Книга Конкурс песочных фигур - Татьяна Краснова

Карина блаженствовала – здесь было столько солнца и беззаботности, что в них можно купаться, как и в Володином взгляде, который она постоянно ловила. Карина рассказывала Свете, как здорово они с Иринкой вчера загорали на даче у Аниных родителей, как объедались шашлыками и ни за что бы не поверили, что сегодня опять захочется есть. Света сообщала, что и у них теперь есть дача – тот самый дом доктора Лончинского, совсем переехать в который они так и не рискнули и решили оставить его как летний вариант – и вот наконец лето. Потом оказалось, что Светина дочка тоже учится в «Знайке», но классом старше Иринки, и отец возит ее только на уроки, а потом забирает домой, – и начался интереснейший обмен опытом. Если бы не плотные тучи, собравшиеся над противоположным берегом, говорить бы и говорить!

– А не пора выдвигаться понемногу? – крикнул им Володя, указывая на небо.Не прерывая разговора, они начали собираться, но солнце опять затопило пляж, и домой поплелись медленно, нехотя. Дети отстали, доигрывая на ходу. Обещали грозу, но, может, она доберется до их берега только к вечеру. А по пути попались знакомые – Лончинский, о котором только что вспоминали, и его товарищ – это с ними Карина дружно распевала в еще не проданном доме в конце прошлого лета. Мужчины, забрав у женщин поклажу, пошли вперед и за разговорами не заметили, как прибавили шагу.

ДЕТИ, БЕГУЩИЕ ОТ ГРОЗЫ

Ливень хлынул без всяких предисловий, когда дом-корабль уже показался среди сосен. Сквозь потоки воды невозможно было ничего разглядеть, и Карина почти вслепую взбежала на веранду. Громыхало прямо над головой. А Володя наверняка уже дома! Надо было ей пораньше распрощаться с попутчиками – были бы оба под крышей. Пакетик, которым она пыталась накрыться, конечно, не спас, и Карина, мокрая насквозь, но сияющая, толкнула дверь…

– Ну что ты творишь! Опять потеряла?!

Володя стоял на пороге, сердитый, взъерошенный. О чем это он? Карина взглянула на него сначала оторопело, а потом виновато, вспомнив все свои потерянные зонты – оставленные в автобусе, в метро, на остановке, забытые в кафе и кинотеатре.

– Да дождь теплый, – улыбнулась она, проходя в комнату, – пойду переоденусь. А ты, оказывается, кричать умеешь!

Но когда Карина вернулась, расчесывая мокрые волосы, то обнаружила Володю таким же сердитым – непривычное зрелище. И, главное, непонятное – а она совсем расслабилась, как будто под солнцем испарились и зоркость, и способность быстро анализировать.

– Что-то стряслось, о чем я не знаю? – полюбопытствовала она – и тут же пожалела, услышав совершенно незнакомый голос, свирепый и прерывистый.

– Мы сейчас шли с Медведевым и Лончинским, – начал Володя, отвернувшись и глядя в стенку, – и Павлик уверил меня, что с твоей пропиской и гражданством все будет в порядке, он уже чего-то там наузнавал. А Борька тут же сказал, что добыл тебе какие-то модные витамины и что с гемоглобином тоже все будет в порядке. А я слушал и кивал, как дурак.

Карина пожала плечами, все еще не в состоянии освободиться от солнечной эйфории.

– Ну и что?

– А я почему ничего не знаю? – Володя круто повернулся и смотрел в упор. – О твоих проблемах – с пропиской, со здоровьем? – Каждый вопрос звучал все громче и громче.

Она опять пожала плечами:

– Павлик – юрист, к кому еще обращаться. А Борис Иваныч – врач. Ты же сам меня к нему возил.

– А я кто? Почему ты думаешь, что меня это все не касается?!

Карина всмотрелась – похоже было, что Володя только что сделал это открытие, и оно его потрясло. Она медленно приходила в себя и начинала понимать, что происходит то, что происходить в принципе не должно, – они ссорятся. Что ж, сама виновата – позволила себе плыть по течению, и начались все эти взгляды, разговоры без слов, прикосновения, которые превращаются в обещания! Володя подержал ее, как гимназистку, за руку, обнял под благовидным предлогом – и тут же решил, что роль его личности в ее истории вдруг стала непомерно велика.

Все это может покатиться, как снежный ком: сначала человек заявляет на тебя права, потом присваивает окончательно, потом начинает эти права качать – а потом ты уже в клинике неврозов и только думаешь, как ноги унести. Нет, если посещение волшебных полян грозит такими неприятностями – лучше не надо волшебных полян! Неужели эти колючие глаза – те самые, которые полчаса назад смотрели на нее с такой…

– Вов, я все свои проблемы решаю напрямую со специалистами, – как можно мягче сказала она, – и стараюсь как можно меньше беспокоить своих близких – в том числе тебя.

– А почему бы меня не побеспокоить? – продолжал напирать Володя. – Думаешь, я не мог бы помочь? А Павлик – единственный юрист на свете? Близких как раз беспокоят и не стесняются! – Он уже почти кричал.

– Ничего подобного! – начала терять терпение Карина. – Я даже маме с папой всегда старалась ничего не говорить, чтобы не огорчать! Только бессовестные с каждым чихом бегут советоваться и отнимать время!

– Так я не мама с папой и не бабушка с дедушкой, чтобы меня оберегать!

Теперь он кричал по-настоящему. Все. Идиллия в очередной раз рухнула. Уюта нет, покоя нет. Карина поняла, что пора спасаться. Кто хочет ссоры, тот поссорится.

А разборки со взаимными обидами вообще приводили ее в ужас – еще с тех времен, когда родители вечерами кричали на кухне, а она страдала, делая вид, что спит. Если бы знать тогда, что родители орут на кухне практически у всех и что это вообще разновидность супружеской жизни, страданий было бы меньше – а возможно, ничего и не изменилось бы. Семейные сцены были привычным явлением, но Карина к ним не привыкла и как можно скорее вышла замуж, наивно думая, что навсегда от них избавилась.

Бывший муж любил выяснять отношения пафосно, сценично, поглядывая на свое отражение то в серванте, то в зеркале…

Одним словом, бежать! Как еще справиться с ситуацией, когда человек невменяем и слышит только себя?

Карина, выслушивая, что мог бы сделать для нее Володя, заталкивала в пакет полотенце и мокрую пляжную одежду, кидала в сумку расческу, заколки, зеркальце. А перед отступлением попыталась еще раз пойти на мировую и вернуться к простоте их отношений, которые не стоит усложнять:

– Ну, Вовка, ну не надо обиды придумывать! Никто не хотел тебя обижать. Мы же с самого начала договорились не говорить о работе, о делах – и о проблемах, значит, тоже, и о неприятностях. И я не хотела ничего портить! Ты для меня – мой праздник, мой выходной день!

Вместо того чтобы все понять и успокоиться, Володя даже дар речи потерял.

– Так вот я кто, – наконец выговорил он не без иронии. – Вариант выходного дня!

Карина увидела, что все испортила и что тем более надо спасаться как можно скорее. Хватит объясняться и оправдываться – результат прямо противоположный. Несчастный день какой-то! Хорошо хоть, это последний выходной, и можно, не заезжая к тете, удрать в Москву, в зону недосягаемости.