Книга Двенадцать, или Воспитание женщины в условиях, непригодных для жизни - Ирэн Роздобудько

(О, я была, была благодарной!)

— Так вот… — Она не спешила, а я изнемогала от любопытства. — Так вот, Жанна… В нашей стране есть все, о чем мы так страстно молились. Ты же молилась вместе со всеми, Жанна?

(О, конечно же, я молилась! Молилась вместе со всеми!)

— Но, — после паузы сказала Настоятельница, — все рабочие места заняты. Все занимаются делом. Делом, которое не может быть твоим. Разве эти руки могут шлифовать камень или варить мыло?

Я посмотрела на свои пальцы. И мне стало стыдно, как в детстве.

— Так вот, Жанна, наша страна, благодаря таким Приютам, как наш, — процветает. У нас много мыла, воды и хлеба. Скажу откровенно: в ней не хватает бродяг, — тут она слегка закашлялась.

Я не знала, кто такие эти бродяги, но была готова стать кем угодно.

— Нет людей, которые были бы раздражителями общества и катализатором прогресса. Ты меня понимаешь, Жанна?

Я понимала одно: я буду полезной, нужной и свободной. И сегодня я покину Приют.

Поэтому уверенно кивнула головой. Где-то далеко начал звонить церковный колокол.

Тик-так!

Будет знак…

К высоким железным воротам меня провожал только сторож. И музыка не играла.

С собой мне дали лишь маленькое шерстяное одеяло и котомку с мылом. Больше ничего.

Сторож: распахнул ворота и прикрыл глаза рукой от света.

Я тоже зажмурилась: по ту сторону наших стен было слишком ярко и красочно. Я испугалась. За мной со скрежетом закрылись ворота, щелкнул замок… И наступила тишина.

Я ждала, что в голове раздадутся голоса, но их не было. Неужели я стала круглой и гладкой? Но, если это так, почему же тогда для меня не нашлось лучшей вакансии?

Не знаю, сколько я так простояла, прижимаясь спиной к холодной каменной стене. Неуверенность и страх терзали меня. Был даже момент, когда я едва сдержалась, чтобы в отчаянии не заколотить в ворота, умоляя впустить меня назад.

— Что мне делать? — шептала я. — Почему вы оставили меня?..

Тишина.

А потом в этой тишине я услышала легкий шорох и звон. Он доносился из-под земли. Исходил из травы, доносился откуда-то издалека. Потом настал черед запаха… Сладкий, медовый, горьковатый, пряный — он был разным! Я почувствовала, как из меня постепенно испаряется холод. Раскрыла глаза. И захлебнулась красками, запахами и звуками. Увидела, что стою на краю большого луга, вдали зеленой полосой вырисовывается лес, за ним струится синяя река. И небо надо мной было голубым, а не серо-зеленым, как в витражах моего оконца.

Я сбросила деревянные башмаки и боязливо сделала первый шаг по траве. А потом пошла быстрее, потом — побежала.

Бежать по лугу было очень приятно, но я не знала — куда я бегу?

Обычно воспитанников Приюта забирал зеленый экипаж: с надписью „Биржа“, но за мной его не прислали.

И вот на поляне я увидела… коня!

Тонь-тонь!

Будет конь…

Я никогда еще не видела этих удивительных животных вблизи. Конь был белым. Он красиво выгибал шею, наклоняясь к траве. Заметив меня, он весело заржал и направился в мою сторону. Я не испугалась. Я погладила его по круглой щеке. Конь закивал головой, и я поняла, что он приглашает меня покататься. Я оглянулась. Я еще боялась Настоятельницы. Боялась, что все это — сон…

Но вокруг не было ни души.

Я отважилась залезть на круглую спину белого коня и крепко затиснула ногами его пружинистые бока. Еще никогда, никогда в жизни я не ощущала такого живого и доброго тепла! Оно не было похожим на те крепкие и влажные прикосновения во время молитвы. Конь пошел. И меня снова охватил страх. Что я должна делать? Куда ехать? Кого спросить? Как отыскать дорогу?

