Книга Грех и святость русской истории - Вадим Кожинов

Незадолго до того, как в Москву прибыл упомянутый итальянец Фьораванти, в 1470 году, в Новгород заявился другой человек, который также имел в конечном счете итальянское происхождение: его дед Симоне де Гизольфи был знатным и богатым генуэзцем, занимавшимся крупной, как сказали бы теперь, «коммерческой деятельностью» на Таманском полуострове между Черным и Азовским морями. Здесь тогда существовало княжество, основным населением которого были черкесы (или, иначе, зихи), и Гизольфи устроил брак своего сына Винченцо с черкесской княжной. А сын последнего, полуитальянец-получеркес, стал князем Таманским. Это был, как ясно из фактов, человек огромной энергии и обширнейших познаний, имевший самые широкие международные связи и в Европе, и в Азии. Особое значение имела его связь с существовавшей с давних времен в таманском городе Матреге,[49]являвшемся столицей его княжества, крупной иудейской общиной.

Прибыв в 1470 году в Новгород вместе с тогдашним князем Киевским Михаилом Олельковичем (литовцем), он сумел оказать громадное воздействие на общавшихся с ним людей, среди которых были и православные священники Алексей и Денис. Посеянная Заккарией, которого на Руси звали «Скарья» и «Схария», ересь дала, увы, весьма и весьма обильные плоды. В 1478 году великий князь Иван III беседовал в Новгороде с «еретическими» священниками Алексеем и Денисом, произведшими на него столь сильное впечатление, что он пригласил их в Москву, где они были поставлены (в 1480 году) во главе важнейших соборов – Успенского и Архангельского…

Впрочем, об этом речь пойдет ниже. Здесь же необходимо сказать о наиболее существенном. Иван III, при котором Русь широко вышла на мировую арену, явно склонялся, как, на мой взгляд, свидетельствует множество известных фактов, к столь характерному для нас, русских, «экстремизму». Поскольку Русь тогда стремилась вобрать в себя те или иные практические и теоретические достижения Запада и Востока (отмечу, что Заккария Гизольфи был как бы «представителем» и Европы, и Азии), великому князю казалось, что даже само определявшее путь Руси уже пять столетий православие нуждается в «обновлении» – в соответствии с идущими извне «советами».

Целесообразно сказать здесь о том, что во многих сочинениях «ересь жидовствующих» совершенно безосновательно сопоставляют с Реформацией, то есть с происходившим с начала XVI века в ряде стран Западной Европы переходом от католицизма к различным формам протестантства. Делается это с целью представить Русь сугубо «консервативной», «реакционной», «мракобесной» (сие определение используется в таких сочинениях) страной: вот, мол, «прогрессивный» Запад осуществил естественно назревавшую религиозную Реформацию, а Русь ее подавила и тем самым безнадежно «отстала» от Запада…

Но эта «концепция» несостоятельна уже хотя бы потому, что Реформация осуществилась лишь в Северной и отчасти Центральной Европе; Испания, Франция, Италия и т. д. вовсе не отказались от католицизма и беспощадно подавляли «реформаторов». Далее, Реформация началась в Европе в конце 1510 – 1520-х годах, то есть на полвека позднее (!) возникновения «ереси жидовствующих» на Руси, и уже из этого ясно, что дело идет о совершенно различных явлениях (иначе придется признать странное, неправдоподобное русское «первенство» по отношению к западной Реформации). Наконец – и это наиболее важно – Реформация все же отнюдь не отрицала основ христианства, а «ересь жидовствующих», как убедительно показано в ряде исследований, была направлена именно против главных христианских устоев.

И после того как «ересь» проникла в верхние слои русского государства и Церкви, преподобный Иосиф Волоцкий начал и, в сущности, возглавил борьбу с этой опаснейшей угрозой самому бытию Руси – в глубокой своей сущности Святой Руси.

О конкретной истории этой борьбы еще будет речь. Здесь же целесообразно сказать о беседе преподобного Иосифа с Иваном III, состоявшейся в 1503 году, то есть через 25 лет (!) после увлечения великого князя речами «еретических» новгородских священников. К 1503 году Иван III осознал всю дикость и опасность своего – пусть даже и относительного – одобрения «ереси» и признался и покаялся перед преподобным Иосифом: «…яз, деи (де), ведал еретиков, и ты мя прости в том…» – «Государь! Мне тобя как пращати?» – «Пожалуй, прости мя!»… Да и сказал ми, которую держал Алексей протопоп ересь, и которую ересь держал Феодор Курицин».[50]

Этот рассказ о раскаянии Ивана III и покаянии его – властителя Руси! – перед игуменом одного из русских монастырей может удивить и даже показаться недостоверным.

Однако рассказ этот содержится в написанном преподобным Иосифом еще при жизни Ивана III послании к духовнику (то есть ближайшему собеседнику) великого князя – архимандриту Андрониковскому Митрофану и в силу этого никак не мог исказить факты.

А в покаянных словах и самом тоне Ивана III выразилось – что очевидно – пришедшее наконец к нему прозрение – ясное осознание всей опасности заразившего самые верхи светской и даже церковной власти лжеучения, которое подрывало истинную основу многовекового бытия Руси. И нет сомнения, что главную роль в этом сыграла многосторонняя самоотверженная деятельность преподобного Иосифа Волоцкого, – разумеется, совместно с другими православными подвижниками того времени, среди которых следует назвать прежде всего преподобного Нила Сорского.

Правда, первым выступил – в 1487 году – против «ереси» архиепископ Новгородский (в 1484–1504 годах) святитель Геннадий, ибо именно в Новгороде «ересь» и зародилась. И позднее преподобный Иосиф в своем «Сказании о новоявленной ереси» («Просветителе») высоко оценил инициативу святителя Геннадия. Но вполне закономерно, что Геннадий сразу же обратился за помощью в борьбе с «ересью» не только к близким ему церковным иерархам – епископу Сарскому Прохору, епископу Суздальскому Нифонту и архиепископу Ростовскому Иоасафу (правда, только что утратившему свою кафедру), но и к не имеющим сколько-нибудь существенной «власти» в Церкви преподобным Нилу Сорскому и Иосифу Волоцкому. Ясно, что он видел в них воплощение того высшего духовного света, который имел главное значение в борьбе с «ересью».

Важно подчеркнуть, что церковная власть и не могла бы справиться с «ересью», ибо «еретиков» поддерживал сам Иван III. Так, согласно свидетельству преподобного Иосифа (в его «Сказании о новоявившейся ереси»), Митрополит (в 1473–1489 годах) Геронтий сам был верен православию, но не боролся с «ересью», и прежде всего потому, что «бояшеся дръжавного», то есть Ивана III, долго сочувствовавшего «еретикам»…

Словом, спасти православие могла только собственно духовная борьба, в которой решающую роль сыграли преподобные Иосиф Волоцкий и Нил Сорский, чьи имена нераздельно связаны в истории русской Церкви и Руси вообще.

Правда, утверждая это, я, несомненно, встречусь с возражениями или хотя бы недоумением, ибо во множестве сочинений, так или иначе касающихся судьбы и деяний этих русских святых, они преподнесены в качестве по меньшей мере очень далеких друг от друга людей или даже прямых врагов! И это совершенно безосновательное представление распространено чрезвычайно широко.