Книга Трое в подземелье - Александр Рыжов

– Вот засада! – просипел Люсьен, упершись в преграду руками с такой натугой, что вены на его шее вздулись синими шнурами.

– Оставь! – отступил назад Вилли. – Уф-ф! Надорвёшься…

Люсьен вытер рукавом мокрый подбородок.

– Динамитом бы его, скотину…

– Чтобы на нас ещё что-нибудь обвалилось?

– Мы же теперь выйти не сможем…

– Если судить по карте, у пещеры есть ещё один выход, с другой стороны. Там, куда мы идём. Кто нас гнал вперёд? Ты! Вот и не отвильнёшь уже.

– Дойти бы…

– А нам деваться некуда – надо дойти. Правда, Ульян?

Вилли впервые обратился к ней по имени, и тон у него был ободряющий, но Ульяна, натура сверхчувствительная, безошибочно распознала, что бодрость его – деланная. Никто здесь не верит, что удастся дойти. Никто. Вот и она отныне не верит…

– Лампочка вроде слабее светить стала, – заметил Люсьен.

– Батарейка садится. Надо экономить.

– Как? Мы же ничего не увидим.

– Давайте устроим привал, – сказал Вилли и с лёгким смущением присовокупил: – Чегой-то у меня брюхо сводит, есть охота.

– Обжора! Тебе бы только трескать.

Люсьен достал из-за пазухи целлофановый мешочек и вытряхнул из него горсть сухариков. Протянул брату.

– На, хавай. – Насыпав ещё одну горсть, повернулся к Ульяне. – Это тебе.

– Не хочу, – отказалась она. – В горле пересохло.

– Сейчас передохнём… хрум-хрум!.. и пойдём дальше, – выговорил Вилли с набитым ртом. – Вода должна быть непременно. Следующая метка на карте – озеро Девичьих Слёз.

– Пить слёзы? Бр-р-р!

– Это же образно, глупая… хрум-хрум!.. А поесть поешь: неизвестно, когда ещё остановимся.

Ульяна нехотя взяла щепотку солёных, пахнущих копчёной селёдкой сухариков, стала без желания есть. Люсьен потушил фонарик и тоже захрустел-запричмокивал. В минуту они извели весь свой скудный запас провианта. Когда был догрызен последний сухарик, коридор наполнила сторожкая тишина. Она, смешавшись с непроницаемой темнотой, облепила, как смола, всех и каждого, сковала движения, нагнала сон и апатию. Ноги у Ульяны подогнулись, её шатнуло к стене, захотелось сесть на пол пещеры и покемарить хотя бы часок…

– Э! – встревожился Люсьен. – Только не спать! Нельзя… – И сам себя прервал: – Тс-с! Слышите?

Непонятное шуршание долетело до них из глубины коридора. Поначалу оно было чахлым, еле различаемым, но вскоре стало приближаться, и казалось уже, что где-то вблизи ходят люди в болоньевых плащах и задевают друг друга, а ещё наперебой хлопают раскрываемые зонтики.

– Вампи-иры! – Ульяна мигом позабыла про сон и сдавила заледеневшими пальцами руку Люсьена – как самого сильного в их команде.

Будь Люсьен в любой другой обстановке, он преисполнился бы гордости – девчонка, какой бы врединой она ни была, выбрала его в заступники! – но он и сам не знал, сможет ли что-нибудь сделать, чтобы отбиться от наступавшего войска тьмы. Да и кто там наступает: упыри? мутанты? ожившие мумии? Представились бы, что ли…

Вспыхнул фонарик, и все охнули: кто изумлённо, кто облегчённо, кто испуганно. Прямо на них по коридору летела чёрным смерчем стая остромордых тварей с кожистыми крыльями. Внезапный свет смешал их ряды, заставил остановиться и издать дружное, тончайшее, на грани ультразвука, пищание. Твари, как истинные порождения мрака, по-видимому, на дух не переносили ничего яркого и, не долетев до конца коридора, где сжались в один комок наши путешественники, в панике начали отступление. Вереща и задевая друг друга крыльями, они спешно развернулись в тесном пространстве, полетели обратно и исчезли так же стремительно, как появились.

– Всего лишь летучие мыши, – констатировал Вилли, когда издаваемый нетопырями шелест затих вдали. – Не самые крупные экземпляры.

– А ты их много видел?

– Вживую ни одной. Но по телевизору…

Кладоискательский пыл Люсьена после всех злоключений и особенно после этой встречи с мышиной эскадрильей сошёл на нет. Он уже готов был наплевать и на гордость, и на амбиции, лишь бы очутиться в тёплом спальнике рядом с отцом и Русланом – там, где над головой нависала бы не многометровая земная толща, а брезентовая материя стоящей под открытым небом палатки. Причём в этом желании ему не виделось ничего постыдного, ибо он прекрасно знал, что Вилли и Ульяна испытывают то же самое. Он и так показал характер – затеял этот ночной поход в подземелье, без взрослых, и провёл свой отряд почти до середины маршрута. И в этом только его, Люсьена, заслуга, больше ничья. Всё, что говорила Ульяна насчёт Виллиного командирства, – чепуха на постном масле. Какой, скажите на милость, из Вилли командир? Смех на палке… Ну да, котелок у него варит и знаниями напичкан по самое не хочу, но разве это главное для вдохновителя и руководителя? Вот и сейчас – что он делает? Притих, мурлычет себе под нос – поди, опять за свою теорему взялся, «Пентиум» жирный. А того не понимает, что промедление – смерти подобно. Всем научным выкладкам относительно того, что случилось в зале Сюрпризов, у Синюшкина колодца и Чёртова Когтя, Люсьен не верил ни на грамм. Столкнулись они с самой что ни на есть нечистой нечистью, и смазать бы отсюда лыжи, пока чего-нибудь похуже не вышло, да никак – дорога открыта только вперёд. И кому, как не Люсьену, взять на себя бразды правления раздавленными страхом и потерявшими надежду спутниками?

Покуда он предавался героическим помыслам и воображал себя великим вождём, Вилли посвятил себя делам более приземлённым (если такой термин уместен в мире ПОДземном). Прикинув масштаб карты и сопоставив его с расстоянием, которое они осилили в пещере, а также со временем, затраченным на преодоление этого расстояния, он пришёл к выводу, что до озера Девичьих Слёз – ходьбы примерно на четверть часа.

– Батарейки нам должно хватить ещё на полчаса. А то и на час.

– А потом? – упавшим голосом спросила Ульяна.

– Будем решать проблемы по мере их поступления.

Люсьен почувствовал, что от помыслов пора переходить к действиям, и взмахнул фонариком, как кавалерист шашкой.

– Айда!

В этой части пещеры было холоднее. С потолка наряду со сталактитами свисали самые натуральные сосульки, и Ульяна не сдержалась – отломила одну и стала облизывать, как леденец. Жажду это не утолило, только язык занемел, будто в него вкололи наркоз. Ульяна отбросила сосульку, та ударилась о камни и брызнула осколками, как стеклянная ёлочная игрушка.

Коридор напоминал покои Снежной королевы: стены покрыты инеем, кое-где на них наросли целые ледяные призмы, сверкавшие, как бриллианты в сокровищнице. Впору залюбоваться, но Ульяна думала о другом.

– А если мы снова на мышей напоремся?

– Не напоремся, – уверенно ответствовал Вилли. – Ты же видела: они света шугаются. Пока фонарик горит, они и близко к нам не подлетят.