Книга Тело №42 - Денис Драгунский

Почему это именно парадокс, а не просто особенности национального флирта? А потому, что в реальности дело обстоит ровно наоборот: замужних женщин в России больше, чем женатых мужчин. Такие вот странности демографии: по переписи 1989 года, замужних женщин было на 28 тысяч больше, чем женатых мужчин, а по переписи 2002 года – уже на 65 тысяч больше. Налицо явный рост. Интересно, какие результаты нам принесет октябрь 2010 года, когда состоится очередная перепись? Наверное, за сотню тысяч перевалит. Откуда такая странная диспропорция? Ведь, казалось бы, на одну замужнюю женщину в каждый отдельный момент времени должен приходиться один женатый на ней мужчина. Но дело в том, что перепись заполняется со слов граждан. Женщине, у которой есть бойфренд, приятнее считать – и назвать! – себя замужней. А вот самому бойфренду – наоборот.

Итак, вероятность того, что незнакомая женщина замужем или считает себя замужней, выше вероятности того, что незнакомый мужчина женат или считает себя женатым. Однако в ходе первоначального флирта граждане и гражданки исходят из противоположных (просто-таки ложных) предпосылок. Это сильно осложняет ситуацию.

Тем временем подруги искали для девочки подходящего мальчика. И в конце концов нашли!

Мальчик тоже был непростой. Он почти так же избегал девочек – примерно по той же причине. Убеждение, что «все девчонки – дуры» он сохранил с восьмилетнего возраста, когда писал эти слова мелом на стене школы. Потому что реальные девочки, с которыми он встречался в жизни, были либо шалавы-оторвы, пахнущие пивом и недокуренным бычком, либо тупенькие красотки в стразиках. Либо же злые и некрасивые интеллектуалки, что еще хуже. Но и ринувшись в Интернет, мальчик тоже не нашел ничего хорошего: нахалки из Одноклассников и ВКонтакте и изощренные притворщицы из ЖЖ.

Впрочем, в Интернете было гораздо приятнее, чем в офлайне. Спокойнее. Можно было постепенно, месяц за месяцем, выстраивать свой образ. Сдержанный, мужественный образ умного, ироничного, во всех смыслах состоявшегося человека. Можно было не торопясь искать себе достойную собеседницу. Милую, добрую, неглупую, с хорошим образованием и неплохой карьерой, острую на язык и вместе с тем тактичную и даже где-то отчасти ласковую, умеющую посочувствовать.

У мальчика уже сложился такой прочный виртуальный контакт, как вдруг жена близкого друга громко обозвала его шизофреником, буквально за уши оттащила от ноутбука и поволокла в гости.

И там познакомила с той самой девочкой.

Они сразу понравились друг другу. Настолько понравились, что мальчик уже через два дня перевез к девочке (a) свой кактус, (b) своего Булгакова в самодельном кожаном переплете, сделанном из старого папиного портфеля, и (c) свой ноутбук. А также познакомился с девочкиными (a) котом, (b) мамой и (c) привычкой ставить тапочки носками к кровати, и никак иначе.

Они даже решили пожениться, когда испытают свои чувства. И подключили ноутбук мальчика к девочкиному Интернету. Для этого даже пришлось поставить роутер: первое, можно сказать, семейное мероприятие. Это радовало.

Но читатель, конечно, уже догадывается о печальной развязке этого веселого сюжета.

Итак, полюбив друг друга и начавши жить вместе, мальчик и девочка продолжали общаться со своими виртуальными собеседниками. По будням – из офисов, где они работали. А по субботам и воскресеньям из дому – девочка из комнаты, а мальчик из кухни, где пристроил свой ноутбук. Иногда и по вечерам.

Правда, время от времени они отрывались от клавиатуры и падали в объятия друг друга. Им это занятие, в общем-то, нравилось. Особенно щекотала нервы двойная жизнь – пусть в виртуале, но все-таки.

Но вдруг девочку посетило ужасное подозрение. Ей показалось, что ее виртуальный кавалер, с которым она воркует в Сети и с которым столь игриво разлучается ненадолго, намекая при этом, что идет заниматься любовью с другим мужчиной, прямо вот сейчас, прямо вот почти что при нем… Что это и есть он! Другой! В смысле – вот этот! То есть вон тот, который в кухне!

Она сначала не поверила, что такое безобразие бывает. Потом убедилась.

Особенно ее поразило то, что мальчик даже обрадовался. Вот, мол, как всё прекрасно совпало, просто судьба! Просто слов нет – и он бросился ее обнимать. А она отшатнулась и сказала:

– Ты был такой клёвый, а стал такой отстойный.

То есть, наверное, раньше он был вполне клёвый, для реала. Но в сравнении со своим виртуальным двойником стал отстойный. Или что-то еще.

В общем, мальчик забрал кактус, Булгакова в кожаном переплете и свой ноутбук, естественно. Роутер он благородно оставил девочке, хотя покупал его на свои деньги. Зато на прощание закинул ее тапочки под кровать.

А теперь откашляемся, попьем водички и сделаем научные выводы.

Наш мир делится на серьез и игру, а также на реальность и фантазию.

Можно вести серьезные дела в реальном мире. Так поступают скучные и правильные взрослые люди.

Можно играть с реальностью, в особенности же с реальными людьми. Так ведут себя циники и негодяи.

Можно играть со своими фантазиями – это удел поэтов, художников всякого рода и вообще «избранных, счастливцев праздных, единого Прекрасного жрецов», как сказал А. С. Пушкин устами веселого Моцарта.

Наконец, можно воспринимать фантазии всерьез.

Это самое скользкое место. К чужим фантазиям совершенно серьезно относятся психоаналитики и психиатры. Для них чужие фантазии (чужой бред, простите за выражение) – это суровая реальность, с которой они работают засучив рукава.

А вот когда обыкновенный человек относится к своим фантазиям серьезно – то есть не различает, где реальность, а где фантазия, – вот тут дело плохо.

Если бы дело произошло в середине ХХ века, то фанатов виртуала отправляли бы в дурдом. Но тогда не было Интернета и социальных сетей. ЖЖ тоже не было. Норма – это понятие условное и отчасти статистическое.

Но лишь отчасти. Например, массовую наркоманию трудно считать нормой – хотя наркоманов больше, чем, скажем, эмо или готов, вместе взятых. Однако готы и эмо – это нормальная (в наших условиях) молодежная субкультура, а наркомания – прямая угроза для жизни и здоровья.

Иными словами, помимо совершенно реальных фантазий существует еще более реальная жизнь, о которую можно шибануться головой. Иногда насмерть. А иногда слегка, как в нашем случае.

Кстати, эти мальчик и девочка после небольшой паузы снова стали общаться в Интернете. Наверное, им так лучше. Ну и хорошо.

Бедные дети маркетинга

Плутарх рассказывает такую историю. Знаменитый спартанский полководец Деркеллид возмутился, что некий юноша не встал при его появлении. Но юноша ответил: «У тебя нет сына, который потом бы встал передо мной!» И все кругом развели руками: Деркеллид бездетен, а значит, мальчик прав («Ликург», XV).

О чем этот рассказ? Конечно, не о том, что даже в суровой Спарте дети дерзили старшим. И даже не о том, что главным долгом спартанцев было воспитание детей. Рассказ о том, что спартанские мальчишки готовились стать взрослыми. Мечтали об этом. Примеряли на себя роль полноправного гражданина, воина, отца. А девочки готовились к роли взрослой женщины, жены и матери.