Книга Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона - Филип Керр

Выслушав лекцию своего наставника, я заметил, что не знал о том, как много ему известно про лондонских лодочников и приливы, оказывающие влияние на их работу.

– Про лодочников я знаю только то, что известно лондонцам про всех рабочих в городе: что они гнусные типы, – улыбнувшись, ответил он.– А вот приливы я изучал. Видите ли, я первый объяснил их природу.

Мы сели в карету и отправились в Мейпоул на Стрэнде. По пути Ньютон рассказал мне, как при помощи математики он вычислил движение планет, комет, Луны и морские приливы.

– Значит, тяготение Луны влияет на приливы? – повторил я, подводя итог его длинной лекции по поводу небесных феноменов.

Ньютон кивнул.

– И вы поняли все это, наблюдая за падением яблока?

– На самом деле это была фига, – сказал он.– Но я не переношу их вкус, а яблоки люблю. Я никак не мог смириться с мыслью, что идею устройства мира подал мне фрукт, который я терпеть не могу. Кстати, это был лишь зародыш моей идеи. Помню, я тогда подумал: если сила притяжения может дотянуться до вершины дерева, как же далеко распространяется ее могущество? И тогда я понял, что ее ограничивает только размер тел.

Мне было совершенно ясно, что Ньютон видит мир совсем не так, как все остальные, и это заставляло меня ощущать себя особенным, ведь я получил привилегию доверия такого великого человека. Возможно, я даже начал понимать, насколько великолепен его ум; этого понимания мне хватило для того, чтобы осознать, что только моя неспособность до конца проникнуть в суть его теорий мешает нам стать настоящими друзьями. На самом деле нас постоянно разделяла такая широкая река знаний и способностей, что я смотрел на него так, как, наверное, обезьяна смотрит на человека. Он во всех отношениях являлся образцом для подражания, мерилом, позволяющим отличить добро от зла, золото от простого металла.

Вопрос о том, почему имя Сент-Леджера Скрупа показалось моему наставнику знакомым, получил ответ, как только мы вошли в лавку этого человека, расположенную в доме около Мейпоул. Нам открыл дверь слуга в маленькой шапочке на голове, и я сразу понял, что он еврей. Он спросил, по какому делу мы пришли, с самым серьезным видом кивнул и отправился искать хозяина.

Скруп был высоким человеком, по крайней мере на шесть пальцев выше меня, в напудренном завитом парике, с испанской бородкой и в самом роскошном костюме, какой можно купить за золото и серебро. По-моему, Скруп сразу же узнал моего наставника, хотя и подождал, когда Ньютон объяснит цель своего визита, прежде чем показать, что они знакомы.

– Разве вы меня не узнали, доктор Ньютон? – спросил он со странной улыбкой и разочарованно вздохнул, увидев, что Ньютон прищурил глаза, пытаясь его вспомнить.

– Должен признаться, мистер Скруп, что у вас передо мной преимущество, – с запинкой проговорил Ньютон.

– В таком случае я единственный в своем роде, потому что я не знаю ни одного человека, который превосходил бы вас хоть в чем-нибудь.– Скруп изящно поклонился.– Позвольте напомнить вам, сэр. Я посещал занятия в Тринитиколледже под вашим руководством, доктор Ньютон, хотя так и не закончил университет.

– Да-да, – проговорил Ньютон и смущенно улыбнулся.– Теперь я вас вспомнил. Но тогда, смею заметить, у вас не было ни бороды, ни денег.

– Человек меняется за двадцать пять лет.

– Если я не ошибаюсь, двадцать шесть, – поправил егс Ньютон.– А еще я помню, что уделял вам мало внимания, хотя в этом вы были не одиноки.

– Наука скажет вам спасибо за это невнимание, сэр. Я был не особенно старательным студентом, и время показало, что вы добились большего успеха в изучении оптики и небесных тел. Не говоря уже о химических экспериментах.

При этих словах Скруп многозначительно улыбнулся, как будто увлечение моего наставника алхимией не было таким уж секретом.

– Вы очень любезны, мистер Скруп.

– Легко быть любезным с тем, кого уважает вся Англия.– Мистер Скруп снова поклонился, и я решил, что ему больше подходит общество королей, чем торговля золотом.– Но моя совесть испытывает страшные муки, – добавил Скруп с изысканностью, которая начала раздражать меня.– У меня не было никакого желания учиться в колледже. Вот почему, чтобы успокоить мою совесть, сэр, я бы хотел сделать вам скромный подарок в память о колледже.

– Сейчас? – спросил Ньютон.

Скруп кивнул.

– Для меня это будет большая честь.

Скруп вышел, чтобы принести свой дар, и оставил нас одних.

– Это неожиданный поворот событий, – сказал Ньютон, с интересом рассматривая трость Скрупа.

– Так это один из трех ваших студентов? – спросил я, вспомнив, о чем он говорил мне при нашем знакомстве.

– Со смущением должен признать, что так оно и есть.

– О, перестаньте. Мистер Скруп смущается за вас обоих.

– В Кембридже я был довольно скучным типом, – вздохнул Ньютон.– Скучным и бесчеловечным. Но с тех пор, как я вернулся в Лондон, я стал лучше. Работа на Монетном дворе расширила мои горизонты. И все же они не так широки, как горизонты мистера Скрупа. Как мне кажется, он вынужден иногда бывать в местах, где человек должен быть особенно осторожен.

– Что вы имеете в виду, сэр? – спросил я.

– Он носит шпагу, как большинство джентльменов. Но кроме того, прячет оружие в этой трости. Вот, посмотрите.

Ньютон показал мне, что внутри трости спрятан клинок в два или три фута длиной, а рукоять трости являлась заодно рукоятью короткой, но удобной рапиры. Я попробовал клинок большим пальцем.

– Острый, – заметил я.

– Человек не нуждается в подобных предосторожностях, если ему не грозит серьезная опасность, – продолжал гнуть свое Ньютон.

– Но разве не все ювелиры подвергаются опасности? – сказал я.– Им есть что терять, кроме собственной жизни. Кстати, меня удивляет, почему вы сами не носите шпагу.

– Возможно, вы правы и мне действительно следует носить шпагу, – проворчал Ньютон.– Но я сомневаюсь, что мне потребуется два клинка.

Мистер Скруп вернулся с четырьмя серебряными чашами и торжественно вручил их моему наставнику, добавив, что это дар Тринити-колледжу в лице Ньютона, который, несмотря на свою работу на Монетном дворе, остается профессором математики Кембриджа.

– Замечательная работа, – отметил Ньютон, с удовольствием рассматривая чаши.– Просто великолепная.

– Они лежали у меня в подвале несколько лет, – сказал Скруп.– Пришло время, чтобы их оценили по достоинству. Они сделаны древними греками, и их удалось найти на потерпевшем крушение испанском корабле. Это был наш общий проект с мистером Нилом.

– Директором Монетного двора? – уточнил Ньютон.

– Именно. Несколько лет назад нам удалось найти потерпевший крушение корабль «Nuestra Senora de la Concep– cion», на борту которого оказалось много золота и серебра. Эти чаши стали малой частью моей доли.