Книга Больше чем блондинка - Кэтлин Флинн-Хью
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не может быть! – ахнула Кэтрин.
Оказывается, может. Джейн Кук, точнее Джейн Хаффингтон-Кук, четвертая богатейшая женщина Америки, по данным еженедельника «Форбс». Если хочешь стать лучшим колористом Нью-Йорка, нужно знать, кто и чем знаменит. Вот я и читала финансовые новости так же внимательно, как светскую хронику. Так или иначе Ришар держал под руку Джейн Кук, вернее, это она его держала. Вот так пара! Люди оборачивались им вслед и начинали оживленно шептаться.
– Но ведь он гей! – изумилась я. Патрик разбил мое сердце и открыл глаза на горькую реальность: почти все красивые стилисты и парикмахеры – геи.
Кэтрин посмотрела на меня с жалостью:
– Да, и что?
Ришар нас заметил и, изумленно изогнув бровь, очень нежно придерживая Джейн за локоток, повел ее в противоположном направлении, в сторону бара. Джейн, как бы сказать поделикатнее, не из красавиц, и тут никакие деньги и никакие супердорогие процедуры в суперсалонах не помогут. Ее не украшает ни модная стрижка с оригинальным мелированием, ни платье от Шанель, ни огромные солнцезащитные очки в черепаховой оправе.
– Нужно подойти поздороваться, – решительно сказала Кэтрин.
– Ты что, с ума сошла?
– Знаешь, она права, – злорадно улыбнулся Патрик.
Пришлось пробираться сквозь плотную потную толпу. Среди женщин в ярких шляпках попадалось немало клиенток нашего салона, но они делали вид, что нас не видят. Видели, еще как видели, однако тут же отводили глаза, ни на минуту не прерывая оживленной беседы.
– Были в его частной студии звукозаписи? – скользнув по мне взглядом, спросила подругу женщина, приходившая в «Жан-Люк» как минимум трижды в неделю.
А вот еще одна:
– Мы решили послать Элис в Женеву. В наших школах ничему хорошему не научат…
Ришар должен быть где-то рядом: я чувствовала аромат его лосьона после бритья.
– Леди и джентльмены! – На помосте неожиданно появилась женщина в полосатом платье и полосатой же шляпке. – Разрешите представить вам участников дефиле «Хот-дог» и их хозяев!
Дама отошла в сторону, и показ начался. Первым шел пекинес в ярко-красном одеянии от Аззеддина Алайи, затем цвенг-шнауцер в желтом макинтоше от Марка Джейкобса, следом шоколадный пудель в приталенном платье от Гуччи. Очевидно, хозяева относятся к дефиле совершенно серьезно; для них это почти то же самое, что профессиональная выставка. А вот и Роксана с Клыком. Наверное, бедный пес умирает от обезвоживания.
Кэтрин похлопала Ришара по безупречной формы бицепсу. Он решил не заметить, и моя подруга похлопала еще раз. Старшему колористу не оставалось ничего другого, как обернуться вместе с Джейн Кук.
– О, привет! – как ни в чем не бывало проговорил он. – Bonjour!
– Какой приятный сюрприз! – радостно воскликнула Кэтрин. – Не ожидала встретить тебя тут! – Похоже, моя подруга прирожденная актриса.
– Честно говоря, и я не ожидал вас здесь увидеть, – съязвил Ришар.
– Нас пригласила Роксана Мидлбери! – сообщила я. Откуда у меня столько храбрости? Роксана перебежала от Ришара ко мне, что его, естественно, не радовало.
Светло-серые глаза метали молнии.
– Дорогая, – обратился он к Джейн Кук, – позволь представить тебе… э-э-э… обслуживающий персонал нашего салона…
– Вообще-то мы не…
– Патрик, Кэтрин, Джорджия, позвольте представить вам мою невесту Джейн.
Джейн еще плотнее прижалась к Ришару. Лоб у нее идеально гладкий – так, милая, тебе делали подтяжку! Да и веки ей тоже явно корректировали. В результате вид у нее теперь был постоянно удивленный.
– Неужели? – Кажется, первый раз в жизни Кэтрин не знала, что сказать. – Когда произошло это радостное событие? Странно, что в газетах ничего не писали!
– Вчера вечером, – проговорила покрасневшая Джейн.
– Поздравляем! – первым нашелся Патрик.
– Да-да, поздравляем!
– Милая, – Ришар уже мечтал от нас избавиться, – смотри, вот Корнелия!
– Гест? Корнелия Гест? – спросила я.
– Прошу нас извинить, – пробормотала Джейн и решительно направилась к бару, увлекая Ришара за собой.
Мы так и стояли, разинув рты от удивления.
– Как думаешь, в постели она зовет его Рикки? – спросил Патрик.
Засмеявшись, я хлопнула его по губам.
– О чем это вы? – полюбопытствовала Кэтрин.
У нас свои секреты, милая мисс Всезнайка!
Прошел год, а потом еще и еще. В «Жан-Люке» дни тянулись бесконечной чередой под непрерывный гул фенов, сушилок и французской поп-музыки. На радость Жан-Люка, поток клиентов не уменьшался. Менялась только мода: рыжий – самый актуальный цвет сезона, челкам – да, кудрям – нет! Еще появилось новое поколение клиенток: матери привели тринадцатилетних дочек.
Посещение салона для них все равно что первое причастие. Худущие, долговязые, без единого угря благодаря частым визитам к дерматологу, девчонки впервые решали, что лучше: легкая «химия» или короткая стрижка. Матери улыбались им из-под проявительных ламп. Они ведь одним махом убивали трех зайцев: 1) проводили время с дочерьми; 2) поправляли прическу; 3) заставляли копировать цвет волос дочерей. «Джорджия, милая, видишь, как у Зоэ темный блонд переходит в светлый? Можно мне так же?»
Листки календаря облетали, как золотые листья кленов в Центральном парке, а салон не менялся. Регулярно проводились собрания, на которых какой-нибудь незадачливый чудак выступал с новой идеей. Может, между рабочими местами повесить шторки? Может, изменить состав краски?
«Идиоты! – громыхал Жан-Люк. С французским акцентом это слово звучит мягче и не так обидно. – Зачем что-то менять, если мы и без того не в проигрыше».
«Не в проигрыше» – это мягко сказано. Бизнес процветал: Жан-Люку удалось создать салон одновременно эксклюзивный и популярный. Нашим клиенткам нравилось переодеваться в бордовые накидки и «случайно» сталкиваться друг с другом у сушилки. Жан-Люк понял то, что инстинктивно чувствовала мама в провинциальном Википими: салон красоты – это своего рода клуб, то же самое, что гольф или покер-клуб для мужчин. Здесь совершаются сделки, детям подбирают сначала репетиторов, а потом женихов и невест. Где еще могли встретиться Маффи фон Ховен и Тамара Штайн-Херц, как не на банкетке салона «Жан-Люк»? Маффи жила в Восточном Ист-Сайде, Тамара – на западе. Маффи – аристократка до мозга гостей, выпускница Принстона, Тамара – еврейка из Шорт-Хиллз. Так вот, встретившись в нашем салоне, дамы обменялись сотовыми, домашними, телефонами мужей и секретарей, а через несколько месяцев на свет появилась корпорация «Фон Ховен – Херц» по производству предметов домашнего обихода.
