников-оружейников, которые каждый раз следовали вкусам мастеров одиночного поединка, пришла капиталистическая мануфактура, выполнявшая массовые заказы интендантства. Соответственно с введением единой формы для солдат и офицеров армия стала крупным потребителем стандартных тканей и обуви. Таким образом гарантировался сбыт продукции капиталистических мануфактур. Важным стимулятором технического прогресса в мануфактурном производстве были заказы военно-морского флота…»181. В той же Франции в эпоху Кольбера военно-морской флот вырос настолько, что Франция вошла в тройку первых морских держав. Если в 1660 г. Франция имела боеготовых всего 12 кораблей (не считая галер Средиземноморской эскадры), то спустя 11 лет под флагом с королевскими лилиями плавало уже 194 корабля и фрегата общим тоннажем около 140 тыс. т. Практически только на нужды флота работали основанные Кольбером 24 мануфактуры, выпускавшие корабельное снаряжение, и смолокурни, не считая тех мануфактур, что выпускали оружие182.