Книга Сказочное невезение - Диана Уинн Джонс

Попробовал, получилось. Я зачарованно смотрел, как Кристофер выстраивает поперек скатерти целую шеренгу церковных окон. Потом он еще изобразил маргаритку в нижнем углу.

Впрочем, в этот момент клуб черного дыма и страшная вонь заставили меня вспомнить о своей работе. Посмотрев, я обнаружил, что утюг прожег шейный платок, да так, что от него осталось две половинки, а потом прожег и гладильный стол тоже. У меня церковное окно получилось совсем глубокое и черное. А выхватив из него утюг, я обнаружил внутри красные угольки.

– Ай! На помощь! – завопил я.

– О, в панику впадать не надо, Грант, – продекламировал Кристофер.

– А что мне делать? – поинтересовался я, отгоняя ладонью клубы едкого дыма. – Нам теперь попадет по первое число.

– Только если мы ничего не исправим, – заметил Кристофер. Подошел поближе, осмотрел место моей трагедии. – Грант, – сказал он, – для церковного окна это глубоковато. Больше похоже на долбленую лодку. – Он выключил свой утюг и помахал им прямо перед моим носом. – Поздравляю, – сказал он.

Я ответил – а точнее, проорал в ответ:

– Не смешно!!!

– Смешно, – возразил Кристофер. – Вот, гляди.

Я поглядел и ахнул. Дым исчез. Черная лодка исчезла без следа. Гладильный стол был ровным, без сучка без задоринки, на коричневом покрытии – ни морщинки, а сверху лежал простой белый, скверно выглаженный шейный платок.

– Но как… – начал было я.

– Не надо вопросов, – остановил меня Кристофер. – Дай-ка я разберусь с собственными шедеврами.

Он взял испорченную скатерть за уголок и встряхнул. Все церковные окна разом исчезли. Он повернулся ко мне с очень серьезным видом.

– Грант, – сказал он, – ты ничего этого не видел. Пообещай, что не видел, а то лодка сейчас вернется, причем окажется еще глубже, чернее и вонючее.

Я посмотрел на него, потом на спасенный гладильный стол.

– А если я пообещаю, – спросил я, – ты мне расскажешь, как ты это сделал?

– Нет, – ответил он. – Просто пообещай.

– Ладно. Обещаю, – сказал я. – Все и так понятно. Ты – волшебник.

– Волшебник, – сказал Кристофер, – это человек, который зажигает ритуальные свечи на пяти концах звезды, а потом бормочет всякие заклинания. Я разве хоть что-то такое делал?

– Нет, – ответил я. – Ты, видимо, мастер высокой ступени.

Тут я одновременно и перепугался, и загордился, потому что, похоже, настолько довел Кристофера, что он решил мне что-то о себе поведать.

– Чушь! Поросячья чушь! – начал он. – Грант…

И в этот момент, к великому моему разочарованию, в гладильню чуть не бегом влетела мисс Семпл и прервала Кристофера:

– Бросайте это дело, ребятки. И не забудьте выключить утюги. Мистер Авенлох привез провизию на день, и мистер Максим хочет, чтобы знакомство с кулинарией вы начали с того, чтобы научиться отбирать лучшее.

Мы опять помчались со всех ног – в нетопленную кладовку, выходившую во двор, где стоял мистер Авенлох, надзирая за бандой младших садовников, которые тащили корзины с фруктами и ящики с овощами. В составе банды был тот мальчишка в домодельных ботинках. Он нам ухмыльнулся, мы ухмыльнулись в ответ, однако, должен сказать, я вовсе ему не завидовал. Мистер Авенлох был из таких тощих, высоких типов с орлиным профилем. На вид – настоящий тиран.

– Прекрати-ка лыбиться, Смедли, – сказал он. – И ступай дальше мотыжить грядку.

Когда вся банда рассыпалась в разные стороны, вперед выступил мистер Максим. Вид у него был почти такой же самодовольный, как и у Кристофера. Он был вторым помощником повара, и вот на него возложили новую обязанность – обучать нас, отчего вид у него сделался еще более заносчивый. Он жадно потер руки и обратился к Кристоферу:

– Тебе выбирать то, что пойдет к столу самой графине. Выбери – причем только на глаз – для нее лучшие овощи.

По выражению лица Кристофера я понял, что он вряд ли хоть раз в жизни раньше видел сырые овощи. Однако он с решительным видом шагнул к корзинке с крыжовником.

– Вот, – сказал он, – великолепный горох, да какой крупный. Хотя, подождите, на нем какие-то волоски. Волосатый горох – это что-то не то, верно?

– Это, – отчеканил мистер Максим, – крыжовник, он пойдет на заготовки. Попробуй еще раз.

Кристофер, на сей раз довольно неуверенно, приблизился к коробочке, где лежали ярко-красные горькие перчики.

– Вон какие дивные, блестящие морковины, – предположил он. – Полагаю, что при варке они слегка потускнеют.

Он поднял глаза на мистера Максима. Мистер Максим схватился за голову, да так, что чуть не сковырнул свой белый колпак.

– Нет? – расстроился Кристофер. – А что же это такое? Клубничины без стебельков? Или длинные тонкие вишенки?

Я к этому времени уже привалился к стене, согнувшись пополам от смеха. Мистер Максим обернулся ко мне.

– Шутки шутите? – заорал он. – Он пытается меня вывести из себя, да?

Я видел, что он действительно в ярости. Заносчивые люди терпеть не могут, когда над ними подшучивают.

– Нет, что вы, – сказал я. – Он правда не знает. Он… понимаете ли… он всю жизнь прожил наследником в богатом поместье… немножко похожем на Столлери, но в семье наступили трудные времена, пришлось ему искать работу.

Я кинул косой взгляд на Кристофера. Он напустил на себя скромность и даже не попытался возразить против моих слов. Интересное дело.

Мистер Максим тут же проникся к Кристоферу сочувствием.

– Милый мальчик, – сказал он. – Как я тебя понимаю. Я прошу, осмотри все вместе с Конрадом, пусть он поможет тебе выбрать.

После этого он относился к Кристоферу с изумительной добротой и даже вполне благожелательно обошелся со мной, когда я принял папайю за кабачок.

– Спасибо, – тихо поблагодарил меня Кристофер, когда мы раскладывали выбранные мною фрукты в большой вазе из граненого хрусталя. – Я твой должник, Грант.

– Да брось ты, – прошептал я. – Вспомни долбленую лодку.

И все же в конце этого дня он опять оказался у меня в долгу. Случилось это после того, как мы отстояли свое у стены еще в одной столовой, с никому не нужной белой салфеткой на руке; мы смотрели, как графиня и леди Фелиция вкушают обед. В числе прочего на столе стояло блюдо с фруктами, которое мы подготовили утром. Мне от этого стало как-то уютнее – наконец я сделал хоть что-то полезное. Графиня от души навалилась на фрукты, а вот леди Фелиция взяла одну виноградину, да тем и ограничилась.

– Душенька, – обратилась к ней графиня. – Ты почти ничего не ешь. Почему?

Это «почему» не предвещало ничего хорошего, да и взглядом сопровождалось соответствующим. Леди Фелиция, избегая этого взгляда, уставилась в тарелку, а потом пробормотала, что не голодна. Графиню такое объяснение не устроило. Она все вязалась и вязалась к дочери. Не заболела ли леди Фелиция? Может быть, вызвать ей врача? Что именно она чувствует? Или у нее несварение после завтрака? И все это – сладеньким и визгливым голосом.