Книга Двери паранойи - Андрей Дашков

Я опустился на колени, словно сестра милосердия, и начал ощупывать тело в поисках правой руки. Могу поклясться, что сердце уже не билось. Вторая пушка оказалась бы совсем не лишней – так же, как и костюмчик этого фраера. Хороший, дорогой костюмчик. Дырочку в нем я надеялся чем-нибудь замаскировать.

Но я не успел добраться даже до пушки. Моя рука ползла по чужому предплечью, когда я услышал шаги за дверью. Спокойные, неторопливые шаги – и они приближались!

Я поймал себя на том, что мне больше «понравился» бы топот множества бегущих ног – его можно было бы объяснить поднявшимся переполохом. А эти шаги сбивали с толку. Они наводили на мысль о случайном свидетеле, однако в них не звучало и намека на трусливую осторожность. Так могла бы двигаться запущенная ребенком электронная игрушка. Очень большим ребенком. Очень большая игрушка.

Я вскочил на ноги, прижался спиной к стене и начал отступать вдоль нее подальше от двери. Теперь до меня дошло, что железобетонные плиты несколько искажают звуки, многократно отражая их. Мне почудилось, что таинственный незнакомец находится совсем близко. Но на самом деле ему оставалось пройти до двери еще метров десять.

Моя отставленная назад рука врезалась во что-то неподвижное и массивное. Я обошел этот предмет, оказавшийся каким-то шкафом или сейфом, больно ударился коленом об ножку стола, сдавленно зашипел, похромал дальше. И все это под аккомпанемент шагов, звучавших словно бой часов, которые отсчитывали совсем уж нелепое время, давно перевалившее за двенадцать…

Дверь снова начала открываться. Я перемещался вдоль стены, и тусклый свет не мог упасть на меня… если, конечно, кто-нибудь не включит лампу. Я не отводил взгляда от расширяющегося проема.

Дверь открылась полностью.

* * *

Холодный язык высунулся из бетона и лизнул мою спину. Когда так делает любовница, это бывает приятно. Но сейчас меня передернуло от бесплотной ласки.

За дверью никого не было.

И все же там кто-то был.

Озноб. Парад мурашек. Я ощутил дуновение неизвестно откуда взявшегося сквозняка. Краткое, как выдох. Спустя мгновение прекратилось всякое движение воздуха, по-прежнему пропитанного этим проклятым запахом, который напоминал о гниющих тропических фруктах. А может быть, и не только о фруктах…

Дверь медленно закрывалась. Я не видел того, кто нажимал на нее. И пружинного механизма вроде не было. Но дверь закрылась, и мне снова предлагалось сыграть в прятки в темноте. А я все отступал и отступал, уже не очень беспокоясь о том, чтобы не шуметь.

Опять я прижался к стене – моей самой близкой и ужасно плоской подруге. И опять раздались шаги – теперь уже ВНУТРИ комнаты. Всего два шага – пока незнакомец не наткнулся на труп. Как только это случилось, я услышал тихое хихиканье, от которого мои коротенькие волосы не встали дыбом. Потому что стояли так уже раньше.

Я подумал о Клейне с его дурацкими штучками. Когда-то в день нашего знакомства он вошел в мою квартиру подобным образом. Я прекрасно помнил этот давний эпизод и само неуловимое глазом перемещение – движение воздуха и никаких видимых форм. Впрочем, нет; было еще легкое искажение пространства на самом краю поля зрения – заметное при достаточной освещенности.

В первый раз это показалось мне интригующим фокусом. Я допускал также неизвестное влияние на мое сознание и восприятие. Но сейчас меня не интересовал механизм происходящего, меня интересовал результат. А результатом должен был стать еще один труп – либо мой, либо… ЕГО.

Дверь.

Мои лопатки коснулись двери. Мне подсказал это дремучий инстинкт. Я повернулся, подставив темноте спину. Плевать – все направления были одинаково опасными. Я ощупывал дверь, которая закрывала выход, в поисках ручки или замка. Проклятие! Она была гладкой, как поверхность бильярдного стола.

И тут все-таки блеснул свет…

Вот уж точно: если бывают звезды, «замученные в аду», то я увидел одну из них. Она располагалась посередине двери, на уровне моего паха. Звезда – багровая точка – постепенно превратилась в кровавый зрачок, а потом… в окружность с тремя отростками. Отростки были направлены вниз и в стороны, образуя слишком хорошо знакомый мне символ.

Я коснулся его пальцами. И сразу же отдернул их, чтобы не отморозить. «Анх» сиял на двери – пока еще слишком тускло, чтобы разогнать тьму в радиусе более полуметра. Прикосновение было мимолетным, и я не ощутил ни впадины, ни выпуклости на том месте, где появился крест.

Кто-то перешагнул через тело охранника и приближался ко мне. Я еще не настолько обезумел от страха, чтобы вслепую палить в темноту. Но если я не открою дверь, рано или поздно придется стрелять. Вряд ли у меня были шансы выиграть эту дуэль. Здесь я и сдохну. Погибну преждевременно, как затравленный поэт. И мой труп овеют черным ветром невидимые крылья…

Потом я обратил внимание на то, что кровавые лучи лижут руку с двух сторон. На джинсах проступило багровое пятно. Негреющий свет «анхов», лежавших в моем переднем кармане, пробился сквозь плотную ткань. Только безнадежный идиот не увидел бы в этом некоего совпадения.

Я решил пожертвовать пальцами и залез в карман. Кресты были настолько холодными, что исчезала разница в ощущениях. С одинаковым успехом я мог трогать огонь, лед, серную кислоту. Мгновенная страшная боль, а затем – полная нечувствительность. Местная анестезия без всякого новокаина. Я вытащил один из «анхов». Сразу же стало ясно, что его размеры в точности соответствуют размерам символа на двери.

Шаги за спиной.

Между мной и незнакомцем оставалось метров шесть, не больше. Никогда раньше моя спина не была такой голой, такой беззащитной, такой тонкокожей, такой трепещущей…

Я приложил крест к знаку, пылавшему на двери. Как я и думал, они идеально совпали. И даже слились. Багровое свечение потускнело и стало стремительно гаснуть.

«Топ-топ» раздалось еще ближе…

Я налег на дверь. Она открылась без всякого щелчка. Темнеющий «анх» отклеился от нее и упал в мою ладонь, словно остывающий уголек.

Из щели ударил в ноздри тот же запах, только гораздо более интенсивный.

Еще один шаг за моей спиной. После этого опять подул нездешний ветер…

Скрючившись, я провалился в зловонную тьму и несколько раз выстрелил наугад через плечо, так что гильзы вылетали из пистолета где-то рядом с моим оглохшим левым ухом.

Зато другое ухо отчетливо слышало, как в ответ снова раздался тихий издевательский смех.

22

Если я рассчитывал, что все скоро закончится, то сильно ошибался. Тут невольно вспомнишь Клейна с его незамысловатой философией. Иногда вам не дадут отдохнуть даже на том свете, когда вы уже вроде бы и согласны. Рискованные приключения становятся утомительными, и начинаешь мечтать о простых обывательских радостях. Сейчас я дорого дал бы за бутылку ледяного пива и за теплую ванночку. И за Савелову в супружеской постели. И за возможность посидеть в кресле-качалке, глядя на закат. И за то, чтобы выкурить хорошую сигарету…