Книга Свадебный кастинг - Марина Серова

– А как же мне не быть счастливой, когда у меня от любимого человека дети будут? – улыбнулась она. – Мы с ним потом еще несколько раз встречались, когда мамы дома не было, а потом... – Она вздохнула и отвернулась.

– Анна! – встревожилась я. – Если с вами что-нибудь случится, то генерал меня со свету сживет! Лучше не говорите ничего, если вам больно!

– Да бросьте вы! – удивилась она. – Он добрейшей души человек!

– Это по отношению к вам! – возразила я. – А на меня это не распространяется!

– Да. В гневе он крут! – вынуждена была признать она. – Я помню то утро, когда я пришла, а шинели капитана на вешалке уже не было. Генерал мне тогда сказал, что его срочно телеграммой вызвали на службу и он вылетел в Москву первым же рейсом. У меня прямо тут же ноги подкосились, и я на пуфик в прихожей рухнула, а он взял меня за подбородок, поднял мое лицо, заглянул в глаза и сразу все понял. Ох, как он ругался! Он своего сына и паразитом, который и тут своего не упустил, называл, и прохиндеем, и мерзавцем, и проходимцем. А потом утащил меня на кухню, валерьянки накапал и утешать начал. Говорил, чтобы я выкинула этого подлеца из головы, обещал поискать среди местных офицеров холостых и подобрать мне хорошего мужа, а я ему на это ответила, что мне никто, кроме его сына, не нужен.

– Да уж польстили вы ему! – совершенно серьезно сказала я.

– Как бы не так! – усмехнулась она. – Тут он так разбушевался, что я даже за него испугалась – сердце-то у него не молодое. А когда успокоился, заявил, что он этому подлецу, который походя жизнь девчонке искалечил, при следующей встрече башку оторвет.

– А мама ваша как к этому отнеслась? В смысле, к отъезду капитана, а не к тому, что его отец ему башку оторвет? – спросила я.

– Утешала меня, да только напрасно – я же знала, на что шла, только не предполагала, что все так быстро кончится. Мы даже попрощаться не успели. Зато счастливой в своей жизни я действительно была – есть что на старости лет вспомнить, – грустно улыбнулась Анна.

Конечно, мне было очень интересно узнать, как отнесся к этому Алексей – ведь он привык всегда защищать свою сестренку, и очень странно, что он в этот раз не вмешался. Или вмешался? Но вот спросить об этом у Анны я не решилась – раз Людмила Алексеевна ни слова об Алексее не сказала, то и мне не следовало эту тему затрагивать, а то вдруг Анна разнервничается.

– И что же было дальше? – поинтересовалась я.

– А то же, что и прежде. Я работала у генерала, и о его сыне мы с ним никогда больше не говорили. А потом я поняла, что беременна. Мама очень обрадовалась и чуть ли не на коленях умоляла меня ни в коем случае не делать аборт. Она говорила, что уж вдвоем-то мы малыша как-нибудь поднимем, что раз они с бабушкой смогли меня вырастить, то и мы сможем. Я генералу ничего говорить не стала, чтобы он не подумал, что я в родню ему напрашиваюсь или еще что-нибудь в том же духе, например на деньги какие-нибудь претендую. Только он сам обо всем догадался.

– Как же он смог? – изумилась я. – Мне кажется, мужчины в таких случаях все узнают последними.

– Так я решила хрустальную люстру помыть, а потолки в его квартире очень высокие... – начала Анна, и я подтвердила:

– Я была там и сама видела. Метра четыре, не меньше!

– Нужно было на обеденный стол стремянку поставить и уже с нее мыть. Я на стул встала, чтобы потом на стол перешагнуть, и тут у меня голова и закружилась! Мне так плохо стало! Я еле-еле на пол спустилась, на стул рухнула, сама бледная, по лицу пот течет... – вспоминала она. – А генерал подошел, в лицо мне заглянул и аж ахнул: «Анечка! Да ты никак беременна?» Что мне оставалось делать? Призналась я.

– Представляю себе, что он говорил о своем сыне! – покачала головой я.

– При мне только пообещал пристрелить его как собаку, а больше я ничего не слышала, потому что он в свою комнату ушел и вышел оттуда уже в парадной форме и со всеми наградами.

– Наверное, целый иконостас! – воскликнула я.

– Да, наград у него много! – согласилась она. – Я удивилась – куда это он собрался, а он и мне переодеться велел. Ну, я переоделась, конечно, а он тем временем все сигареты и спиртное в пакет собрал и объяснил: «Мне теперь не до этого баловства! Мне еще внука поднимать надо!» Мы с ним вышли, и он этот пакет возле мусорных баков поставил и сказал: «Пусть бомжи выпьют за здоровье моего внука!»

– Да! С характером у него все в порядке! – уважительно проговорила я. – И куда же вы отправились?

– Ко мне домой, – ответила Анна. – Он с мамой познакомился, а потом решительно потребовал, чтобы мы обе немедленно к нему переехали, потому что нечего нам здесь ютиться, когда он в таких хоромах один барствует. А еще сказал, что видит из этой ситуации два выхода: первый – он женится на моей маме, и они после рождения малыша его усыновят, чтобы развязать мне руки, мол, вдруг я хорошего человека встречу. А потом в случае его смерти у мамы, как у его вдовы, будет большая пенсия за потерю кормильца – половина его военной, и у малыша, как у его сына, тоже будет большая пенсия.

– А второй выход? – с интересом спросила я.

– Что он на мне женится, – смущенно ответила она. – Тогда у малыша – мы же тогда не знали, что у меня тройня родится – в случае его смерти будет генеральская пенсия, да и прочими благами его не обделят.

– И что же вы решили? – с интересом спросила я.

– Переехать, как вы сами знаете, мы переехали, а с остальным подождем. Пусть малыши родятся, тогда уже и думать будем, – сказала Анна.

– Ну, а вы сами к какому решению склоняетесь? – полюбопытствовала я.

– Наверное, будет более разумным маме с ним зарегистрироваться и усыновить малышей, чтобы их будущее обеспечить, – задумчиво проговорила она.

– Не позволю! Я еще и сам живой! – раздался у нас за спинами властный мужской голос, в котором, однако, слышался смех.

Мы с Анной вздрогнули и повернулись – перед нами в парадной форме капитана первого ранга стоял высокий красивый брюнет с седыми висками и смеющимися голубыми глазами и отдавал нам честь.

– Васенька! – дрожащими губами прошептала Анна, и по ее щекам потекли слезы. – Ты приехал?

– Точнее, прилетел! – поправил ее он и, склонившись, поцеловал в щеку. – Как ты тут?

– Я хорошо! – прошептала Анна и подняла руки, чтобы обнять его.

Но тут она ойкнула, побледнела, в глазах появилась растерянность, которая сменилась страхом, и руки сами собой вернулись к животу, который она обнимала все время нашего разговора.

– Анюта! Ты чего? – испуганно спросил капитан.

– Я хорошо! – снова ответила она и, не сдержавшись, страдальчески скривилась и тихонько застонала.

– Быстро зовите врача! – скомандовала я. – Кажется, началось!

– Да? – растерянно спросил капитан, и мне пришлось еще раз на него цыкнуть.