Как и прежде, я осталась в одиночестве. Мой лоб покрылся холодным потом. Я достала платок. Мой детский платок, мое сокровище. Роза, лилии, кувшинки…

Моя закодированная мечта. Сколько раз мне не терпелось прокричать эту фразу:

— Кто верит в меня — за мной!

Конь выпрямился и понес меня вперед. А за спиной послышались странные, волнующие звуки — колокола, скрежет, топот, трепетанье знамен, свист. Казалось, все звуки, существующие в мире, слились воедино за моей спиной.

Я мчала вперед и боялась оглянуться. В какой-то момент мне показалось, что это — погоня, высланная за мной из Приюта. И если я сейчас оглянусь — придется снова опустить голову и чувствовать страх и стыд до конца своих дней. Поэтому я летела вперед без оглядки. Только слышала, как позади нарастает странный звук. Из волос — предмета моего стыда — выпали шпильки, котомку с мылом я выбросила сама. Наверное, сейчас мой вид был сгустком сплошного стыда и позора!

У самой воды конь оторвал копыта от земли и взвился вверх, ветер засвистел в ушах. Мне нравилась его бешеная песня!

Пусть умру от стыда, решила я, — теперь все равно!

И — оглянулась.

…И захлебнулась от восторга. За мной, на уважительном расстоянии, мчалось невероятное количество красивых всадников, одетых в серебристые рыцарские доспехи. Их руки, ноги и волосы были похожи на мои. Их глаза светились любовью.

Такие глаза я видела впервые в жизни. Один из рыцарей скакал ближе других, в его зеркальном щите я увидела то, чего никогда прежде не видела. Я увидела себя… С распущенными волосами, в таких же серебряных доспехах, с белым знаменем в руке, на котором переплелись роза, лилии и кувшинки. Сколько же лет в них спала вера и любовь! И сколько же их могло промелькнуть еще — скучных, бесцветных и пустых!

Щеки мои пылали. Сила и уверенность переполняли грудь.

Перед тем как окончательно раствориться в небесном просторе, открывшемся передо мной, я решила сделать круг над Приютом, над окном своей комнаты, в которой вышивала магические слова. Последний круг, чтобы больше никогда не вернуться.

Белой и серебристой метелицей промчались мы над Приютом. Я увидела, как все его обитатели во главе с Верховной Настоятельницей высыпали во двор. Серые, маслянистые мыльные пузыри заполнили все пространство от стены до стены… Они показывали вверх, раздувались от злобы и лопались, образуя во дворе грязную пену.

Мы кружили над приютом моего стыда и страха, пока пена не накрыла Приют большой шапкой из пузырей…»

7

Вселенский стыд вселился в меня с того времени, как я почувствовала, что мир перевернулся. Хотя, может быть, он всегда был перевернутым? Или это я перевернулась в воздухе, как самолет, выполняющий фигуры высшего пилотажа? И теперь лечу, животом вверх, ощущая спиной тяжелый зов асфальта, острые колья заборов, церковных шпилей и… зонтиков? Что-то со мной было решительно не так… «Он носил в себе с детства скрытую великую тайну. Он будто чувствовал, что что-то с ним, как с представителем рода человеческого, не совсем так, как нужно… Все это было похоже на легкий голод, который, как боль, сворачивается клубочком под сердцем, или на легкую боль, которая пробуждается в душе, будто голод…» «Мы, дьяволы, можем сделать свой шаг только после того, как его сделаете вы, люди. Каждый наш шаг должен ступать в ваш след. Но ты пока еще не сделал ни одного шага, который заставил бы нас преследовать тебя…» Когда я впервые прочла эти строки, долго не могла прийти в себя. На какой-то миг все в мире стало на свои места. Все суррогатное нашло свое имя, а все настоящее оказалось настолько настоящим, что его можно было почувствовать на вкус, как кусок мяса с кровью.