Книга Джульетта - Энн Фортье

Он лежал на краю придорожной канавы, изломанный и окровавленный, - человек, который еще несколько секунд назад был самоуверенным предводителем шайки грабителей. Каким простым и хрупким он выглядит теперь, подумал брат Лоренцо, с кинжалом, торчащим из груди, и струйками крови, стекавшими из дьявольского рта в ухо, немало слышавшее напрасной слезной мольбы.

- Матерь Божья! - Чернец благодарно воздел к небесам сложенные руки. - Спасибо тебе, о Пресвятая Дева, спасшая жизнь твоего недостойного служителя!

- Пожалуйста, пожалуйста, брат, только я не дева.

Услышав какой-то загробный голос и спохватившись, что говоривший находится совсем близко и весьма грозно выглядит в шлеме с плюмажем, кирасе и с копьем в руке, брат Лоренцо вскочил на ноги.

- Святой Михаил! - воскликнул он с восторгом и ужасом. - Ты спас мне жизнь! Этот человек - негодяй, он едва не убил меня!

Святой поднял забрало, открыв юное лицо.

- Да, я так и понял, - сказал он вполне человеческим голосом. - Но вынужден снова тебя разочаровать - я и не святой.

- Кто б ты ни был, благородный рыцарь, - вскричал брат Лоренцо, - твое появление поистине чудо, и я уверен, что Пресвятая Дева щедро вознаградит тебя за этот поступок в раю!

- Спасибо, брат, - отозвался молодой рыцарь. В его зеленых глазах заплясали лукавые искры. - Будешь говорить с ней в следующий раз, передай, что меня вполне устроит награда на земле. Другая лошадь, например. С этой я уж точно опозорюсь на Палио.

Брат Лоренцо моргнул раз-другой. Он постепенно начинал осознавать, что его спаситель сказал правду: он отнюдь не святой. А судя по вольным речам о Деве Марии, он, как ни прискорбно, еще и не слишком благочестив.

В тишине отчетливо послышался тихий скрип крышки гроба - его обладательница пыталась украдкой рассмотреть своего храброго спасителя. Брат Лоренцо поспешно уселся сверху, чтобы ей помешать. Чутье подсказывало ему, что эти двое молодых людей не должны знать друг друга.

- В каких краях ты воевал, доблестный рыцарь? - начал он, решив держаться учтиво. - Едешь ли ты в Святую землю или возвращаешься домой?

Собеседник в кирасе не поверил своим ушам:

- Откуда ты взялся, чудак? Уж монах-то должен знать, что времена Крестовых проходов миновали! - Он показал на Сиену: - Эти холмы, эти башни и есть моя святая земля!

- Тогда я искренне рад, - поспешно заверил брат Лоренцо, - что прибыл сюда не с дурными намерениями!

Рыцарь, однако, не был в этом убежден.

- Позволь спросить, - начал он, прищурившись, - что привело тебя в Сиену, монах? И что ты везешь в этом гробу?

- Ничего.

- Ничего? - Рыцарь оглянулся на мертвое тело у канавы. - Станут Салимбени проливать кровь из-за пустяка! Уж наверняка у тебя там что-то ценное?

- Вовсе нет! - настаивал брат Лоренцо. Он еще не оправился от потрясения и не мог вложить достаточно убедительности в свои слова, чтобы развеять подозрения незнакомца, столь хорошо владеющего искусством убивать. - В этом гробу лежит один из моих бедных братьев, ужасно изуродованный после падения с нашей колокольни три дня назад. Я должен сегодня доставить его мессиру… семье в Сиену.

К огромному облегчению монаха, подозрительное выражение на лице рыцаря сменилось сочувствием, и он больше не расспрашивал о гробе. Отвернувшись, он нетерпеливо посмотрел на дорогу. Проследив за его взглядом, брат Лоренцо не увидел ничего, кроме закатного солнца, и тут же вспомнил, что лишь благодаря этому юноше, дерзкому посланцу Небес, он может продолжать свой путь, и, слава Создателю, без всяких опасностей.

- Кузены! - крикнул его спаситель. - Наш пробный заезд встретился с препятствием в лице этого несчастного монаха!

Только тут брат Лоренцо увидел пятерых всадников, возникших прямо на фоне солнечного диска. Когда они подъехали, он разглядел, что это совсем молодые люди, занятые какими-то состязаниями. Они не были вооружены; один из них, сущий мальчишка, держал большие песочные часы. При виде мертвого тела у края канавы он выронил свою ношу, и на стекле появилась большая трещина.

- Дурная примета перед скачками, - заметил рыцарь. - Может, наш святой отец отгонит нечистого парой молитв? Так что, брат, найдется у тебя благословение для моей лошади?

Брат Лоренцо гневно посмотрел на своего спасителя, подозревая какую-то каверзу. Но тот сидел в седле с совершенно искренним видом, словно в кресле у себя дома. Увидев, что монах нахмурился, молодой человек улыбнулся и сказал:

- Ладно, этой заезженной кляче все равно никакое благословение не поможет. Но скажи мне, прежде чем мы расстанемся, друга я спас или врага?

- Благородный господин! - Устыдившись своих сомнений в человеке, которого Господь послал избавить его от смерти, брат Лоренцо вскочил на ноги и прижал ладони к сердцу: - Я обязан тебе жизнью! Отныне и навсегда я твой преданный слуга!

- Хорошо сказано, но чей ты сторонник?

- Сторонник? - Брат Лоренцо в замешательстве переводил взгляд с одного на другого, как бы ища подсказки.

- Да, - сказал мальчишка, уронивший часы. - Чью сторону ты держишь на Палио?

Шесть пар глаз сузились, когда брат Лоренцо замялся с ответом. Взгляд чернеца упал на золотой клюв на украшенном плюмажем шлеме рыцаря, на черные крылья на штандарте, привязанном к его копью, и на огромного орла, распростершего крылья на нагруднике его кирасы.

- А, ну конечно, я держу сторону… орла! Да! Великого орла, властелина неба!

К его облегчению, ответ был встречен приветственными возгласами.

- Значит, ты и вправду друг, - заключил рыцарь. - Я рад, что убил его, а не тебя. Поехали, мы проводим тебя в город. Через ворота Камоллии после захода солнца не пропускают повозки, поэтому поспешим.

- Ваша доброта, - сказал брат Лоренцо, - оставляет меня в неоплатном долгу. Дозвольте мне узнать ваше имя, чтобы вечно повторять его в смиренной молитве!

Шлем с клювом коротко качнулся в сердечном кивке.

- Я из контрады Орла. Люди зовут меня Ромео Марескотти.

- Значит, ваше бренное имя - Марескотти?

- Что значит имя? Орлы живут вечно.

- Только Небеса, - возразил брат Лоренцо, чья природная въедливость временами пересиливала благодарность, - могут даровать вечную жизнь.

Рыцарь улыбнулся.

- Тогда орел, - ответил он, развеселив своих спутников, - любимая птица Девы Марии.

Когда Ромео и его кузены доставили монаха с повозкой к названному им дому в Сиене, сумерки уже сменила темнота и недоверчивая тишина накрыла город. Двери и ставни были закрыты, засовы задвинуты, чтобы в дома не проникла нечисть, просыпающаяся с приходом ночи, и если бы не луна или случайный прохожий с факелом, брат Лоренцо неминуемо заблудился бы в густом лабиринте крутых городских улиц.