Книга Любить и верить - Марианна Лесли

Она ничего не ответила, только чуть пошевелилась, и это еще теснее прижало ее к нему. Клэр прекрасно помнила, как искусно он умел заставить ее забыть все на свете, отбросить все условности и погрузиться в омут наслаждений. Но она опасалась его бурного натиска, потому что знала: в данный момент им движет отнюдь не любовь и нежность, а неутоленное вожделение изголодавшегося по женщине мужчины. Он просто хочет использовать ее.

— Часто во сне я слышал звуки, которые ты издавала, когда мы занимались сексом. Ты просто мурлыкала как кошка от удовольствия. Я снова хочу услышать их, сделай это для меня сейчас.

Клэр не могла вымолвить ни слова. Она замотала головой и попыталась вырваться, когда он вызывающе потерся об ее живот своей затвердевшей плотью.

— Прошу тебя, не надо, не делай этого! — взмолилась она. Ее колени ослабели, желание разгоралось все сильнее.

— Чего не делать? Не возбуждать твоего сексуального аппетита? Не напоминать о том, что мы потеряли, когда ты предала меня? Не подливать масла в огонь, который бушует в твоей крови, потому что он может сжечь тебя дотла? Чего именно, Клэр?

На нее вдруг навалился страх. Страх из-за того, что она безумно хочет его и не сможет устоять. Из-за того, что она все еще любит его, как никого и никогда. Из-за того, что она будет любить его всегда, до конца дней, независимо от того, любит ли он ее.

Горячее желание, пылающее в его взгляде, на какое-то мгновение парализовало ее. Все тело напряглось, каждая мышца была натянута как струна. Закрыв глаза, Клэр прислонилась головой к прохладной стене, не в силах ни думать, ни говорить, ни пошевелиться. Она знала только одно: все эти долгие пять с лишним лет она мечтала о том, чтобы еще хотя бы один-единственный раз почувствовать всю силу его страсти. От ее сопротивления остались одни воспоминания, когда он пальцем осторожно очертил контуры ее губ. Клэр непроизвольно схватила палец губами и втянула в рот.

Брюс резко втянул носом воздух и пробормотал ругательство, которое при других обстоятельствах прозвучало бы грубо, но сейчас оно слетело с его губ как молитва.

Клэр открыла глаза, не желая больше скрывать то, что она чувствует. Она отбросила все свои страхи, сомнения и опасения. Какой бы высокой ни была цена, она ее заплатит. Она взяла его ладони и прижала к своим щекам, потом поднесла к губам и, вдохнув знакомый запах его кожи, стала покрывать их поцелуями, пока у него не задрожали руки.

— Ты совершенно прав, — призналась она, взглянув на него и заметив замешательство в его глазах. — Я всегда любила твои ласки и сама любила ласкать тебя.

Брюс собственническим жестом положил руки ей на грудь. Клэр вся изогнулась под его прикосновением. Она горела, пылала желанием ощутить его руки, его губы на своем теле, повсюду, где он захочет, и так долго, как он сможет. Ей хотелось продлить, растянуть наслаждение на неопределенное время.

Его глаза потемнели, на скулах выступил лихорадочный румянец. Он немного повозился с пуговицами рубашки Клэр, но терпение его быстро иссякло, и он просто-напросто рванул полы в разные стороны. Ткань затрещала, пуговицы посыпались на пол. Но, вместо того чтобы снять с нее рубашку, Брюс завел руки Клэр за спину и связал запястья краями рубашки.

Голова ее кружилась, сердце то подпрыгивало к горлу и колотилось там как ненормальное, то камнем ухало вниз и замирало. Все ее тело трепетало в ожидании. Клэр не сводила с Брюса беспокойного взгляда. Несмотря на свою решимость, она все-таки чувствовала себя пленницей и молилась, чтобы он не принес ее в жертву на алтарь своего гнева, своей ненависти, своих обид. Он взглядом опалил ее нежную кожу, и острое, сладострастное желание, написанное на его лице, возбудило ее до крайности. Ее тело взывало к нему. Она как молитву прошептала его имя. Брюс посмотрел на нее, и Клэр увидела, что внутри него идет борьба, борьба с самим собой.

И еще Клэр увидела, что, несмотря на его злость и грубость, она все еще небезразлична ему, что таким пренебрежительным обращением с ней он всего лишь старается скрыть свое истинное отношение. Брюс не хочет, чтобы она знала правду, и ни за что не признается, даже если она спросит напрямик, но сердце не обманешь.

В душе Клэр затеплилась робкая надежда и, окрыленная, она дала волю чувствам.

7

Брюс склонился к ее лицу.

— Поговори со мной, — пробормотал он. Едва касаясь губами, он заскользил по ее шее, затем провел по ней языком. — Скажи мне, чего ты хочешь.

— Я хочу, чтобы мы занялись любовью. — Ее слова шли из глубины сердца. — Пожалуйста, люби меня, как ты любил меня раньше, прошу тебя, Брюс.

Он попытался защититься.

— Мы с тобой будем заниматься сексом, а не любовью.

Клэр отчаянно замотала головой.

— Нет, Брюс, нет!

Он закрыл ее рот поцелуем, потом оторвался от нее и, немного поколебавшись, посмотрел ей в глаза.

— Я ничего не могу тебе обещать, Клэр. Все, что могу сказать, это то, что мы сможем дать друг другу удовлетворение, и это будет самое честное из всего, что когда-либо было между нами.

— Я не прошу обещаний, я прошу только той нежности, которую помню, о которой мечтала все эти годы. Только нежности. — Ей показалось, что в его взгляде промелькнуло сожаление.

Он отвел глаза и вздохнул. Она ждала, что он скажет что-нибудь еще, но он промолчал.

Господи, промелькнуло у нее в голове, какое счастье притвориться хотя бы раз, однажды сделать вид, что все происходит на самом деле, что это реальность, а прошлое было лишь дурным сном, от которого всегда можно очнуться.

Клэр закрыла глаза и позволила сну завладеть собой. Только в этом сне она была не просто сторонней наблюдательницей, а участницей, восхищающейся его дерзкой чувственностью и опытностью. Все это снова вернулось! Его рот стал терзать ее сладостной пыткой, руки скользили по бедрам, ногам, талии, мучительно медленно поднимаясь к груди.

Внутренне застонав от накатившего исступленного восторга и нахлынувшего вдруг смущения, Клэр дернулась и высвободила свои руки из плена. Она запуталась пальцами в жестких курчавых завитках на его мускулистой груди, лаская гладкую кожу. Его губы становились все более требовательными, ладони почти касались набухших грудей, большие пальцы поглаживали бедра, и, когда Клэр показалось, что она вот-вот умрет от жажды, его язык ворвался ей в рот, а руки завладели нежными холмиками, дразня, гладя, сжимая затвердевшие соски. Долго подавляемый крик вырвался из груди Клэр. Сдержанность и смущение куда-то исчезли. Ее тело натянулось словно струна, выгнулось, и Клэр лихорадочно пробежалась ладонями по могучим мышцам его рук, встречая и приветствуя вторжение его языка, сплетая свой язык с его в едином чувственном танце. Брюс оторвался от нее, и Клэр протестующе простонала что-то, но тут же вздрогнула от восторга, когда он поцеловал ее в ушко, скользнул губами по шее, груди, после чего завладел напряженным соском, нежно покусывая тугой бутон.