Книга Анонимная война. От аналитиков Изборского клуба - Андрей Кобяков

Россия экономически и политически интегрирована в систему мировых отношений, поэтому необходимо рассматривать развивающиеся в ней процессы в контексте глобальных идейно-стратегических противоречий. При рассмотрении стратегий культурных и информационных войн важно все — и феноменология, и субстрат, и конкретные методы, и их техническая реализация.

Эффективный ответ на угрозы требует единого понимания их содержания, что актуализирует вопрос о совершенствовании понятийного аппарата общественных наук, используемого в праве, дипломатии, внутренней политике, вещании.

Приоритетные сферы цивилизационной (ценностно-смысловой, геополитической, информационно-психологической) обороны:

— профессиональные среды, которые обозначены в Национальной стратегии публичной дипломатии США как «агентства влияния» — законодательство и массмедиа, к таким ключевым средам уместно отнести также дипломатический корпус и экспертное сообщество (внешнеполитическое и экономическое);

— группы населения, которые в том же документе именуются «уязвимыми сообществами» (с особенностями самосознания, потребностей и ценностей);

— регионы, которые являются историческими мишенями геополитических игр.

Приоритетные направления цивилизационной обороны:

— достижение согласия между властью и обществом о неотъемлемых ценностях и базовых смыслах цивилизации (оптимально через серию общенародных референдумов);

— реализация стратегии сбережения народа, включение всех стимулов демографического роста;

— пересмотр всех разделов права с позиции соответствия ценностям русской цивилизации и первостепенным гражданским правам, созвучным чаяниям большинства и интересам нации;

— обеспечение суверенитета системы образования с разработкой национальных стандартов для всех этапов и форм образования, в том числе принципов применения Интернета в обучении, соответственно национальной педагогической традиции и потребностям общенационального и регионального социально-экономического развития;

— политика экономической самодостаточности с долгосрочным социально-экономическим планированием в интересах большинства и механизмами преодоления социальной и региональной поляризации;

— пересмотр предназначения инновационной сферы, первоочередное стимулирование изобретательской деятельности в индустриальных отраслях, прежде всего в производстве средств производства;

— утверждение и внедрение критериев отбора и личной ответственности государственных служащих, в особенности в дипломатического корпусе;

— пересмотр всей системы государственного вещания (диапазон содержания, язык пропаганды, кадровая политика, качество экспертного пула), с возвращением образовательной функции, поддержка частных и общественных инициатив в сфере защиты и распространения цивилизационных ценностей в печатных и сетевых СМИ, включая блогосферу.

Запретительные меры в качестве защиты от информационных угроз довольно неэффективны. Единственное, что может противостоять чужим ценностям и смысловым атакам — уверенная собственная позиция. Такие инициативы, как закон об НКО, не являются адекватным решением данной проблемы (ведь влияние на культурные и социальные установки происходит не только и не столько через НКО, действующие в политическом поле). Нужно формировать собственную систему информационных каналов и общественных организаций, предлагающих свой взгляд, свою систему ценностей, свой экспертный анализ. Это дает возможность привлечь активную молодежь, тактических (в том числе зарубежных) интеллектуальных и политических союзников, которыми могут быть представители самых разных идеологических платформ, не согласные с диктатом глобализационной повестки дня.

Создание Евразийского союза как самостоятельного геополитического полюса — практическая реализация этой альтернативы. Это главный шаг в формировании миропорядка, отрицающего навязанную всем глобализацию.

2 марта 2011 года госсекретарь США заявила прямым текстом: «Мы ведем информационную войну». Мы полагаем, что речь идет о более масштабном явлении — о войне цивилизационных моделей, в которой действия американских структур являются лишь частью картины. Хотя формально атакам подвергаются конкретные политические режимы, элиты и бизнесы, настоящая борьба разворачивается за ценностно-смысловые ориентиры в предельной постановке вопроса (критерии добра и зла, понимание роли человека в мире и образ будущего).

Та откровенность, в последнее время — на грани беспрецедентной наглости, с которой всем странам и народам навязывается «единственно верный» миропорядок, связана в первую очередь с чувством абсолютного превосходства и уверенности в том, что никто и нигде не способен противопоставить этой универсальной парадигме собственную модель ценностей и образа будущего, обеспечить трансляцию принципов этой модели в разных форматах, на разных уровнях — политическом, общественном, культурном, массмедийном, обеспечить ее системную поддержку сообществом высокопрофессиональных государственных и негосударственных институтов.

Протестная социальная активность во всем мире отражает не только возможности мобилизации с помощью информационных технологий и феномен «виртуальной гиперсоциальности». Запрос на перемены (и готовность поддержать любого, кто предлагает перемены) вызван в том числе и реальным отсутствием адекватных ответов и стратегий по отношению к насущным проблемам со стороны традиционных институтов национальных государств. Это позволяет навязывать образ государства как врага для собственных граждан, в отличие от якобы демократичного и честного мира горизонтальных сетевых сообществ.

Поэтому в долгосрочной перспективе не «оборонительное» отстаивание суверенитета, а только создание конкурирующего «полюса смысла» — создание и защита своей модели человека, общества, системы смыслов и ценностей — способно дать России и другим государствам, не желающим поддерживать глобализационный миропорядок, шанс отстоять свою цивилизационную независимость.

Часть II

«Фабрики мысли» как «фабрики намерений»[8]
Интеллектуальные центры США в контексте идеологий и глобального целеполагания

Введение

О задаче «исследования исследователей»

«Настоящего воина можно узнать по тому, что он интересуется своими врагами гораздо больше, чем друзьями», — писал Бернар Вербер в своей «Энциклопедии относительного и абсолютного знания». Эту мысль современному русскому исследователю целесообразно дополнить более древним изречением Сунь Цзы: «Знай врага и знай себя — тогда в тысяче битв ты не потерпишь поражения».

Стратегическое поражение — всегда совокупный результат хитрости противника и собственных пороков, на которых сыграл этот противник. Третьим элементом является фактор случая, которому придавали огромное значение полководцы от Александра Македонского до Клаузевица. Случайным фактором поражения СССР в холодной войне стало избрание Михаила Горбачева руководителем партии и государства. Однако, как можно судить уже по этому примеру, случай, если он не сотворен неподконтрольными человеку природными силами, тоже является совокупностью обстоятельств на фоне предрасположенности (базового дефекта) системы: приход Горбачева был подготовлен как серией идеологических провалов Н.С. Хрущева и Ю.В. Андропова, так и окостенением системы принятия решений, механизмов вертикальной мобильности и контакта между элитами и массами.