Книга Изгнанница. Клятва рыцаря - Рикарда Джордан

— Разве нельзя как-нибудь избежать участия в этом турнире? — спросил господин Соломон.

Флорис и Герлин совершали поездку верхом к поместью лекаря, которое находилось в часе езды от крепости. Господин Соломон остановился там, однако почти ежедневно появлялся в крепости, чтобы провести занятия с Дитрихом и другими оруженосцами по таким наукам, как астрономия, философия и стратегия. Дитрих также с рвением изучал латынь и греческий язык, чтобы читать рукописи классиков в оригинале. Господин Леон и господин Роланд заявили, что это «не рыцарское занятие», и в качестве альтернативы ввели дополнительные тренировки по боевому искусству. Придворный священник опасался, что еврей настроит оруженосцев против Церкви, однако Дитрих не желал отказываться от занятий со своим наставником-евреем. Его отец перед смертью доверил господину Соломону обучение своего сына, и только опекун имел возможность отменить эти занятия.

Флорис и Герлин все же редко виделись с лекарем, и уж тем более у них не было возможности проводить тайные совещания. А в поместье они могли поговорить откровенно. Господин Соломон велел принести самое лучшее вино и угощал своих гостей хлебом, фруктами и сыром собственного изготовления.

— Разве хозяин крепости не может просто председательствовать на турнире и не участвовать в поединках лично? — размышлял вслух лекарь, наливая вино Герлин.

Она улыбнулась ему. Как и всегда в его присутствии, она была спокойна.

— В день, когда его опояшут мечом? — Флорис покачал головой и закусил губу, что придало ему ребяческий вид.

Однако смеяться над этим было неуместно, реакция Флориса свидетельствовала о том, что они обсуждали чрезвычайно важную проблему. Герлин поняла это по тому, как мало он уделял ей внимания. В то время как Соломон при встрече не поскупился на комплименты, отметив ее румянец после поездки верхом летним днем, Флорис не стал отвлекаться на лестные замечания. Он очень беспокоился о Дитрихе.

— Значит, так не принято. Но, несомненно, это исключительная ситуация. Нужно разузнать, как поступают в том случае, когда сын знатного дворянина, проходящий церемонию посвящения в рыцари, является хозяином крепости.

Герлин поделилась своими знаниями придворного этикета.

— В таком случае на турнире председательствует его мать, которая до этого момента управляла крепостью, — поведала она. — И она не станет науськивать наемных убийц на своего сына, пока он будет сражаться в поединках. А в остальном господин Соломон прав: королю или хозяину крепости не подобает выезжать на поле боя на турнире, который он же и устраивает. В любом случае ситуация будет неловкой: если он выиграет, это будет означать, что все было подстроено. А проигрыш будет свидетельством его слабости.

Господин Соломон внимательно ее выслушал.

— Похоже, вы неплохо в этом разбираетесь, — заметил он. — И у вас была самая лучшая наставница. Итак, фройляйн Герлин, подумайте, как бы поступила в такой ситуации Алиенора Аквитанская? Поделитесь с нами, чему вас научили под покровительством «Афродиты на троне»!

Герлин задумалась, отправляя в рот виноградинку.

— Может быть, господин Дитрих проявит себя в показательном поединке, который закончится ничьей? — наконец сказала она. — Он умеет обращаться с мечом. К тому же тогда противник не будет биться во всю силу. Это должен быть не оруженосец, а такой достойный рыцарь, как вы, господин Флорис!

Флорис де Трилльон просиял.

— Это именно то, что нужно, фройляйн Герлин! Прекрасное решение!

Соломон также одобрительно закивал, и Герлин снова с радостью почувствовала тепло его зелено-карих глаз и улыбки, которая осветила его обычно такое строгое лицо и собрала в уголках глаз морщинки.

— Мое почтение, фройляйн Герлин, в вопросах дипломатии вы не уступаете своему будущему супругу. При таких хозяевах Лауэнштайн расцветет! Давайте так и поступим, господин Флорис. Вопрос только в том, как объяснить все это Дитриху. Он последнее время сочиняет стихи о рыцарях, которые бросаются в жестокий бой под знаком дамы сердца… Наверняка он будет ужасно разочарован.

Герлин улыбнулась.

— Можете спокойно предоставить это его даме сердца, — мягко произнесла она. — Госпожа Гвиневра заставляла Ланселота выполнять и не такие приказы…

Приблизительно за месяц до церемонии перед утренними упражнениями Флорис сообщил оруженосцам о программе турнира. Если не считать язвительных ухмылок господина Теобальда и его дружков, все без нареканий приняли как должное то, что Дитрих не будет принимать участия в состязаниях, а только в показательном поединке. Небогатые оруженосцы, в основном младшие сыновья из не слишком знатных семей, которым предстояла жизнь странствующих рыцарей, этому даже обрадовались и испытали облегчение: одним соперником меньше! Это увеличивало их шансы на достойное место по итогам турнира, похвалу госпожи Лютгарт или госпожи Герлин, а следовательно, и лучшее начало захватывающей, но и трудной взрослой жизни.

Сам Дитрих невозмутимо поклонился, тепло улыбаясь при этом Флорису.

— Я чрезвычайно рад, поскольку мне посчастливится получить от вас пару ударов, даже если не вы посвятите меня в рыцари! Только не жалейте меня, потерпеть поражение от вас будет для меня честью.

Однако на этот раз Роланду удалось нарушить планы противника. Вечером того же дня он снова пригласил всех рыцарей, оруженосцев и женщин крепости на праздничный ужин, и у Герлин возникло недоброе предчувствие, когда он наконец встал и обратился к собравшимся:

— Сегодня я получил известие о том, что мой дорогой племянник Дитрих Орнемюнде будет только председательствовать на турнире в день посвящения в рыцари, а не меряться силами с другими рыцарями своего возраста. Я могу поздравить его с таким решением, принятым из соображений смирения и воздержания, поскольку знаю, как трудно юному рыцарю отказаться от участия в состязаниях. И чтобы выказать господину Дитриху свое глубочайшее уважение, я сам вызываюсь быть его соперником в показательном поединке, в котором он проявит все свои рыцарские умения. Господин Дитрих заслуживает равноценного противника благородных кровей и одного с ним положения!

Лицо Герлин побледнело от страха, ей не сразу удалось взять себя в руки. Флорис, сидевший слева от нее, сжал руки в кулаки. Своей речью Роланд оскорбил лично его и уязвил честь семейства Трилльонов! Герлин надеялась, что Флорис не станет тут же вызывать его на поединок.

— Только посмейте вызвать его на поединок! — прошипел в этот момент господин Соломон — Роланд пригласил также и его, несомненно, чтобы насладиться и его негодованием. — Сейчас нам меньше всего нужна открытая вражда!

— Если я вызову этого субъекта на поединок с острым оружием, то эта вражда быстро закончится! — также вполголоса ответил разъяренный Флорис. — Тогда господин Роланд станет прошлым для Лауэнштайна.

— Или же прошлым станет господин Флорис! — набросилась на него Герлин. Неожиданно ее голос сорвался на визг. Страх за Флориса был почти таким же сильным, как и страх за Дитриха. — Да, вы из не менее знатного рода, чем он, но Роланд не уступает вам в боевом искусстве. Вы можете потерпеть поражение. И что тогда?