Книга Эскадрилья наносит удар - Анатолий Сурцуков

Командир пары прикрытия доложил, что остаток топлива у него не позволит дойти до района, необходима дозаправка. На «восьмерке» (вертолете Ми-8) спасателей горючего хватало. Предстояло принять решение. Ждать вертушек прикрытия после дозаправки необходимо было около часа. За это время обстановка на земле могла измениться настолько, что не исключался вариант полного уничтожения группы… Идти без прикрытия — риск. Но внизу — люди, попавшие в беду. Покумекав с командиром «восьмерки», решили пройти в район и, если обстрела на снижении не будет, выполнить посадку, прикрывшись рельефом местности. Так и сделали.

Едва из-за бугра показалась заходящая на посадку вертушка, взмыленные разведчики снова ощетинились на зеленку автоматами, раскаленными от беспрерывной стрельбы. Не успели колеса коснуться земли, как они шустро заскочили в распахнутый проем двери, и вертушка без промедления взвилась вверх, подальше от того места, где стало тесно в воздухе от пуль. Одна за другой щелкали они по обшивке, пробивая тонкий дюраль. Вскрикнул и упал на пол кабины раненый разведчик. Но вертушка, покряхтывая от выполняемых противозенитных маневров, исполняемых опытным пилотом, как верная лошадка, уже уносила спасенных прочь от стаи преследовавших волков. Вечером начальник разведки, преисполненный благодарности, пришел на КП армейской авиации, чтобы выразить свои чувства наиболее полно.

Пригласив всех присутствующих к тому времени на КП армейцев к себе на товарищеский ужин, он с восторгом описывал действия спасателей. Потребовал оформить представления к наградам на всех участников операции по спасению его группы, особо выделяя при этом Жукова. Авианачальник во время пылкой речи разведчика что-то засмущался. Это не прошло мимо внимательных глаз полковника. «В чем дело? Что-то не так?» — начал пытать он вертолетного босса. «Да дело в том, что экипаж к наградам представить я уже дал команду, а Жукова наказал за то, что без прикрытия полез в опасный район», — ответствовал авиационный начальник. Разведчик задумался, помотал головой и сказал: «Не могу вмешиваться в твои действия, командир, но у нас всегда так. Награждение неучаствующих, наказание невиновных. Передай Жукову, что по его запросам, сколько надо бойцов спецназа выделить, столько и буду ему давать, чего бы это мне ни стоило…»

С тех пор пошла у разведчиков со спасателями крепкая дружба, давшая возможность спасти не один десяток жизней.

* * *

На исходе января 2000 года над Кавказом бушевал циклон, принесший на своих плечах хмурые низкие облака, постоянно высыпавшие на стылую землю то снег, то ледяной дождь, то непонятную холодную белую кашу, соприкасание лица с которой вызывало чувство омерзения и унылой тоски. В такую погоду хорошо сидеть у камина и, попыхивая трубкой, периодически отхлебывая из стакана нечто горячительное (говорят, грог в этом случае незаменим), вести задушевную беседу с хорошим товарищем.

Однако в регионе продолжалась война, в которой не было скидок на плохую погоду или настроение воюющих.

Противник был уже вытеснен из равнинной части Чечни в горы. Там, в труднопроходимой местности, используя естественные укрытия в виде гор, ущелий, лесов, оборудовали «чехи»[7]базовые лагеря, укрепрайоны, склады, схроны, защищенные минными полями и системой инженерных сооружений.

Как бы там ни было, а предстояло выкурить врага и оттуда.

Наши войска, действуя по разработанным в штабе группировки планам операций, стали широко применять новый тактический прием. Стремительное, как удар кинжала, десантирование сравнительно небольших групп спецназа для поиска и уничтожения объектов противника вместе с «персоналом», если таковой при налете обнаружится.

Однажды, через непродолжительное время после высадки десанта спецназа в одном из таких «гадюшников», в штабе группировки получили сигнал о том, что группа, нарвавшись на крупные силы противника, ведет бой в окружении.

Обстановка серьезная, есть раненые. Необходима срочная эвакуация. Несмотря на тяжелые погодные условия, быстро подготовленная группа транспортных вертолетов, под прикрытием ударных, пошла на выручку попавшим в беду спецназовцам. Коордионировать действия спасателей поручили Жукову, поэтому он привычно занял место в грузовой кабине «восьмерки», поглядывая в полете из блистера на проплывавшие внизу склоны гор, поросшие лесом.

Вот движки изменили свой тон, и в пустом желудке (опять поесть не успел) образовалось некое томление. Значит, на посадку пошли.

Теперь надо быть внимательнее. Саня просунулся в пилотскую кабину, чтобы через переднее остекление успеть получше разглядеть площадку приземления и местность вокруг нее.

Может, пригодится. Опыт, знаете ли, подсказывал.

Вдруг заходящая на посадку впереди них вертушка ведущего как-то странно начала вихляться, закачавшись с боку на бок.

От нее полетели в стороны мелкие ошметки. Прекратив снижение, она суетно взмыла вверх. Сознание пронзила мысль: «Ведь ведущий вертолет пилотирует командир полка! Что с ним случилось?!» Как потом оказалось, духи, зная, что на выручку десантникам обязательно пойдут вертолеты, приготовились к встрече. Увидев заходящий на посадку вертолет ведущего, сосредоточили весь огонь на нем. Пулеметная очередь прорезала кабину экипажа и остановила свой бег в груди командира.

Правак, несколько секунд пребывавший в ступоре, смог взять себя в руки, подхватить управление падавшей машины и вывести ее из-под обстрела.

При полете из района выполнения боевой задачи командир полка, Герой Советского Союза полковник Майданов Николай Саинович, не приходя в сознание, от полученного смертельного ранения умер…

Впоследствии ему присвоят звание Героя Российской Федерации (посмертно), и это будет первый случай, когда такой наградой удостоят Героя Советского Союза.

Но! Задачу никто не снимал! Вспорхнувшая вверх стайка вертолетов, лишившаяся вожака, кружила на месте, прикрывшись набранной высотой от обстрела снизу. В дело вступили ударные «двадцатьчетверки». Всю свою ярость за погибшего командира вложили пилоты в страшный, все сметающий ураганный удар по противнику. Казалось, ничего живого внизу не должно было остаться после этого извержения огня и стали. Осмелевшие «восьмерки» пошли для посадки вниз, на расчищенные ударом площадки. Распахнулась дверь. После обзора стало понятно, что посадочным способом приземлиться не удастся. Вертолет завис над лесом.

Бортовой техник выпустил лебедку, и Санька со своими ангелами-спасателями выпорхнул наружу, привычно и споро после опускания на землю занимая свою диспозицию для круговой обороны.

Из-за ближайших деревьев показались изможденные длительным боем десантники. Двое несли на руках раненого.

У одного из них за плечами болтался ручной пулемет. Жуков быстро подскочил к нему, забрал пулемет и, несмотря на слабые протесты солдатика, смотал с него патронные ленты. Нам, мол, сейчас больше пригодится. Усадив первым в лебедку раненого, дал команду бортачу на подъем. Сиденье лебедки медленно поплыло вверх. Вот оно поравнялось с распахнутым проемом двери, борттехник втянул сиденье с раненым внутрь. Есть!